Книга Русский йогурт - Сергей Зверев

— Забавная бухгалтерия! — прокомментировал действительно любопытные сведения Рогожин.

— Это что, это семечки! — продолжала разговорчивая администраторша гостиницы. — Алкаши сколько могут увезти?

— Бутылок тридцать за раз…

— Пятьдесят! — поправила женщина. — Они, как верблюды, ручки сумок посвязывают, на тележки — и тянут. У кого от водки поджилки трясутся, тот, конечно, поменьше грузился, чтобы не надорваться до электрички. Вокзал похлеще любого цирка. Такие хари…

"Спиртзаводы Хрунцалова, — думал Рогожин, сортируя в уме полученные сведения. — Золотоносные предприятия для России. — Память подсказала вычитанную в газетной статье потрясную статистику:

— «…каждый тридцать четвертый гражданин страны алкоголик.., пять миллионов хроников.., пять процентов доходов среднестатистический россиянин, включая грудных детей, тратит на выпивку.., в год только через розничную сеть выпивки продается на сорок триллионов рублей…» Сорок триллионов рубчиков! — Рогожин зациклился на всплывшей в памяти цифре. — Четверка с тринадцатью нулями. Чертова дюжина…

Старички тоже о спиртовом бизнесе покойника толковали. Восторгались пронырливостью мэра!"

Отвлеченные размышления ни к каким конкретным умозаключениям привести не могли, но след наметился. Чувствовался криминальный душок производства и реализации напитков с градусом.

«Сергей пробовал заниматься коммерцией. Может, перешел дорогу Хрунцалову? Абсурд! Брат был мелкой сошкой. Стал бы возникать — лицензию бы аннулировали, по шее накостыляли. И стрелять, и удавкой орудовать — не его стиль. К тому же быстро прогорел с торговлей, лавочник несчастный. Стрелочником Сергея сделали. Кто? Кому это было выгодно? — задал себе сакраментальный вопрос Дмитрий. — Наследники Хрунцалова. Они теперь прибыли со спиртзаводов качают… Если дернуть за эту ниточку, может, клубок и распутается?»

— Вы меня не слушаете! — Наманикюренные пальцы администраторши прикоснулись к руке Рогожина. — Возьмите ключ от номера. Я выделила вам самый лучший. С видом на городскую площадь.

Желтый ключ с деревянной грушей-брелоком, на которой были выжжены цифры номера, оказался перед Дмитрием.

— Спасибо! — Он спрятал ключ в карман. — Извините, я немного устал. Вы фантастическая рассказчица и очаровательная женщина.

От комплимента администраторша захлопала ресницами, поправила прическу:

— Я советую обедать исключительно в ресторане гостиницы. Официанток предупреждайте — вы от Риммы Павловны.

Гастрономические проблемы Рогожина мало беспокоили.

— Римма Павловна, докончите сюжет о семечках.

— Семечках? — округлила глаза администраторша.

— Алкашей вы назвали семечками, а кто, с позволения сказать, подсолнухи? — Рогожин улыбнулся, как бы невзначай задев локтем пышный бюст администраторши.

Она вздрогнула, точно локоть Рогожина был наэлектризован.

— О, известно кто! Оптовые покупатели, вывозящие продукцию цистернами. Крупные деляги. Они в город приезжают отовсюду: из столицы, из Кемерова.

Вчера вечером из Самары клиент прибыл. Клоп в красном пиджаке. Через дежурную по этажу девочек в номер заказывал. Экзотического секса ему захотелось!

— Значит, бизнес Хрунцалова не заглох? Заводики «огненную воду» гонят?

— Производство на потоке!

— Подскажите, — маска делового человека была самой подходящей на данный момент, — с кем имеет смысл переговорить о сотрудничестве в этой области?

Кто настоящий преемник покойного? — Рогожин по капле выцеживал из администраторши все, что она знала о больших секретах небольшого города.

— Кресло мэра Сапрыкин Валерий Александрович протирает! — К городскому голове Римма Павловна уважения не питала.

— Разумный мужик?

— Слизняк. Двух слов связать не может! Был заместителем Петра Васильевича и до новых выборов по закону будет городом править. Поганый человечишка, скользкий. — Римма Павловна сморщилась, как будто ей за шиворот положили пригоршню снега. — Он на побегушках у Ветрова, начальника УВД. Машины новые за счет городского бюджета купил. Ремонт здания управления сделали. Ветрову кабинет дубовым шпоном обшили, офисную мебель завезли итальянскую.

На фига? Протоколы и на столах отечественного производства писать можно. Подполковник, а запросы банкира! У меня подружка секретаршей в мэрии работает, так, с ее слов, Сапрыкин утром к подполковнику в управление за инструкциями ездит, а вечером отчитывается.

Администраторшу прервала трель телефонного звонка. Женщина сняла трубку и отрубила:

— Перезвоните попозже… Я, русским языком говорю… Позже!

Трубка брякнулась на аппарат.

— К директорам заводов без протекции Ветрова вы, уважаемый… — она заглянула в регистрационную карту, — Дмитрий Иванович, не ходите. Бесполезно.

Они вам лапшу на уши понавешают — лимиты исчерпаны, продукции на складах в обрез, планы поставок расписаны до двухтысячного года. Попробуйте через Сапрыкина на Ветрова выйти. Он настоящий хозяин города… — уверенно произнесла администраторша.

Рогожин пробарабанил пальцами марш по гостиничной стойке. Нагнулся, взял сумку.

— Благодарю! — он церемонно прикоснулся губами к руке Риммы Павловны.

— Ой, ну зачем вы? — восторженно ахнула не привыкшая к утонченному обращению администраторша.

Упругим шагом делового человека Дмитрий двинулся к лестнице, ведущей на второй этаж.

Глава 2

Филиал Научно-исследовательского института химической промышленности, занимавшийся проблемами синтеза новых полимерных материалов, был открыт в городе сразу после войны.

Страна, поднимающаяся из руин, нуждалась в искусственном каучуке новых сортов, резине для автомобильных заводов-гигантов, синтетическом топливе и многом другом, что требовали наркоматы и ведомства.

Приехавшие летом сорок шестого года на трофейных немецких грузовиках солдаты в фуражках с голубым кантом войск НКВД обнесли старинную помещичью усадьбу, бывшую в те времена за пределами города, тремя рядами колючей проволоки. Для верности между колючкой энкавэдисты установили «спираль Бруно» — ловушку для чрезмерно любознательных. Попав в нее, человек без посторонней помощи выбраться не мог.

Следующий караван крытых машин привез партию ученых. Так на окраине города по приказу Берии заработала шарашка — чисто советское учреждение, совмещавшее в себе концлагерь и научно-исследовательский центр.

Армянин Карен Арутюнян химичил еще в шарашке. Студента Московского университета посадили за талант. Таких, как он, государство, строящее социализм, считало своей собственностью и распоряжалось как собственностью.