Книга Гридень 5. Огнем и Словом - Денис Старый

цены на продукты до безумия. За три недели ожидания Арону пришлось, чуть ли не со слезами на глазах, выделить двести семь полноценных серебряных гривен и не только для того, чтобы прокормить все три сотни человек, состоящих в миссии, а лишь на мелкие расходы, коня подковать, или досок прикупить. Продукты старались экономить и употреблять свои, иначе и серебра не хватит.

Славяне-бодричи оказались менее гостеприимны, чем даже балтские племена ливов и латгалов, через чьи земли Арону пришлось пройти. Торговец был уверен, что без двух с половиной сотен ратников, русскую миссию убили бы и разграбили еще при входе в земли вождя бодричей Никлота. Чужаков тут неохотно принимали

— Ну, все, хватит молчать. Я дозволяю тебе говорить, русич… Или ты не русич, но говорящий за них, — пробасил почти что полностью седовласый, с широченными плечами и грозным взглядом из-под нахмуренных бровей, вождь бодричей Никлот.

— Говори, Арон, я уже понял, чего ты хочешь, нужно, чтобы Никлот это осознал, — сказал Яромир, вождь руян.

— Это ты меня так слабоумным назвал, червь морской? — взбеленился Никлот и выхватил свою секиру.

Арон в отчаянии качал головой. Уже третья ссора между вождями. И не понять чего тут больше: реальной или наигранной. Торговец понимал, что воевода Владислав Богоярович несколько ошибся со своими выводами. Эти люди пока просто не понимают, какая опасность над ними нависла. И дело даже не столько в вероисповедании, разница в нем лишь позволяет оправдывать истинные цели. Датчане, саксонцы, другие германцы — все они стремятся заполучить более лучшие экономические выгоды.

Датчанам, к примеру, руяне, как кость в горле, не нужны они и германским торговым городам, которые уже готовы более тесно организовываться в торговый союз. Но руяне — это очень даже умелые и смелые корабелы, они не уступают ни в технологиях кораблестроения, ни в выучке и решительности в бою. Руянское пиратство — это бич Балтийского моря, многими все еще зовущееся Варяжским. Вот если убрать руян, взять их корабли, освоить их базы, так и Дания станет еще сильнее.

А для саксонского пфальцграфа важнее были земли, как, впрочем, и для остальных игроков. Это для церкви более нужнее новая паства, новые доходы, расширение влияния.

По сути, набирающая обороты война — это за то, чтобы контролировать Балтику и иметь возможность двигаться дальше, уже на земли балтов и восточных славян. Не закончится столетие, как авантюрист, называвшийся епископом Альбертом, создаст миссию в устье Двины, а уже в первый год следующего столетия на этом месте, как бы вдруг, появится мощнейшая крепость Рига.

Так придут крестоносцы, которые после сильно много крови попьют из Руси, и без того ослабленной усобицами.

Арон выждал минут десять, пока два драчливых воина не потолкаются, оскорбят друг друга и не обнимутся, вновь присаживаясь за стол. Такая вот у них манера общения, не понятная для торговца.

— Продолжай! — потребовал Никлот.

— Я представляю христианское православное Братство Андрея Первозванного, — начал было Арон, но его перебили.

— Если такие задохлики представляют рыцарский Орден, то какие же там рыцари? — сказал Никлот и все присутствующие рассмеялись.

В большом шатре, где Арон принимал вождей, находилось двенадцать гостей, сам торговец-дипломат, князь Вячеслав Святославович и двенадцать братьев, возглавляемых сотником Лисом, зятем Арона. Торговец инструктировал мужа своей дочери, чтобы он ни к коем случае не вмешивался в переговоры, но прозвучало оскорбление в сторону Братства. Такое смолчать было нельзя. Просто закончатся переговоры и суровые славянские воины с насмешками покинут шатер и потребуют убираться вон.

— Ты ли вождь, или кто иной, хочет спытать силу воинов нашего братства? — спросил Лис.

Сотник посмотрел на своего тестя, но тот только с огорчением вздохнул. Арон понял, что без того, чтобы побряцать оружием, не обойдется. Перед ним те мужи, которые не ценят переговоры, но уважают силу. И хорошо, что такой поворот был предусмотрен.

— А ты ли можешь встать против моего воина? — с усмешкой спросил Никлот.

— Могу я, может и мой воин, — спокойно отвечал Лис.

Никлот задумался, посмотрел на вождя племени руян, Яромир, более пристально посмотрел на Лиса.

Дело в том, что Никлот только что вернулся с богатейшей добычей, бодричам удалось взять приступом город Любек и эта победа вселила в головы славян веру, что их боги намного сильнее какого-то там распятого бога. И теперь, если проиграть даже в поединке христианину, то может несколько подорваться идеологическая основа безоговорочного превосходства язычества над христианством.

— Лютобор! — выкрикнул Никлот.

Его зов дублировали снаружи шатра и только через минут десять пришел тот самый Лютобор. И это не был гигант, пусть мужик и обладал ростом выше среднего, но весь вид поджарого, тренированного, с решительным злым взглядом, воина, говорил, что прибыл сильный ратник.

— Справишься? — спросил Лис Первака.

Опытнейший инок-брат Братства, а до того монах-воин, оценил противника и не сразу ответил. Первак видел, что не с грубой силой ему предстоит столкнуться, а с воином, для которого совершенствование мастерства владения мечом — это вся жизнь. Первак, взятый в посольство именно для вот таких случаев, как один из лучших воинов-поединщиков Братства, почуял собрата, единомышленника, фаната холодного оружия.

Что-то спрашивал у своего бойца и Никлот, но Первак с Лютобором сцепились оценивающими взглядами и больше не обращали внимание на внешние раздражители. Воины вышли из шатра и моментально образовался круг, в центре которого расположились два бойца, готовые к схватке.

Началась магия. Два воина, не уступающие друг другу двигались резко, каждое движение выверено, ничего лишнего, они так и продолжали смотреть друг другу в глаза, будто не обращая внимание, как звенят из мечи. Пока оба бойца проводили поочередно атаки, прощупывая противника.

В это время все вокруг кричали, что-то там советовали, если перед началом схватки слышались возгласы в сторону Братства, что они и не воины вовсе, то теперь таких криков не было. До всех дошло то, что христиане выставили очень сильного бойца, а еще, что языческие боги не такие всемогущие, если русич отбил уже три атаки бодрича и мало того, так переходит в наступление.

Первак приучал своего соперника в определенной последовательности движения, постепенно чуточку приподнимая вверх направление атак. Теперь сталь звенела уже над головами поединщиков. Русич видел, что его противник ждет, когда из стандартного поведения, Первак станет действовать не шаблонно. Лютобор не хотел усыплять свою бдительность.

Схватка длилась уже более двух минут, а это для таких поединков очень долго. И вот Первак,