Книга Дочери Торхельма - Анна Александровна Завгородняя

второй, стоявший спиной к подошедшим. Когда он резко обернулся, Булат не сдержал раздраженной усмешки, понимая, что совсем не рад снова видеть этого человека.

— Ну, здравствуй, Булат, — чуть кивнул Тронд.

Булат кивнул в ответ.

— Откуда ты здесь? — спросил молодой вождь.

— Да вот судьба так повернула, что мне снова пришлось плыть на Север, — ответил колдун.

— Только не думай, что я снова повезу тебя туда, — еще больше нахмурился Булат, — Наш уговор выполнен, и никто из нас никому больше ничего не должен!

Тронд поспешно поднял вверх руки.

— Нет, нет, — торопливо произнес он и покосился на молодого мужчину, стоявшего рядом с ним, — Это Асвальд и он помогает мне добраться до нужного места.

Булат перевел взгляд на названного Асвальдом. Заметил угрюмое лицо и догадался, что мужчина совсем не рад такому попутчику. Не трудно было догадаться, что он, как и сам Булат, ждет от старого колдуна какой-то помощи. Что наобещал Тронд Асвальду, Булат не знал и знать не хотел. Он просто надеялся, что они не станут задерживаться в его имении.

— Нам необходимо только переночевать и пополнить запасы, — сказал Асвальд, обращаясь к Булату. У мужчины оказался приятный, но какой-то усталый голос и молодой вождь зачем-то кивнул, согласившись предоставить им кров.

Кудеяр за его спиной недовольно прищелкнул языком, но Булат только бросил на друга предупредительный взгляд и тот притих.

— Хорошо, — сказал Булат и Тронд заулыбался, широко и так же неискренне, как и всегда. Булат посмотрел внимательнее на лицо старого колдуна и заметил глубокие тени под его глазами. Да и сами глаза и прежде цвета самой черной ночи, сейчас стали еще темнее и словно проваливались внутрь глазниц. Булата передернуло, и он поспешно отвел взгляд.

— Скоро будет шторм, — сказал Асвальд и посмотрел на вождя, — Мы сейчас вытащим судно на песок, а потом поднимемся в поселение и… — он помедлил, а затем добавил решительно, — И спасибо!

Булат кивнул и отвернувшись на пару с Кудеяром стал подниматься к домам. Старик колдун тенью скользнул за ними, ступая почти бесшумно по тропе, но когда мужчины направились в сторону дома Булата, он свернул и зашагал в противоположном направлении и остановился только перед широким тренировочным полем. Замер и чуть пригнулся, собравшись словно для прыжка. Длинные руки взлетели вверх, черные глаза вспыхнули…

… Лорри откинула со лба мокрую светлую прядь и остановилась. В спину словно потянуло зимним холодом и девушка, вся мокрая от дождя, оглянулась вокруг. Никого рядом не оказалось, только ворона, глупая птица, сидела на заборе и следила за ней черными бусинами глаз, но затем и она, взмахнув крыльями, поднялась и полетела прочь.

Дождь усиливался, и девушка поняла, что устала и намокла. Она все еще была слишком слаба для долгих тренировок. Слишком слаба, чтобы уйти из этого имения и продолжить поиски.

— Еще неделя и мне надо будет уходить. Иначе меня здесь застанет зима и тогда свершится то, чего я так опасалась. Мне придется здесь остаться зимовать, — подумала она, пересекая поле и положив под навес тренировочный меч, поспешила вернутся в дом, чтобы переодеться и смыть с себя пот и грязь.

Дождь над ее головой все усиливался. Это уже были не те мелкие надоедливые капли, а настоящий ливень, холодный и злой.

А где-то внизу Асвальд и его люди, наконец вытащив ладью на берег, поспешили на холм, чтобы обогреться и отдохнуть у приветливого огня.

Хеге смотрела на пламя. Иногда, бывали минуты, когда оно завораживало ее. Яркое, с переливами оранжевых и желтых всполохов, оно шипело и разбрасывало искры, качалось и то разрасталось, набирая силу, то становилось меньше и слабее.

Огонь уже давно не согревал рук старой Хозяйки Грани. Уже много лет как она перестала чувствовать тело и холод, любовь и ненависть, сострадание и боль. Хеге знала только одно — ей нужен покой, потому что единственное, что тяготило ее, была усталость и скука.

В той прежней жизни, Хеге была хороша, молода. Она любила и была любима. Дом, рабы, богатства, украшения, дорогие платья, долгожданный сын…все ушло, когда она стала Хозяйкой, заменив свою прабабку, так же, как и сама Хеге теперь, уставшую от тягот власти, который давала Грань. Ее срок подходил к концу. Ее время заканчивалось. Ее душа стремилась туда, за Грань к таким же бестелесным душам, как и другие, все те, что проходили мимо ее владений, чтобы потом переродится снова, в лучах рассвета, с первыми каплями дождя, с прозрачной росой на траве, с весенним щебетом птиц…

Сидевший радом Сьегард смотрел на Хеге и ждал, когда она наконец заговорит и поделится с ним тем, что пока таила внутри себя. Но Хеге пока молчала. Она внезапно вспомнила о том, как была молода. Отголоски чувств вспыхнули в ее сердце, отозвались позабытой болью. Всего на короткое мгновение, а потом снова исчезли, оставив после себя только пустоту, что вот уже столько долгих лет томила ее душу. И вот теперь, когда у Хеге появился шанс уйти, этот мальчишка, ее внук, собирался совершить огромную ошибку, чтобы позволить себе превратиться в чудовище, такое же, каким стал его отец.

Тронд был еще мальчишкой, когда в нем проснулась сила и Хеге, которая к этому времени уже состоялась как ведьма, стала развивать силу в сыне. Муж ее погиб через два года после рождения сына и Хеге оплакав его, посвятила всю себя их общему ребенку. Тронд рос умным и красивым мальчиком, а после стал еще более красивым и умным мужчиной, а потом случилось так, что ее сын захотел еще большей силы, что уже и так была в нем. Тронду казалось мало той магии, что была заложена в нем природой, он стремился к большему и Хеге пыталась отговорить сына, но безуспешно. Уже тогда умный и расчетливый мужчина, в которого превратился ее мальчик, почти перестал слушать советов стареющей матери.

— Зачем тебе столько? — недоумевала Хеге, слушая мечты Тронда, когда вечерами у камина он рассказывал ей о том, как сильно хочет стать самым главным на Севере, самым сильным вождем перед которым преклонили бы колени все остальные, весь северный народ.

— Это глупо, — покачала головой Хеге.

— Я знаю, ты можешь мне помочь!

— Могу, — призналась она, так как никогда ни в чем не лгала своему наследнику и единственному ребенку, данному богами, — Но только при условии, что ты и думать забудешь о своих мечтах. Ты будешь сильным, и никто не сможет