Книга Ни единого шанса - К. Р. Джейн

что я самый счастливый человек на свете.

Это было преувеличение. Огромное преувеличение. Но в кои-то веки я почувствовала себя красивой, как будто, может быть, я смогу зайти в это шикарное место и не прослыть какой-то самозванкой.

Он провел меня внутрь, и я ахнула, когда мы вошли в вестибюль отеля. С потолка свисали хрустальные люстры, мерцая на белых и черных мраморных полах и роскошной бархатной мебели. Воздух был наполнен нежным ароматом свежих цветов, насыщенным ароматом человека, от которого у меня потекли слюнки. Персонал отеля встретил нас вежливыми улыбками, тихий звук пианино играл на заднем плане.

Ранее я шутила, что чувствую себя Золушкой, но на самом деле это была не шутка. Нисколько.

Сначала Грейсон увозит меня в Париж… на целый день.

А теперь это.

И мой момент с Себастьяном, хотя и не был необычным, был, безусловно, не менее запоминающимся. Даже Джек, ворвавшийся в тот вечер в бар. Я чувствовала, что вот-вот ущипну себя и пойму, что все это время мне снился сон.

Что было бы в высшей степени паршиво.

Мы направились через вестибюль к золотым дверям лифта и вошли внутрь, когда они открылись с мягким, элегантным шелестом. Картер одарил меня очаровательной улыбкой, от которой мое сердце учащенно забилось.

Он нажал кнопку пятидесятого этажа, и по моему телу пробежала нервная дрожь. На самом верху отеля располагался ресторан, который считался лучшим в городе, но в него можно было попасть только по приглашениям.

Очевидно, звездные спортсмены были одними из тех, кто значился в их списке.

— Лучше перестань так улыбаться, детка, — внезапно прорычал он скрипучим, грубым голосом.

— Почему?

Внезапно я оказалась прижатой к зеркальной стене, с моих губ сорвался стон, когда отчаянное, нуждающееся чувство захлестнуло меня. Его губы ласкали мои, мягкие и нетерпеливые. Я застыла на месте, не отвечая сначала. Картер нежно сжал мои волосы в кулаке.

— Поцелуй меня, — приказал он. А затем его рот снова приник к моему.

Грубее.

Его язык проник в меня, трахая мой рот. Всхлипы вырывались из меня непрерывным потоком, когда мои губы сомкнулись вокруг его языка, жадно посасывая.

К черту ресторан. Я хотела, чтобы он делал все, что захочет, лишь бы его член был внутри меня. Сейчас же.

Я уже собиралась предложить ему сбежать из ресторана и заняться этим, когда он резко отстранился со словами «черт», пригладил мои волосы и стер красную помаду со своего рта… как раз в тот момент, когда двери лифта открылись.

— Надеюсь, тебе нравится французская кухня, — сказал он слегка запыхавшимся голосом.

Его глаза горели от голода, и я знала, что в моих глазах отражался такой же безумный взгляд.

Учитывая, каким изысканным должен был быть этот ужин, он обещал быть мучительным.

— Да, — ответила я нейтральным голосом, учитывая, что последний раз… и первый раз я ела французскую кухню во Франции… с Грейсоном.

Именно тогда я, наконец, обратила внимание на ресторан. Может быть, ужин не будет таким мучительным.

Секс может подождать.

Может быть.

Потому что это место было великолепным. Стены были сверкающего цвета слоновой кости, через каждые два фута висели картины с золотыми очертаниями женских фигур. С потолка свисали хрустальные люстры, отбрасывая мягкий, теплый свет, который танцевал по комнате. Столы были накрыты белоснежными скатертями и сверкали столовым серебром, на каждом стояла изящная ваза с красной розой. На заднем плане играла негромкая джазовая музыка, я… Я никогда не была в таком романтичном месте.

Даже в Париже.

Мы вышли из лифта, и перед нами, словно из воздуха, возникла хостес. Как только она увидела Картера, ее щеки вспыхнули, и она выпрямилась, выпятив грудь вперед. Она была полностью поглощена им, но Картер не обращал на нее внимания…он смотрел на меня.

— Добрый вечер, мистер Хейз, — произнесла хостес высоким, с придыханием голосом.

Картер сжал мою руку и взглянул на нее, маска вежливости и безразличия вернулась на свое место.

Она быстро поняла, что его это не интересует и взяла себя в руки.

— Спасибо, что присоединились к нам сегодня вечером. Ваш столик здесь, — она подвела нас к уединенному столику в углу, откуда открывался панорамный вид на город.

Горизонт сверкал морем огней, и я пожалела, что мой телефон не умеет делать снимки получше.

Это было захватывающе.

Мы расселись по своим местам, и хостес сообщила нам, что официантка подойдет через минуту, прежде чем уйти.

— Это потрясающее место, — прошептала я, наблюдая за Картером, который развалился на своем стуле.

Ему было комфортно в собственной шкуре, он был так уверен в себе, что чувствовал себя своим.

Каково это — чувствовать себя так же?

Испытывала ли я когда-нибудь подобное?

— Только приятные мысли, детка, — пробормотал он, наклоняясь вперед и хватая меня за руку, которую держал через стол.

— Сэр, мне очень жаль, но вам звонят из приемной, — девушка хостес вернулась, выглядя гораздо более раздраженной и смущенной, чем несколько минут назад.

— Что? Кто это? — спросил Картер, наморщив лоб в замешательстве.

— Я не уверена, сэр. Но они сказали, что это важно.

— Хорошо, — медленно произнес он, вставая со своего места. — Я сейчас вернусь, — пробормотал он.

Я смотрела, как Картер уходит, и в моем взгляде промелькнуло беспокойство без всякой видимой причины.

Это просто показалось странным.

На столе лежал французский батон, и я решила взять кусочек… потому что хлеб — это жизнь.

Но потом я доела его.

А он все еще не вернулся.

Еще один кусочек…

А он все не возвращался.

И не успел я опомниться, как прошло двадцать минут, и я уже начала беспокоиться.

Как только я встала, из-за угла появился разъяренный Грейсон, на лице которого отразилось облегчение, когда он увидел меня.

— Кеннеди! — пробормотал он, направляясь ко мне.

— Что ты здесь делаешь? — медленно произнесла я.

Он закрыл глаза, как будто мой вопрос причинил ему физическую боль.

— Мне так жаль, детка. Картер ушел.

— Что? — недоверчиво спросила я, заглядывая ему через плечо, как будто Картер мог появиться в любую минуту.

— Все это, — он обвел пальцем помещение, — было шуткой. Они хотели смутить тебя и оставить с огромным счетом. Но потом Картер увидел эту хостес… и… — он вздохнул и отвел взгляд, как будто ему было невыносимо произносить эти слова.

— Он увидел хостес и…?

— Тот телефонный звонок… это было оправдание, чтобы уйти, чтобы он мог трахнуть официантку в туалете.

Каким словом можно было описать то, что я тогда чувствовала?

Опустошение.

Унижение.

Жгучий стыд и отвращение.

— Но зачем ему это делать? — прошептала я, с тревогой одергивая