Книга Три ночи - Дебра Маллинз

– Думаю, он искренен, – тихо сказала Эвелин. – Какая бы черная кошка ни пробежала между вами, мне кажется, он действительно хочет помириться.

Люсьен усмехнулся:

– Пусть это будет тебе первым уроком. Никогда не верь светскому тону, моя дорогая, особенно если дело касается Хантли.

– Я верю тебе, – с благодарной улыбкой сказала Эвелин. – Во всяком случае, я вверяю себя тебе на сегодняшний вечер. Признаюсь, я немного боюсь.

– Не бойся. – Люсьен нежно поцеловал ей руку. – Ты дочь барона и жена одного из богатейших людей в Лондоне. Кому, как не тебе, находиться здесь.

– Просто будь рядом.

Люсьен успокаивающе сжал ее пальцы.

– Хорошо, дорогая.

Люсьен неторопливо провел Эвелин по гостиной, представляя ее всем собравшимся. Он надеялся, что к обеду позовут прежде, чем он дойдет до Данте и его собеседницы, но ему не повезло. Несмотря на то, что Люсьен, насколько возможно, оттягивал этот момент, все же вскоре они оказались перед этой парой.

– Люс! Привет, старина. – Данте выглядел так, будто всю ночь пропьянствовал, однако он улыбался Люсьену, надеясь, что их встреча прошлым утром уже забыта.

Люсьен лишь холодно кивнул.

– Данте.

С лица Данте сползла улыбка, и Люсьен почувствовал на себе вопросительный взгляд Эвелин. Проигнорировав и то и другое, он обратился к собеседнице Данте:

– Добрый вечер, леди Тернботтом. Разрешите представить вам мою жену, Эвелин Дюферон.

Ослепительная брюнетка взглянула на Эвелин:

– Очень приятно.

– Рада с вами познакомиться, леди Тернботтом, – вежливо произнесла Эвелин.

Но Летиция Тернботтом уже устремила взгляд своих темных глаз на Люсьена.

– Давно не виделись, Люсьен. Рада была услышать о твоем воскрешении.

То, как она произносила букву «р», напоминало мурлыканье кошки. Когда-то Люсьен находил ее низкий бархатный голос и изящную фигуру весьма соблазнительными. Сейчас он видел перед собой просто красивую женщину.

Данте глупо улыбался. Люсьен заметил, как насторожилась неискушенная Эвелин, которая, будучи воспитанной в провинции, тем не менее почувствовала неприкрытый интерес Летиции к ее мужу.

– Действительно давно. Как поживает лорд Тернботтом?

– Он умер. – Она одарила Люсьена многозначительной улыбкой, адресованной только ему. – Я теперь вдова.

– Сожалею о вашей утрате.

Летиция вызывающе рассмеялась:

– А я нет.

Данте тоже засмеялся. У Эвелин же столь циничное отношение женщины к кончине своего мужа вызвало шок, и Люсьен не мог не согласиться с ней. Раньше такое замечание со стороны красивой женщины показалось бы ему остроумным. Но теперь, когда сам был мужем, он надеялся, что Эвелин никогда не стала бы говорить о его смерти столь непочтительно. Сейчас Люсьену было стыдно от осознания того, что прежде и он рассмеялся бы, как Данте и леди Тернботтом.

Люсьен повернулся к Эвелин и от одного только взгляда в ее честные зеленые глаза почувствовал себя лучше. Он уже не был тем, кем был раньше. Сейчас он понимал, что становится лучше.

– Прошу извинить нас, – сказал он, – но мне хотелось бы представить мою жену остальным гостям, до того как позовут к столу. – Сдержанно кивнув Летиции, он отвел Эвелин от парочки.

– Вы что, повздорили с Данте? – тихо спросила Эвелин, когда они немного отошли. – Мне показалось, что ты зол на него.

– Зол, – коротко ответил Люсьен, хотя это слово совсем не отражало его чувств в отношении человека, который предал его. – У нас произошла размолвка.

– Похоже, это что-то более серьезное, чем обычная размолвка.

Он сурово посмотрел на нее.

– Не сейчас, Эвелин.

– Хорошо. – Она вздернула подбородок в своей обычной манере и выразительно посмотрела на него. – Мы поговорим об этом позже.

– Возможно. – Люсьен улыбнулся, заметив выражение озабоченности на лице Эвелин, и повел ее к следующей группе гостей.

Обед тянулся бесконечно долго.

Эвелин сидела за столом напротив Люсьена и была вынуждена наблюдать, как сидевшая с ним рядом леди Тернботтом весь вечер заигрывала с ее мужем. Брюнетка явно относилась к тем женщинам, с кем раньше тесно общался Люсьен. Бессердечная вдова, которая даже ради приличия не собирается соблюдать траур по своему усопшему мужу.

Вместо этого она шепталась с Люсьеном и бросала на него призывные взгляды. Она поворачивалась из стороны в сторону, пытаясь задеть его своим пышным, полуобнаженным из-за возмутительно глубокого выреза бюстом. Наклонялась к нему и словно машинально поглаживала его руку.

Эвелин все видела. И это вызывало у нее желание ткнуть в леди вилкой.

Удивленная своей столь яростной реакцией, Эвелин заставила себя перестать обращать внимание на заигрывания леди Тернботтом. В конце концов, она же отказывается делить с Люсьеном постель, и симпатии любого члена общества окажутся на стороне ее мужа, пожелай он завести любовную интрижку. У Эвелин не было никакого права выказывать ревность по поводу его флирта с другой женщиной, коль скоро она сама отказывает ему в выполнении супружеских обязанностей.

Но как бы то ни было, лучше бы Люсьен вел себя достойнее и не заводил интрижки прямо на ее глазах.

Наконец длительное изысканное застолье все же подошло к концу, и Эвелин с облегчением встала из-за стола вместе с другими дамами. Мужчины задержались выпить портвейна и выкурить сигару. Люсьен бросил на нее вопросительный взгляд, но она предпочла проигнорировать его, направляясь вслед за герцогиней в гостиную.

Эвелин хотелось остаться одной, но поскольку она была почетной гостьей, каждый считал своим долгом поговорить с ней. Большинство женщин казались настроенными весьма благосклонно, однако Эвелин обеспокоил пристальный взгляд леди Тернботтом, наблюдавшей за ней из другого конца гостиной.

К Эвелин подошла герцогиня.

– Надеюсь, вы не скучаете, моя дорогая?

Учтивость хозяйки насторожила Эвелин.

– Нет-нет, ваша светлость. Было так великодушно с вашей стороны устроить прием в нашу честь.

– Несомненно. Можно вас на пару слов? – Один высокомерный взгляд герцогини заставил стоявших рядом дам отойти в другую часть гостиной.

– Конечно. – Эвелин сосредоточила внимание на своих манерах, перестав прислушиваться к волнению, зарождавшемуся внутри ее.

Герцогиня отвела ее в уединенный угол гостиной. Из уважения к хозяйке другие женщины старались держаться вне зоны слышимости их беседы. Эвелин удивило, с какой властностью герцогиня обращалась с другими людьми, но в то же время это не могло не вызвать ее уважения. Герцогиня Хантли, несомненно, была выдающейся женщиной.