Книга Бесоборец - Гоблин MeXXanik

решила мне это пояснить?

Девушка вздохнула и потерла переносицу.

– Светлая Сила не любит, когда носитель пытается незаслуженно причинять боль другим. Она может изменить цвет. Поэтому для Светлых остается только один путь: служение Спасителю.

– А как же Беломорцев? – хитро уточнил я.

– Свет давно покинул верховного настоятеля, оставив его наедине с пороками, – грустно усмехнулась Ксения.

– Да. Тяжелое это бремя.

Разговор прервал Микулин, который выскочил из дверей пищеблока. На плечах парень тащил замотанный в ткань кусок мяса, чуть ли не в половину коровьей туши. Мне показалось, что такой гостинец мог удовлетворить стаю волков. А зачем коту столько провизии?

Но спрашивать не стал и активировал Слово Силы, бросив его на Василия. Следом полетело Плетение усиления.

– Спасибо, князь, – поблагодарил парень. – Признаюсь, было несколько… тяжеловато.

Мы вышли на площадку. Я покосился на забор. Идти в Лихолесье, да еще ночью, мне не хотелось. Но отступать было уже поздно.

Микулин перекинул тушу и первым перелез через забор. Мы с Алешиной, не сговариваясь, активировали Левитацию. И плавно приземлились по ту сторону. Последней через ограду с помощью Хлыста молний перебралась Муромцева. Вышло у нее на редкость изящно. Невольно ахнул, когда она на полусогнутых ногах опустилась в траву, а потом выпрямилась.

Безопасный кампус остался за спиной. А перед нами стояла стена высоких деревьев.

– Да поможет нам Спаситель, – едва слышно произнесла Ксения.

Микулин кивнул, соглашаясь с этой короткой молитвой. Поднял с земли тушу и шагнул к деревьям. Мы последовали за ним.

Я активировал Плетение внутреннего огня, превратившись в ходячий факел, который все равно не особенно успешно освещал тропинку. Микулин же ударил кулаком по открытой ладони, и по земле зазмеилась едва заметная трещина.

– С тропинки не сходить, – строго предупредил он всех. – Даже если вас будут манить мать, отец, брат. Хоть любовь всей жизни.

Мне показалось, что на последней фразе парень посмотрел на Викторию. А та хмыкнула и пошла по дороге. Я поежился, вспоминая встречу с болотником.

– А почему тропинки безопасны? – уточнила Муромцева.

Василий указал на едва заметные светящиеся знаки вдоль тропинок. И пояснил:

– Защитные руны. Обереги. Пока они активны – на тропинках нам ничего не грозит.

– А кто их обновляет? – продолжала расспрос Виктория.

– Лесник. При обходе участка.

Ночью Лихолесье было не таким, как днем. Даже вечером здесь было менее жутко. Я осмотрелся по сторонам, всматриваясь в чащу. И где-то далеко вспыхнули два багровых уголька, которые уставились на меня. И лишь через секунду я понял, что это были глаза.

– А это? – тихо спросил я у Василия.

– Духи леса, – ответил тот. – Они безопасны. Чаще всего.

Уверенности в голосе кадета не было. Так что спокойствия это не прибавило.

Справа мелькнула тропинка, которая уводила в чащу. И далеко за деревьями я рассмотрел избушку, в грязном окошке которой виднелся отблеск свечи.

Один раз я заметил рядом с тропой старушку в рваном тулупе, которая, едва передвигая ноги, шаркала вдоль дороги. Лица ее я рассмотреть не сумел. Оно было замотано в шерстяной платок, из которого торчал только кончик крючковатого носа. Некоторое время она шла параллельно, держась на приличном расстоянии от тропинки. А затем остановилась, провожая нас злым взглядом.

– Смотри, – Алешина указала на крону одного из деревьев. Из-за ветвей за нами наблюдала девушка. Весьма симпатичная, нужно отметить. В ее взгляде не было злобы. Только интерес. Но едва мы отошли дальше, как существо выбралось на ветку. И от девушки у него была только голова. Тело было птичьим. Совиным, вроде бы. Она расправила крылья, оттолкнулась от ветви и взмыла в воздух, скрываясь из виду.

– А ночью в лесу куда больше живности, – пробормотал я.

Тропы петляли, огибая буреломы. Иногда Микулин, следуя подсказкам компаса, сходил с одной тропы на другую, менее заметную. И в какой-то момент я понял, что без мастера школы Земли мы бы заблудились. И кто знает, смогли бы дожить в Лихолесье до утра?

Справа показалась прогалина, в центре которой горел небольшой костер. У огня сидело несколько девушек.

Они были не просто красивыми. Во всяком случае, даже проживи я еще два миллиарда лет, вряд ли у меня был бы шанс встретить таких девочек. До того они были хороши.

Идеальные черты лица, большие серые глаза, длинные волосы. Девушки переговаривались и весело смеялись.

Я остановился, рассматривая красавиц. И заметив нас, одна что-то быстро сказала своим подругам. А затем обернулась ко мне и встала. Робко улыбнулась, поманила меня рукой. И стрельнула глазками куда-то в чащу.

Только сейчас я рассмотрел, что одежды на девушке не было. Русые волосы почти достигали земли, скрывая самые интригующие части ее тела. Она еще раз поманила меня к костру. И в голове вдруг появились яркие образы того, что мы будем проделывать с этими девушками ночью в лесной чаще. Я словно завороженный шагнул было к краю тропы.

– Да куда ты, – послышался за спиной злой шепот. А затем образы померкли. Разум прояснился. Заметив, что я остановился, девушка недовольно поджала губы. Нахмурила брови. Поманила меня еще раз. Более настойчиво. Движение вышло резким.

Алешина потянула меня за собой.

– Накинь ты уже ментальную защиту, – не оборачиваясь, прошипела она. – Иначе живым ты из Лихолесья не выйдешь.

– Что… это было?

– Зазовки, – пояснил Микулин, который тоже остановился, чтобы посмотреть на девушек в отблесках пламени.

– И вы, князь, засмотрелись на них так, что аж слюна потекла, – язвительно добавила Ксения.

– А чем они опасны? – я невольно потер подбородок.

– Заманивают в лес и насилуют, – спокойно ответил Василий.

– О, – я вновь оглянулся.

– Высасывая до капли всю жизненную энергию. А потом человек теряет сон, покой, аппетит. И бредит только ими, – закончил Микулин.

– Нередко такая неразделенная любовь заканчивается суицидом, – дополнила рассказ Ксения. – А зазовка потом переправляет душу мертвеца на ту сторону.

– Не самая плохая смерть, – протянул я, пытаясь разрядить обстановку.

Алешина хмыкнула и недовольно поджала губы.

– Ну? Насмотрелись на красоток? Идем, а то до утра в кампус не вернемся.

– Да мы уже почти пришли, – вздохнул Микулин. Развернулся и зашагал по тропинке.

Он оказался прав. И минут через пять мы вышли на поляну, в центре которой возвышался огромный дуб. Такой, что не обхватили бы несколько человек. Его крона терялась где-то в мареве низких облаков. Дуб обвивала блестящая цепь. А еще мне показалось, что на краю поляны мелькнула большая тень. Кто-то ушел с обзора так быстро, что я даже глазом моргнуть не успел.

Мы переглянулись:

– Ну? Кто пойдет? – уточнила Алешина. И как мне показалось, голос княгини потерял былую уверенность. И слегка дрожал, выдавая страх.

Василий шагнул