Книга Последний мерзавец - Ольга Сергеевна Рузанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он почти не изменился, разве что волосы стали чуть длиннее, и на щеках появилась аккуратная щетина, прибавляющая ему возраста.
На нем белая футболка, кожаная куртка и узкие черные джинсы. Я же с одеждой немного не угадала, прохладный ветер продувает ткань толстовки и пускает по телу озноб.
Мы идем навстречу друг другу, и каждый шаг дается мне все сложнее.
– Привет. – внимательный взгляд в глаза и напряжение в голосе.
В моем носу начинает щипать, и я сама себя хвалю за решение надеть очки.
– Привет. – отвечаю тихо. – Я думала, за мной водитель приедет.
– Как долетела? – интересуется, игнорируя мою предыдущую реплику.
Слегка коснувшись пальцами моего плеча, забирает сумку и, развернувшись, несет ее к своей машине.
– Отлично…
Шагаю за ним, остановившись, когда он убирает мой багаж на заднее сидение и открывает переднюю пассажирскую дверь.
Я юркаю в салон и тут же зажимаю коленями холодные ладони.
Илья без суеты обходит капот и садится рядом.
– Как она? – спрашиваю, прочистив горло.
– Кризис миновал. Перевели из реанимации в палату.
– Отвезешь меня к ней?
– Да.
Меня бомбит от его близости. Я чувствую очень много всего для того, чтобы вычленить главное. На данный момент единственное, что я знаю наверняка – я ужасно скучала.
Широкая ладонь ложится на руль, браслет часов на запястье тускло поблескивает. Рецепторов касается аромат кожи и парфюма.
По моему телу прокатывается волна дрожи.
Мы молчим минут десять, после чего я решаюсь заговорить.
– От чего у нее случился приступ? Ты знаешь?
– Нет. Я говорил с ней вчера утром, и она ни на что не жаловалась.
– Я звонила ей позавчера, и она тоже ничего мне не сказала. Ба никогда не жалуется…
– В последнее время она много работала. – говорит Илья. – В ее возрасте это чревато проблемами со здоровьем.
Наверное, своим отъездом я тоже приложила руку к ее инфаркту, хотя она ни разу не высказала недовольства и не просила вернуться меня.
Я чувствую себя виноватой.
– Евгения Карловна хочет передать бизнес мне. – добавляет, послав мне короткий взгляд. – Она говорила тебе?
– Да, еще до моего отъезда… И… что ты решил?
– У меня есть определенные условия.
– Какие?
– Мы обсудим их после ее выздоровления.
В Москве у меня было время подумать. Версия того, что он изначально действовал ради денег, отпала почти сразу же. Это то, что вкладывала в мою голову мама при каждом разговоре, и что не имеет к действительности никакого отношения. Бабушка готова переписать на него все независимо от того, будет он со мной или нет.
Но оставались другие два факта, которые все еще причиняют мне боль:
Знать то, что Илья спланировал месть своему отцу и сам передал ему запись с камер видеонаблюдения.
И знать то, что между ним и моей мамой когда-то был секс.
Он сказал, что знает, кто слил запись, и я ему верю. С остальным я, надеюсь, со временем справлюсь.
Глава 52
Илья
Разговор. Да, я обещал ей разговор, но обещание свое собираюсь исполнить чуть позже. После того, как утолю нашу с ней жажду.
Милена горит уже, пылает, хватаясь за остатки разума, но безбожно мне проигрывает. Сплетает руки за моей шеей, отчаянно отвечая на поцелуй.
Ее губы пухлые и податливые. Я уже забыл, как мягкие они на ощупь. Какие сладкие на вкус.
Блядь!..
Не особо церемонясь, потому что с контролем в данный момент проблемы, дергаю лямки майки вниз и оголяю небольшую упругую грудь, которую я не видел вот уже два месяца.
В голове мутнеет, зажатый трусами член ноет от неудовлетворения и голода. Животные инстинкты скулят, требуя свободы.
А в глазах только твердые розовые соски.
Провожу по одному из них языком и смакую почти позабытый вкус, Прихватываю губами и слышу ее сдавленный стон.
Эксклюзивная для меня.
Как истинная.
Как идеально подходящий мне донор.
Моя.
Впиваясь пальцами в плоть, о своих правах заявляю.
– Илья-а-а…
Жру ее как одичавший волк добычу. Кусаю, трахаю ее грудь своим ртом.
– Боже… – бороздит ногтями кожу головы, сама соски мне подставляет.
Спустившись вниз, переношу вес на одну руку, а второй пережимаю член у основания, потому что терпеть долбящую в нем пульсацию становится невыносимо. Прикусывая, целую впалый живот и затягиваюсь запахом ее желания.
– О… Господи…
Стягиваю с нее майку, трусы и, словив визуальные симптомы паники на ее лице, накрываю собой.
– Не сомневайся, поняла?.. Верь мне, Милена!.. От Бергов мне нужна только ты.
– Правда?
– Я тебе никогда не лгал.
Прижавшись губами к ее щеке, раздвигаю бедра и накрываю ладонью ее промежность. Она мокрая. Мягкая, горячая влажная плоть, от которой у меня едва не сносит крышу. Скольжу пальцами вдоль лепестков, нежно надавливая на клитор. Милена не шевелится. Хватая воздух ртом и вцепившись в мою шею мертвой хваткой, полностью погружается в ощущения.
– Расслабься…
– Да…
Отвыкла от меня моя болоночка. Стесняется как в первый раз.
– Скажи, если неприятно будет.
– Мне приятно, Илья…
Ввожу в нее один палец, следом второй добавляю, Милена шокированно хлопает глазами, губами безмолвно шевелит.
Мне колотит знатно. Мышцы напряжены в железо, дергаются хаотично, бедра инстинктивно в такт движениям моих пальцев двигаются. Я дико хочу в нее.
– Целуй меня. – шепчу в губы.
Высовывает язык, влажно мои облизывает. Извивается подо мной.
Не могу больше.
Вынув пальцы, приспускаю трусы и, обхватив ствол, направляю его в Милену. Она смотрит в мои глаза, пытается сфокусировать плывущий взгляд и молча о своих чувствах сказать.
Принимаю. Забираю без угрызений совести и компромиссов. Поцелуем подтверждаю, что столько же в ответ отдам.
Толкаюсь в жаркую влажную тесноту. Искры из глаз, напряжение на максимуме. Вхожу до упора и ртом бьющуюся на шее венку накрываю.
– Нормально?
– Ты большой…
– Больно?
– Нет… туго, приятно…
Целуя, даю время привыкнуть к моему размеру и совершаю первый плавный толчок. Милена, тихо вскрикнув, подается ко мне бедрами. Гладит плечи, мышцы спины пальчиками ощупывает.
Я толкаюсь снова, сильнее и резче на этот раз, потому что чувствую, нежности не будет.
– А тебе?.. Илья? Тебе приятно со мной?
– Блядь… да, приятно… Фантастика с тобой!..
Врезаюсь, ускоряя темп и выбивая из ее горла хриплые всхлипы.
– Боже мой… Илья…
Выкручиваю соски и, вогнав по яйца, выпиваю ее первый оргазм без остатка. Дарю небольшую передышку и, развернув на живот, ставлю ее на колени.
– Шире… вот так…
Обняв подушку руками, она прячет лицо в рассыпавшихся локонах. Я залипаю на этой картине. Открытая, покорная, охуенно
