Книга Корниловъ. Книга первая: 1917 - Геннадий Борчанинов

что могло бы помочь немцам выстоять, ни построек, в которых можно было бы укрыться, ни системы траншей, никаких укреплений. Только наспех вырытые одиночные окопы, а там, на берегу Двины, в тылу, старые русские укрепления, повреждённые немецкой же артиллерией.

И русские воины добрались. Не считая потерь, не пытаясь повернуть назад и прекратить атаку. Короткий рывок — и русский солдат уже закалывает неприятеля штыком. Движение, отработанное тысячи раз. Русские полки ворвались на позиции немца, стальным вихрем сметая всё на своём пути.

Немец пытался спешно восстановить переправу, солдаты форсировали реку на оставшихся лодках, но всё это было лишь отчаянной попыткой исправить положение. А положение их к тому моменту оказалось слишком тяжёлым, и, несмотря на упорное сопротивление, русские начали выдавливать их к берегу реки.

Первой побежала 19-я резервная дивизия. Она почти целиком состояла из новобранцев, которые ни разу не видели русской штыковой атаки, и это зрелище вселило в них первобытный ужас. Следом за ней побежали и остальные, но бежать им было некуда. Кто-то пытался завладеть лодкой и переправиться обратно, некоторые даже бросались в воду сами, намереваясь доплыть до левого берега и оказаться в безопасности.

Две другие дивизии, 2-я гвардейская и 14-я баварская, держались чуть дольше, но тоже дрогнули и побежали. Лихая и дерзкая контратака выбила германцев с занятого плацдарма. Но развить наступление и переправиться самим на другой берег у 12-й армии не вышло. Сибиряки, стоявшие в пригороде Риги на левом берегу, попытались тоже перейти в атаку, но наткнулись на ожесточённое сопротивление немцев и быстро откатились назад. А силами одного только корпуса форсировать реку генерал Флуг поостерёгся, иначе он рисковал оказаться в той же ситуации, что и германцы.

И всё же Верховный Главнокомандующий втайне ликовал, хотя никто вокруг не замечал ничего необычного в происходящем. Да, многие радовались успешной контратаке, но, в основном, генералы и офицеры считали успех совершенно заслуженным, а некоторые даже негодовали, что развить успех не получилось, и эта внезапная контратака не стала началом чего-то большего.

О том, что история ещё больше сошла со своих рельс, выруливая прочь от пропасти, знал только генерал Корнилов.

Глава 40

Рига

Несмотря ни на что, успешная контратака закончилась победой, и все позволили себе расслабиться и вздохнуть спокойно. Первая победа за долгое время, во всяком случае, на Северном фронте.

Генерал Корнилов даже разрешил себе выпить бокал шампанского в компании генералов и офицеров штаба. Ощущение у него было такое, будто какая-то струна, державшая его в напряжении, наконец лопнула. Одна из гор наконец свалилась у него с плеч. Осталось ещё несколько, ничуть не меньше размером.

В первую очередь, подвинуть Керенского. Угроза на фронте, похоже, миновала, так что министр-председатель наверняка примется интриговать, чтобы получить повод снять Верховного с должности. Поводов найдётся немало, предыдущих Главнокомандующих он снимал и за меньшее.

Большевиков, хоть они и скорбели пока по своим вождям, Корнилов всё равно считал одной из главных опасностей. Точно как и бывших черносотенцев, которые понемногу снова поднимали головы. Радикалы всегда будут недовольны, а в нынешнее время поводов для недовольства хватало и так, и для левых, и для правых.

Но основная масса народа радикально настроена не была, и на это как раз и рассчитывал Корнилов. Опереться на большинство, может быть, в чём-то пассивное и инертное, тихое. Он прекрасно знал, что Октябрьский переворот не был волеизъявлением большинства, это был захват власти небольшой группой радикалов, а не душевным порывом масс, как это представляли в поздней пропаганде. Если бы вся страна единодушно последовала за Лениным, никакой Гражданской войны бы и не случилось, а страна не развалилась на десятки территорий, контролируемых кем-угодно, но не большевиками. И восстания у них в тылу не вспыхивали бы, вроде Тамбовского или Кронштадтского.

Если удастся обойтись без восстаний, это и будет победой. Но на такую удачу Корнилов не рассчитывал. Кого-то в любом случае придётся усмирять силовыми методами, и раз уж насилие порождает насилие, есть шанс запустить в тылу цепную реакцию, которая выльется в полномасштабный конфликт.

Лучше действовать дипломатией, хоть это и сложнее. Война — тоже часть дипломатии, конечно, но доходить до крайних мер лучше не надо. Если вообще можно обойтись без кровопролития.

— Ваше Высокопревосходительство, к вам полковник Манштейн, — доложил адъютант.

Корнилов работал у себя в кабинете, расписывая очередную инструкцию для Василия Завойко. Теперь всё внимание Верховного оказалось приковано к Петрограду и тамошним политическим делам.

— Пусть заходит, — кивнул Верховный.

Молодой начальник КГБ вошёл в комнату бывшего купеческого дома, в которой расположился штаб, исполнил воинское приветствие и доложился по форме.

— Как ваши успехи, Владимир Владимирович? — не отрываясь от работы, спросил Корнилов.

— Работаем, Лавр Георгиевич, — кивнул Манштейн.

Вид он имел бледный и усталый, широкие круги под глазами свидетельствовали о хроническом недосыпе. Главное, не загнать его раньше времени. Он даже от ранения толком не успел оправиться.

— И об отдыхе не забывайте, господин полковник, — сказал Корнилов.

— Так точно, Ваше Высокопревосходительство, — кивнул Манштейн.

— Собирайте чемоданы, Владимир Владимирович, вы отправляетесь в Петроград, — ровным тоном произнёс генерал. — К Борису Савинкову, управляющему военным министерством.

Если в Петрограде вообще можно было с кем-то сотрудничать, то только с ним, Керенский стараниями чьей-то ловкой пропаганды стремительно терял популярность, а собственными усилиями министр-председатель терял адекватное восприятие реальности.

— Что нужно будет сделать? — спросил Манштейн.

— Прощупайте почву насчёт снятия Керенского с должности, — задумчиво произнёс Корнилов. — Если увидите сразу неоднозначную реакцию — сворачивайте тему. И начинайте готовить силовую операцию.

Манштейн побледнел ещё сильнее, но больше никак не отреагировал. Губы его сжались в тонкую ниточку, он прищурил глаза, внимательно слушая каждое слово генерала. Никакого отторжения или возмущения высказанной идеей Манштейн не выказывал.

— А если Савинков заинтересуется? — спросил он.

— Желательно убрать Керенского мирным путём, выдвинуть пачку обвинений, арестовать и заключить под стражу, но без помощи Савинкова и главы МВД так не получится, — пояснил Верховный. — Если Савинков с нами, будет проще. Чем меньше прольётся крови, тем лучше.

— А силовой вариант? — спросил Манштейн. — Какими силами я буду располагать?

— Ударники полковника Сахарова и конный корпус Юденича, — ответил Корнилов. — Возможно, верные части барона Врангеля в гарнизоне, но на них я бы не рассчитывал.

— Ударники стоят далеко от Петрограда, — заметил Манштейн.

В эту информацию Корнилов его не посвящал. Значит, полковник докопался до этого сам, и с назначением генерал не ошибся.

— Это сейчас, — сказал Верховный. — В нужный момент они выдвинутся к вам на помощь.

— Понял, — кивнул Манштейн. — Нужный, это какой?

— Держим связь по телефону или телеграфу, мы найдём, как с вами связаться, — сказал Корнилов.

— Через Кирова? Или через Завойко? — спросил Манштейн.

— Вы и про них уже