Книга Записки президента - Павел Охотин

Идлань. Вода поднялась больше, чем на метр, затопив поля и станицы в низинах. Дело не слишком редкое, но последние лет двадцать так сильно не заливало. Снова жандармерия при деле и снова оперативный штаб. В промежутке – два саммита в разных частях земного шара. Лучше бы я чихал, чем кашлял. По крайней мере, мог бы сказать: «Чихать хотел ваш президент на эти сложности». Иногда врачам удавалось застать меня врасплох, и они что-то говорили о хрипах в лёгких, но я отшучивался тем, что это копьё в спине пока мне спать не мешает. Клятвенно заверив Остапина, что пройду диспансеризацию, как только спадёт вода, я умчался в низовья Идлани, куда дошёл паводок. Тут главное – не мешать людям делать свою работу, чтобы они не впадали в ступор от присутствия начальства и не отвлекались на его обслуживание. То есть, президенту настолько не пофигу, что он сам здесь, но при этом чувак с головой дружит и не пытается руководить лично, доверяя профессионалам. Такой подход, наоборот, стимулирует, а бессонные ночи, проведённые вместе с персоналом – гарантия того, что они не только сами проголосуют за меня на следующих выборах, но ещё и всех вокруг сагитируют, а потом будут всю жизнь вспоминать, как они с президентом страну спасали. Бессонные, опять бессонные, когда же я высплюсь.

Это случилось вечером 19 апреля. Вода уже заметно спадала, эвакуированных возвращали по домам и необходимости не спать ночами больше не было. Собираясь уходить из отведённого под штаб помещения, я очень сильно, до потемнения в глазах, закашлялся. Когда меня чуть отпустило, я увидел встревоженные взгляды Юрика и Аслана.

– Что, парни, искры из глаз со стороны заметны?

– Евгенич, херня это, – медленно проговорил Вася и указал подбородком на мой платок. На платке была кровь.

Он быстро огляделся и, убедившись, что никто из посторонних этого не видел, бросил Аслану: «Эвакуация», обхватил меня за плечи и затолкал в машину. Через пятнадцать минут мы уже сидели в вертолёте, а еще через два часа вокруг меня было человек пять врачей во главе с мрачным Остапиным.

– Когда это началось? – спросил одетый в белый халат премьер-министр.

– Что именно, доктор?

– Кровохаркание, блин! Максим Евгеньевич, я сам люблю пошутить, но сейчас всё слишком серьёзно.

– Если мы перестанем шутить, ситуация улучшится?

– Не уверен, что она в принципе может улучшиться.

– Тогда скажите, доктор, я умру?

– Обязательно. Но у Вас появился шанс сделать это уже через пару-тройку месяцев. Опухоль, сука, в сосуд растёт.

В общем, в ту ночь я снова не выспался. Меня осматривали долго. В извращённой форме с особым цинизмом. Тыкали в грудь и в спину холодным фонендоскопом, заглядывали в горло, брали кровь, делали рентген и запихивали меня в томограф. К утру уложили в кровать, но не в Замке, а в больнице. Уснул я мгновенно.

Что это и вправду серьёзно я понял, когда, открыв глаза, увидел взгляд Ирины. Если что-то смогло её взволновать, значит дело не просто дрянь.

– Дебил! Хер с ним, что ты обо мне не думаешь, я с этим уже смирилась. О себе ты вообще думать не умеешь, ладно. Но ты вообще понимаешь, что от тебя целая страна зависит? Семнадцать, блядь, миллионов человек! А он решил себе рак лёгких устроить в терминальной стадии и уже хрен знает сколько к себе врачей не подпускает. Если, блядь, ты выживешь, я тебя убью, нахрен.

– А я буду участвовать, – добавил из-за её спины Егорыч, – в этот раз всё не просто плохо, а совсем плохо. Шансы на благоприятный исход даже не пятьдесят на пятьдесят, как Вы любите шутить. Вероятность того, что операция Вам поможет, так же мала, как и того, что Вы эту операцию переживёте.

– Пурпур власти – лучший саван. Только пусть меня похоронят без цепи, я не смогу её и там таскать. Когда операция?

– Послезавтра.

– Счастье, попроси принести мой ноутбук и не уходи никуда, пожалуйста, я из-за этого президентства не смог быть с тобой столько, сколько хотел, хотя я никогда и ничего так не хотел, как держать тебя за руку. Мне нужно что-то подписать, пока я в трезвом уме и ясной памяти?

– Порядок замещения оговорен Конституцией, пока Вас не будет или, когда Вас не станет, исполняющим обязанности автоматически становится Званцев.

– А Конституция не оговаривает порядок восхождения жены правителя на погребальный костёр? Учти, гад, если помрёшь сейчас, хоронить тебя будут без тельняшки, я об этом позабочусь.

– Мне нужно два часа, чтобы собрать в кучу мои записки, а потом ты уберёшь куда-нибудь ноут и я не выпущу тебя из рук, Счастье.

Примечания

1

Сура 30. Римляне, 12-й аят.

2

Сура 30. Римляне, 13-й аят.