Книга В погоне за Эдемом - С. Л. Линни

– Никак нет, сэр, – подавленно ответил Дженкинс и вернулся на командный пункт выполнять приказ.

Дерри вздохнул и снова перечитал донесение, надеясь отыскать в нем какие-нибудь указания на то, где находится капеллан Ричардс.

* * *

9 апреля 2003 года, 01.44

Южный тоннель, ведущий к штаб-квартире Сатиса

В 16 километрах к западу от Багдада

Центральный Ирак

Стены тоннеля, ведущего к штаб-квартире Сатиса с юга, были покрыты побелкой. Под сводчатым потолком проходил электрический провод, через каждые футов сто прерывавшийся тусклой лампой. На всех поворотах дежурили часовые.

О существовании этих подземных лабиринтов было известно лишь высшему руководству, поэтому часовые не столько обеспечивали охрану, сколько выполняли церемониальные функции. Это были люди Герика Шредера, отобранные за свою преданность делу и готовность беспрекословно выполнять приказы. Хотя это была элита, их называли просто пушечным мясом.

Командор не любил Герика, но ему очень нравилось выражение «пушечное мясо». Такое простое, изящное, красноречивое. Как Герик Шредер и Коулмен Сатис, командор требовал четкого и беспрекословного выполнения всех своих приказов. Ему редко приходилось испытывать разочарование. На самом деле именно он первым увидел потенциал людей Герика и создал этот союз, казавшийся невозможным.

Командор приблизился к первому повороту, волоча пленника, руки которого были связаны за спиной. Часовой пристально следил за ним, но не с тревогой, а с любопытством, и вытянулся в струнку, когда командор оказался в пятне света от лампы.

– Здравия желаю, господин командор! – четко выпалил он.

– Сегодня ночью никаких неожиданных гостей? – спросил командор.

– Никак нет, сэр! – ответил часовой. – Вы привели пленника?

Командор не счел нужным отвечать на очевидный вопрос. Вместо этого он отпустил веревку, связывающую старика, и приказал:

– Солдат, лицом к стене!

Часовой повиновался, не задавая вопросов, не выражая удивления. Не успел он обернуться, как командор достал из-за пояса «беретту» тридцать восьмого калибра, приставил ствол к затылку солдата и выстрелил. Часовой рухнул на землю.

Командор потянул за веревку, но пленник не двинулся с места. Оглянувшись, командор увидел, что старик, глаза которого наполняла скорбь, спокойно смотрел на него.

– В этом не было необходимости, – сказал пленник.

– Ха, вот в чем отличие между нами. Я посчитал это необходимым. У меня есть оружие.

– Подобное действие нельзя оправдать ничем.

– Наши мнения снова расходятся. Сегодня ночью я собираюсь получить заветную награду.

– Какой человеку прок, если он получит целый мир…

– Но при этом потеряет свою душу? – с усмешкой закончил командор. – Я вот что скажу. Ты, старик, сохраняй свою душу. А я возьму весь мир.

Рассмеявшись, он двинулся дальше по сырому тоннелю. Вскоре трупы еще трех часовых обозначили его путь к иракской штаб-квартире Коулмена Сатиса.

* * *

9 апреля 2003 года, 01.45

Штаб-квартира Сатиса

В 16 километрах к западу от Багдада

Центральный Ирак

Дверь, запертая на замок, спрятанный в серебристой круглой ручке. Пол, застеленный темно-серым линолеумом. Четыре стены, замазанные безликой зеленой краской. На одной из них под самым потолком имелась вытяжка, закрытая решеткой, закрепленной четырьмя большими винтами. Увидев эту штуку, Джейме пододвинула к стене пластмассовую книжную полку и забралась на нее. Винты были туго затянуты.

У молодой женщины были два листа с копиями клинописных табличек, огрызок карандаша, заточенный с одной стороны, без ластика с другой, чистая бумага, кружка с остатками остывшего чая на дне, пластмассовая тикающая клубничина и одна голая двадцатипятиваттная лампочка под потолком.

На самой Джейме было ее собственное нижнее белье, поверх него – халат, штаны и платок. Легкие открытые сандалии на ногах. Больше ничего. Все остальное, что она имела при себе как раз на такой случай, исчезло.

Джейме постояла, еще раз мысленно перебирая то, что оказалось в ее распоряжении. Затем она решила ненадолго отвлечься и все же взглянуть на клинописные таблички, якобы имевшие такое большое значение. Ричардс уселась по-турецки у стены, справа, чтобы копии оказались в свете лампы. Выполненные простым карандашом, повторившим знаки, процарапанные на глиняных табличках, они получились вполне разборчивыми. Джейме удивилась, увидев в основном числа, изредка перемежающиеся короткими описаниями. По-видимому, одни числа относились к плодородным долинам другие – к горам, третьи – к озерам. Еще были те, которые обозначали времена года, указывали, когда сеять и убирать урожай. Они разделялись на группы в соответствии с временами года и местностью.

Изучая копии древних табличек, Джейме рассеянно водила ногтями по тому месту, где линолеум встречался со стеной. Плинтуса не было, узкую щель забила грязь. Судя по всему, здешние обитатели относились к кладовке как к чему-то второстепенному, а может быть, ее просто отделывали в спешке. Грязная щель проходила по всему периметру комнаты, кое-где линолеум начинал закручиваться, отрываясь от пола.

Джейме решила, что это помещение не предполагалось использовать в качестве тюремной камеры. Полка по-прежнему стояла у стены под вытяжкой. Молодая женщина снова взобралась на нее. Решетка и винты на вид казались прочными. Ричардс ухватилась за решетку и дернула что было сил. Потеряв равновесие, она едва удержалась на полке и отступила на самый ее край. Решетка чуть шелохнулась. Быть может, крепления в стене не обладали достаточной надежностью, хотя сам металл был прочным.

Джейме постояла, задумчиво глядя на решетку, затем подняла с пола кружку, залпом допила остатки чая и с силой швырнула ее на пол. Кружка треснула, но не раскололась.

Джейме снова забралась на полку и бросила посудину вниз, вкладывая в это движение все свои силы.

На этот раз кружка разбилась.

Спустившись вниз, Джейме изучила осколки. Она не смогла поверить в свою удачу.

Ручка уцелела вместе с черепком размером два дюйма на один. Подобрав ее, Джейме торжествующе улыбнулась.

Она снова быстро взобралась на полку и начала скрести стену рядом с вентиляционной решеткой. Во все стороны брызнула штукатурка.

Хиджаб сползал на лицо, мешая работать. Джейме стащила его с головы, сложила, спрыгнула на пол и убрала на нижнюю полку.

Ей уже приходилось носить хиджаб. Тогда это казалось таким романтичным. Упорно ковыряя податливый бетон, Джейме предалась воспоминаниям о выпускном классе средней школы, когда отец на год оставил врачебную практику, а мать, пройдя курсы подготовки медсестер, отправилась вместе с ним в лагерь беженцев в Пакистане. Родители предложили всем троим детям – Джейме, Сьюзен и Джои – приехать к ним в гости. Согласилась одна только Джейме. Сьюзен не хотела пропускать первый курс в колледже, а Джои предстояла учеба в старших классах школы.