Книга Солдаты Третьей мировой - Михаил Александрович Михеев

Наверное, было за что уважать.

Мысли крутились в голове, а руки сами, без лишних напоминаний, делали работу. Готовить Дина не то чтобы любила, но – умела, и неплохо. Тем более с продуктами особых проблем не возникло. Дина откровенно удивлялась, что в стране, вокруг которой творится черт-те что, которая де-факто участвует в достаточно серьезной войне, да еще и открыто ведет со многими соседями войну торговую, нет проблем с продуктами, люди не стоят часами в очередях за гречкой. Ассортимент, конечно, немного сократился, но пустых полок не наблюдается. И это притом, что в Европе сейчас, после последнего конфликта, дефицит продуктов сплошь и рядом. Второй раз за последнее десятилетие, к слову. Да и цены здесь демократичные, по сравнению с Израилем так и вовсе дешево. И вот что интересно, банковские карты, которые Дина сумела сохранить во время японского обыска, вполне работали. Правда, не напрямую, пришлось Дине зайти в банк и снять наличные. Банк, к слову, взял грабительский процент за транзакцию, словно не русский он, а еврейский, но это, пожалуй, оказалось единственной накладкой.

Обед удался. Во всяком случае, Полански ел да нахваливал. Это, к слову, приятно для женщины, когда ее мужчина с таким аппетитом ест приготовленный ей собственноручно обед. Впрочем, и по собственному, исключительно субъективному мнению Дины и борщ, и котлеты, и овощное рагу вышли более чем сносными.

– Ф-фу! Если ты меня так и дальше кормить будешь, то я растолстею и стану круглым, как воздушный шарик.

– Все зависит от того, хочешь ли ты этого, – улыбнулась Дина.

– Хочу, – кивнул Полански и внезапно посерьезнел. – Но вначале мне придется кое-что тебе объяснить.

– Я слушаю, – Дина вновь улыбнулась, но под ложечкой неприятно засосало. Похоже, это не укрылось от внимания Полански.

– Если не хочешь…

– Да говори уже. Это всяко лучше, чем недосказанность.

– Ну, хорошо. Давай начнем с тебя. Сколь я знаю, ты назвалась моей женой.

– Да. Тебя надо было вытаскивать, и так было проще. Но если ты против, я могу…

– Не стоит, – прервал ее великан. – Я не то что против – я за руками и ногами. Но тут кое-что другое. Тут дело во мне.

– Ой, только не говори мне, что ты голубой.

– С ума сбрендила? – кажется, ей удалось немного ошарашить напарника.

Дина усмехнулась:

– Тогда что мешает? Жена в каждом городе, как у моряка, и куча детей на всех континентах?

– Да нет же… Слушай, если б я знал, что ты можешь быть такой язвой, я б и разговор-то не начинал.

– Хорошо, я буду вести себя примерно и дышать через раз.

Сказала это Дина таким тоном, что у Полански челюсть отвисла. Добила же она его, сев по стойке смирно и руки сложив на коленях, будто пай-девочка. Полански не выдержал и рассмеялся:

– Язва-язва. Ну да ладно, постарайся не упасть.

– Я постараюсь, – честно пообещала Дина и взялась руками за стул. – Видишь, даже буду специально держаться.

Полански вздохнул, но все же смог сделать максимально серьезное выражение лица. А потом он все же огорошил Дину:

– Знаешь, ты самую малость ошиблась. Это не меня так легко отпустили, потому что я твой муж. Это тебя отпустили, поскольку ты моя жена.

– Еще и без тебя разрешили съездить в Москву, город посмотреть да по магазинам пошляться? – рассмеялась девушка.

Сказанное напарником выглядело чуточку иррационально. Однако Полански остался совершенно, как-то даже нереально спокоен и лишь кивнул:

– Именно так. Не просто разрешили, а отправили с моей подачи. Надо было с одним… гм… родственничком встретиться-пообщаться. Тет-а-тет.

– Вот как? – удивленно приподняла брови Дина. – А с этого места можно чуть подробнее?

– Ну, разумеется. Честь имею представиться, – Полански вдруг сел ровно, будто кол проглотил. – Капитан Полански. Федеральная служба безопасности. Россия.

Дина ясно различила стук – это ее челюсть отвисла и слегка помяла пол. Напарник смотрел на нее… странно. Одновременно спокойно-покровительственно и сочувствующе-виновато. Впрочем, шок прошел быстро – того, кто первым шел в атаку и всем телом чувствовал, как бьют по броне снаряды, трудно надолго вогнать в ступор.

– Объяснись.

Слова звучали непривычно – пересохшее разом горло буквально выталкивало их. Через силу, с тембром, напоминающим скрежет плохо смазанных шестеренок. Хвала богам, что вообще можно было понять смысл. Но Полански не удивился, лишь кивнул:

– Помнишь, я рассказывал о своей родне в России? Я бывал там… не раз. Прости, я не говорил тебе об этом. Но понял – те, кто живет в России, становятся другими. Просто потому, что другие масштабы. Потому, что по-настоящему здесь никто никого не контролирует – это просто невозможно. И по факту люди здесь куда более свободны, чем в любой другой стране.

– Какие-нибудь тумба-юмба с тобой не согласятся, – усмехнулась Дина. Как ни странно, разговор ее не тяготил, это она поняла мгновенно.

– Я сказал страна, а не племя. Хотя и там не все в этом плане так уж просто. Чем сложнее структура, тем больше ограничений, добровольных и не очень. Но не о том речь. Я просто вспомнил историю своей страны.

– Израиля?

– Польши. В Израиле я – поляк, ты – русская. Не забыла?

– Нет.

– Это хорошо. Точнее, плохо. Для Израиля. Он высасывает нас досуха, но никогда не станет нам родиной. Это наши проблемы – так считают «полноценные», – тут Полански скривился, – евреи. А на самом деле – это его беда. Потому что ведет к расколу общества и не самой лучшей перспективе для любого государства. Но мы отвлеклись. Не устала еще от моих умствований?

– Нет, – мотнула головой Дина.

– Это хорошо. Так вот, я вспомнил историю Польши. Вспомнил гордость, унижение, попытки вернуть величие, создать настоящую империю… Дада, империю, и неважно, как это называется. Вспомнил, как идиоты разорвали все мечты, а потом те, кто вовремя прижал своих мерзавцев к ногтю, разорвали саму Польшу. Вспомнил потуги воссоздать былое величие. И полное непонимание того, как это сделать. Страна плясала на граблях. А там, у родни, я увидел совсем другое. Страну, которая, пройдя не меньше испытаний, сохранила величие. И в которой поляк, которого все за кордоном называют русским, остается поляком. И никто не пытается лишить его корней. Я, наверное, крайне сумбурно объясняю?

– Ничего, я поняла. Мой дед, – тут Дина непроизвольно огляделась, будто ощутив за своей стеной незримую тень, – тоже считал себя русским, а потом уже евреем. И что было дальше?

– Дальше просто. Я пошел к местным фээсбэшникам и предложил им сотрудничество. Как ни странно, от мальчишки не отмахнулись. Ну а остальное – маловажные технические подробности.

Дина несколько минут