Книга Последняя миля - Дэвид Балдаччи

он открыл дверь и увидел стоящего на пороге Марса.

— Есть минутка?

— Ага.

Мелвин вошел, и они сели в футе друг от друга. Не успел Декер рта раскрыть, чтобы поинтересоваться, что ему нужно, как Марс достал что-то и протянул ему.

Амос поглядел на фотографию.

Мужчина был очень высоким. Каштановые волосы с проседью вились вокруг лба. Лицо грубоватое, но симпатичное. Нос был сломан и сросся неправильно. Глаза, лишенные всякого выражения, казались безжизненными. Небольшой рот щелью перерезал нижнюю часть лица.

Более разительный контраст, чем с женщиной рядом с ним, и представить было трудно — высокая, худощавая, с шикарными волосами, каскадом ниспадающими на широкие плечи. Безукоризненная темно-коричневая кожа. На лице Декер не разглядел ни малейшего изъяна. Глаза ее искрились жизнью. Губы растянуты в сияющей, заразительной улыбке. В самом деле, Декер ощутил, как при виде этого портрета уголки его рта изогнулись кверху.

— Очевидно, твои родители, — поглядел он на Марса. — Ты ведь об этом снимке упоминал, который сам сделал?

Марс кивнул.

— Где ты его взял?

— Он всегда был у меня. Взял его с собой в тюрьму.

— Мог бы показать его мне и прежде.

— Ага, мог, — Марс утер глаза.

— Так почему же именно сейчас?

— Потому что хотел, чтобы ты видел в них реальных людей, а не фрагменты головоломки, Декер. И хотел, чтобы ты увидел мамину улыбку. И отцовы глаза. Я просто хотел, чтобы ты знал, что… что они существовали.

Амос снова посмотрел на фото. Лицо его приобрело чуточку натянутое выражение из-за откровенного признания визави.

«А может, и из-за моего откровенного умолчания».

— Это я могу понять, Мелвин. Когда оно было снято?

— Когда я окончил среднюю школу. Они искренне гордились мной. Я уже подал в Техасский. Уезжал. Мама много плакала.

— А папа?

Марс помялся.

— Не очень.

— Уж так бывает с отцами.

— Ага.

— Твоя мама была красавицей. Просто сногсшибательной.

— Ага, была.

Прошла долгая минута. Оба глядели друг на друга.

— У тебя еще что-то на уме? — осведомился Амос.

— Я будто и не существую, Декер.

— Что это тебе взбрело в голову?

— Я ничего не знаю о двух людях на этом фото. — Марс глянул на него. — Откуда они. Кто они на самом деле. Почему их убили. Ничегошеньки. А поскольку я произошел от них, то есть от никого, то кто я после этого? Пустое место! — Он вскинул руки.

Потянулась минута молчания под шум усиливающегося дождя. Барабанная дробь капель стучала будто в унисон с сердцами обоих.

Вынув портрет жены и дочери, Декер протянул его Марсу. Тот поглядел на него:

— Твоя семья?

Амос кивнул.

— Твоя малышка — суперпрелесть.

— Была суперпрелестью.

Марсу стало неловко.

— Я понимаю, ты должен горевать по ним.

— Суть в том, Мелвин, — подался вперед Амос, — что я знал о них все. Все. Не было ни малейших тайн.

— Лады, — медленно проговорил Марс, явно не понимая, куда это заведет.

— И их нет. А я… тоже пустое место. Как и ты.

Судя по виду, Марсу хотелось что-нибудь сокрушить.

— Так, значит? И больше ничего? Тогда какого черта мы все это творим?

— Мы делаем это, поскольку что-то еще может быть. Все зависит от нас.

— Но ты же только что сказал…

— Я сказал, что я — ничто. Сегодня. Завтра я могу кем-то стать. Это единственная гарантия, имеющаяся у каждого из нас. Это большая свободная страна. Возможность что-то совершить есть у каждого.

— Я — дело другое.

— Почему это?

— Проклятье, а почему, по-твоему? Я черный. Ты белый. Большей разницы и быть не может.

— Ты считаешь?

— А ты нет? У тебя есть разница побольше?

— Я мыслил скорее категориями «Лонгхорнс» и «Бакайз». Раса там роли не играла, только победа.

— Мило, — усмехнулся ему Марс. — Но реального положения дел не меняет. Я черный бывший зэк, и амнистия по барабану. Помнишь тех мудаков из забегаловки для дальнобойщиков?

— Забудь о них. Они вымирающий сегмент общества. Но если мы выясним, кто сделал это на самом деле, это может изменить ход вещей, Мелвин. — Марс тряхнул головой, но Декер все равно добавил: — Половина людей по-прежнему считает, что ты убил своих родителей.

— Мне насрать, что они думают.

— Выслушай меня.

Марс хотел было сказать еще что-то, но вдруг прикусил язык и резко кивнул.

— На свете мало вещей сильнее истины, — продолжал Декер. — Как только истина будет на твоей стороне, события обернутся к лучшему, черный ты, белый или где-нибудь в промежутке.

— Но ты думал, что они в программе защиты свидетелей. А они не были. Так что вернулись к тому, с чего начали.

— А что ты делал во время матча, когда игра не заладилась и просвет запечатан, — валился на траву и подымал лапки кверху?

— Черт, а тебе как кажется?

— Так что же ты делал?

— Находил другой просвет и прорывался туда.

— Что ж, именно это мы и сделаем, Мелвин. Найдем другой просвет, чтобы прорваться.

— Как?

— У твоего отца был сейф в доме?

— Сейф? Нет.

— А он использовал его на работе? Такой, к которому доступ был бы только у него?

— Там был сейф, но батя сказал мне, что владелец — настоящий отморозок. Весь день маячил у него за спиной, боялся, что он что-нибудь сопрет. Даже после того, как он проработал много лет. Так что батя никак не мог быть единственным, кто имел доступ к этому сейфу.

— Тогда у нас фактически остается только одна альтернатива.

Глава 36

Декер и Марс остановились перед каменным зданием. Над головами собирались свежие грозовые тучи. Из-за формирования нового атмосферного фронта сумерки наступили очень рано.

— Техасский первый национальный банк? — вопросил Амос. — Ты уверен, что это он?

— У меня был здесь счет, когда я учился в школе, а потом и в колледже. Сюда привели меня родители. Тут они и держали свои деньги, как ни мало их было.

— У них могло быть больше, чем тебе кажется.

— Если у них были деньги, что ж они не потратили толику?

— Речь вовсе не обязательно идет о наличных, — ответил Декер, начиная восхождение по широким ступеням к передним дверям банка.

Внутри он обратился со своим вопросом к кассиру, и их быстро перепасовали к заместителю директора филиала.

Тот был невысок ростом, возрастом чуть за сорок, в очках, с брюшком, выпиравшим из расстегнутого пиджака. Протягивая руку для пожатия, он поглядел на Марса, и челюсть у него отвисла.

— Мелвин Марс?

Тот кивнул.

— Мы знакомы?

— Я Джерри Байвенс. Мы вместе учились в средней школе.

Марс пригляделся к нему повнимательнее.

— Я