Книга Бремя одежд. Болотный тигр - Кэтрин Куксон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Передайте миссис Рауз, что звонит ее тетя.
– Она занята, купает ребенка.
– Ну, так будьте любезны передать ей, что я хочу с ней поговорить.
Тяжелое, угрюмое молчание. Аджи не любила Пегги Матер, и знала, что эта антипатия взаимна.
Тетя ждала, переступая замерзшими ногами. Бедная Грейс, ей целыми днями приходится общаться с этим грубым созданием! С одной стороны – кухарка, с другой – муженек, этот ее Веселый Рыцарь… О, как он раздражал Аджи своими льстивыми манерами, этой сладенькой улыбочкой, постоянной игрой в папочку… Н-да! Невероятно, если задуматься: двое детей, которых он считает своим «достижением» – разве что не повесил на них таблички, но оба – не его. Да, просто невероятно… Аджи не знала, как ее племяннице удавалось обманывать мужа, поддерживать эту атмосферу. Что-то надо делать. Когда Эндрю вернется из армии, он наверняка раскроет свои карты. Аджи взяла карандаш и начала машинально чертить в блокноте. Будет ли Эндрю жить вместе с Грейс? Может, он станет агентом по продаже недвижимости? Так или иначе, ему придется найти какую-то работу, но не такую, которой он занимался до сих пор, – более денежную и перспективную, потому что он, конечно, не захочет сидеть на шее Грейс, и такое отношение весьма похвально. Аджи нравился Эндрю. Жаль, что у них с Грейс все так получилось. В нем была сила, сила более зрелая, чем его годы. Он напоминал тете…
– О, привет, Грейс.
– Здравствуйте, тетя Аджи. У вас все в порядке?
– Да, у меня все в порядке. С такого вопроса всегда начинает тетя Сюзи, – Аджи услышала смех Грейс и тихо поинтересовалась: – Ты одна?
– Да.
– Мне сообщили по телефону, что кое-кто в любую минуту может проехать через вашу деревню. Если повезет, они сделают там остановку. Сегодня вечером или завтра, он не знает.
Воцарилось молчание.
– Алло, ты слушаешь?
– Да, да, слушаю, тетя Аджи. Когда вы узнали?
– Несколько минут назад.
– Спасибо, тетя Аджи, спасибо.
– Ну, тогда я буду кончать. Я только что пришла и буквально разбита и внутри, и снаружи. Ветер такой, что может сломать пополам. А как там у вас?
– О, прекрасный день, солнечный, даже теплый.
– Счастливые. До свидания, дорогая.
– До свидания, тетя Аджи, и спасибо… спасибо… Грейс положила трубку и медленно направилась в гостиную. Она выглянула в сад: Дональд разрыхлял мотыгой землю между кривоватых грядок овощей. Ничто не напоминало о том прекрасном саде, который рос когда-то в Уиллоу-ли. Все грядки были заняты теперь овощами, и Дональд, ценой собственной спины, которая немало наболелась за это время, овладел искусством их выращивания. Даже при этом его усилия не принесли бы ощутимого результата, если бы не организаторский талант супруга Грейс, с помощью которого он привлекал в огород на уик-энды деревенских жителей всех возрастов.
Грейс подошла ближе к окну. Неожиданно она почувствовала, как все внутри у нее начинает ускорять свой бег. Надо позвать детей и выкупать их. Эндрю может быть в деревне уже сегодня вечером, подумала она. Но как узнать об этом? Может, он придет прямо сюда, не скрываясь? А почему бы и нет, почему бы и нет? Если он не найдет ее на их новом месте встречи, он придет сюда Он обязательно захочет увидеть ее. Что бы ни случилось, он захочет увидеть ее. О, Эндрю… Эндрю… Глаза Грейс устали от того, что она постоянно рисовала себе его образ. Она часто задумывалась о том, что если что-то случится, то у нее не останется даже его фотографии – только память. И все-таки нет. Чтобы увидеть Эндрю, ей только стоило посмотреть на Беатрис. У дочери Грейс были его глаза, его прямой, выразительный нос. Может, позднее он и не придаст ей особой красоты, зато будет подчеркивать характер. Беатрис, когда вырастет, станет такой, как Эндрю, чего нельзя было сказать про Стивена.
Грейс опять посмотрела в сад. Стивен и Вероника Купер работали рядом с Дональдом.
В сыне Грейс было что-то от чрезмерно худощавой фигуры Эндрю; когда он поднимал голову, Грейс казалось, что она видит профиль Эндрю, но на этом сходство и заканчивалось.
Ей всегда было больно смотреть на то, как Стивен буквально поклоняется Дональду. Что бы тот ни делал, мальчик всегда копировал его. Ему даже удавалось передавать интонации голоса Дональда.
Более четырех лет Грейс наблюдала – и часто кипела при этом от гнева, – как Дональд делает все, чтобы занять в сердце мальчика основное место. То же самое он делал теперь и по отношению к Беатрис. Иногда Грейс казалось, что ей следовало бы только радоваться этому, но никакой радости она почему-то не испытывала.
Дочь родилась примерно на десять дней раньше срока, или – по подсчетам Дональда – более чем на три недели позже. Однажды субботним днем Дональд заметил, как Грейс выходила с Бертраном Фарли из ньюкаслского автобуса. Они оба смеялись, и когда Бертран хотел помочь ей выйти, она споткнулась и чуть не упала. В этот момент Дональд как раз выходил из церковных ворот. Потом Грейс мысленно видела, как ее супруг прикидывает в уме, не может ли, исходя из этой даты, молодой Фарли оказаться отцом ребенка.
Но он, вероятно, успокоил себя, потому что с того дня, как родилась Беатрис, он немедленно заявил на девочку свои права.
– Стивен! Вероника! – позвала Грейс из окна. – Идите домой, время купаться. Давайте поскорее.
– О, мамочка! – сын повернулся к ней – Еще пять минуточек. – Не ожидая ее ответа, он посмотрел на отца: – Всего пять минут, можно, папа?
Дональд выпрямился и подперев бедро рукой, проговорил:
– Ладно, пять минут.
– Хорошо. Хорошо, хорошо, – дети начали неистово копать своими маленькими лопатками, а Грейс заскрипела зубами.
Вот так всегда. Добрый папочка, замечательный дядя Дональд. Обронил всего лишь одну фразу – и осчастливил детей. И он один приносит им шоколадные конфеты, он один читает им сказки, когда ни у кого из взрослых нет времени заниматься этим. И он один помогает детям прогнать страх перед этими противными самолетами, сказав просто: "Встаньте на колени и повторяйте: «Я в руках Бога. Ни одна гадкая бомба не упадет и близко от меня. Добрый Пастырь оберегает меня, и никто не может причинить мне вреда». Замечательный психологический расчет, превративший человека в некое божество, исполняющее любое детское желание и заставляющее других делать то же самое…
Но сегодня вечером
