Книга 1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций - Димитрий Олегович Чураков

взаимосвязей в системе «власть – общество»:

а) конструирование центрального отрицательного образа, «персонализация зла»;

б) делегитимизация режима через обвинения в антидемократизме, коррупции, разложении и т. д.;

в) саботаж административных действий;

г) искажение действительности через дезинформацию общества и власти.

5. Активизация массового протеста:

а) Сборка базы «массового» протеста (например, через мобилизацию маргиналов и средних слоёв[365]);

б) использование символических центров притяжения протестных выступлений;

в) институционализация протеста для удержания контроля над ним.

6. Эскалация насилия:

а) провоцирование силовых структур на насилие;

б) перехват контроля над силовыми структурами;

в) перекодировка и последующее применение силовых структур бывшей оппозицией.

Каким же образом данные технологии применялись в российском обществе 1917 года? Каковы оказались результаты их применения?

* * *

Прежде всего коснёмся проблемы надпартийного центра.

В России предреволюционного времени недостатка в претендентах на подобную роль не ощущалось. Шёл постоянный творческий поиск форм легализации различных сил, претендовавших на руководство предстоящим переворотом. Характеристика вопроса о власти как главного вопроса всякой революции – это не только ленинское определение, это отражение объективной реальности. Однако далеко не все задействованные в подготовке переворота круги обладали реальной силой и достаточным опытом для осуществления своих чаяний. Поэтому поиск форм ударного центра оппозиции естественным образом двигался в сторону всё более широкой коалиции. В итоге штабом либералов, легальным «теневым кабинетом», становится Прогрессивный блок.

* * *

Технология оранжевых квази-революций подразумевает, что надпартийный центр будет опираться на целую систему общественных структур. Среди них могут быть как общественные организации, так и организации, в рамках которых власть ведёт диалог с общественностью. Также необязательным условием вовлечения в структуру оппозиции является явная оппозиционность тех или иных организаций. В конечном итоге антиправительственный характер их деятельности создаёт сотрудничество с другими общественными организациями, а главное – с надпартийным легальным центром. Именно он и берёт на себя основные функции по дестабилизации власти уже одним фактом превращения его в своего рода альтернативную власть.

В этом смысле Прогрессивный блок стал идеальным инструментом атаки на власть. Он объединил большинство депутатов Государственной Думы. Это позволило оппозиции настаивать на том, что Прогрессивный блок представляет широкие общественные интересы, и требовать формирования так называемого «правительства общественного доверия». За этими требованиями стояли другие оппозиционные структуры. Среди них можно назвать Военно-промышленные комитеты (ВПК), Союз земств и городов (Земгор), различного рода благотворительные объединения, прочие организации. Эти структуры стали формой институционализации недовольства тех групп привилегированных классов, которые имели существенные богатства, знания и организационные ресурсы, но не допускались непосредственно во власть. Несоответствие эгоистических устремлений и реального положения превращали их в угрозу стабильности.

Деятельность по созданию разношёрстых организаций для представителей «обиженной» части элиты в предреволюционные месяцы велась под весьма благовидным предлогом. А именно говорилось о необходимости помощи государству в деле обороны. Но чем дальше, тем очевиднее становилось, что фактическим предназначением всех этих «общественных организаций» была борьба не за победу в войне, а за власть.

Не ограничиваясь работой с общественными организациями, заговорщики стремились привлечь к сотрудничеству представителей действующей власти. Прогрессивный блок имел широкую поддержку не только в Думе, но в Государственном Совете. Причём принципы формирования Государственного Совета должны были его гарантированно сделать оплотом правящего режима: половина его членов назначалась, вторая половина избиралась по таким процедурам, которые сильно ограничивали возможность появления оппозиционных политиков в верхней палате российского парламента. Однако неспокойная эпоха вносила свои коррективы в позицию и этого органа, который всё больше проникался оппозиционными настроениями. Более того, на стороне Прогрессивного блока находилось и большинство членов правительства. В нём оформилась так называемая прогрессивная группа. Возглавил её министр иностранных дел H. Н. Покровский. Всего из 15 членов кабинета 8 стояли на заговорческих позициях. Но и это было не самым впечатляющим успехом либеральной фронды. К оппозиционной деятельности были привлечены некоторые члены императорской фамилии. Многие родственники Николая II, открыто не выступая против него, сочувствовали оппозиции[366].

* * *

Третьим важным компонентом подготовки верхушечного переворота в России в 1917 году становится формирование силового компонента антиправительственной коалиции. Многие военные склонялись к необходимости нажима на Николая II. Им представлялось полезным урезать его права или заменить более покладистым Романовым, или просто убить. Среди военных заговорщиков оказались генерал М. В. Алексеев, Л. Г. Корнилов, адмирал А. В. Колчак и многие другие, в самом недалёком будущем ставшие лидерами Белого дела. Знаменем военной оппозиции мог стать дядя царя – Великий князь H. Н. Романов, который в годы Первой мировой войны продолжительное время занимал пост Верховного главнокомандующего. Помимо работы с армией, оппозиция не забывала и о формировании своих вооружённых отрядов, таких как, например, особые дружины при Земгоре. Их формирование шло за государственный счёт, но их кадровый состав по своему социальному происхождению и политической ориентации был настроен преимущественно оппозиционно. В обычных условиях роль этих земских дружин была невелика, но могла возрасти в условиях кризиса и безвластия.

* * *

Для того чтобы произошла настоящая революция, необходимо, чтобы в стране сложился кризис власти. Кризис власти – базовый элемент революционной ситуации. Он носит сложносоставной характер. Необходимо не только, чтобы верхи не могли управлять по-старому, но и чтобы низы не хотели по-старому жить. Для оранжевой революции наличие данных двух условий необязательно. Достаточно наличие одного из них или даже их имитация. Спецификой российской либеральной оппозиции была её не только безответственность, но и элементарная политическая слепота. Руководство легальной оппозиции царизму не смогло увидеть, что в России стремительно складывается революционная ситуация. Вместо того чтобы направить свои усилия на предотвращение революционного взрыва, либералы занялись тем, что пытались имитировать отдельные элементы политического кризиса, чтобы использовать их для нажима на царя. Тем самым либералы ещё больше раскачивали лодку.

Имитации кризиса власти осуществляются различными технологиями. Главное – дискредитировать власть настолько, чтобы и она сама, и общественность ощущали недостаток легитимности правящего слоя. В первую очередь необходимо сконструировать центральный отрицательный персонаж. На эту фигуру следует замкнуть все происходящие в обществе негативные процессы, переложить на неё все царящие в обществе безобразия. Такой фигурой и был назначен правивший Император Николай II. Демонизация и дискредитация его оказались столь сильны, что даже в наше время можно встретить оценки этого исторического персонажа, которые носят скорее полемический и карикатурный, нежели научный характер. Варианты обличений колеблются от провозглашения его «Николаем Кровавым» до утверждений о царе как о никчёмном слабом политике. Для подогрева общественности использовались самые различные обвинения в антидемократизме, коррупции, разложении, желании заключить сепаратный мир. Шаги власти, направленные на нормализацию обстановки, саботировались либо максимально искажались в общественном мнении.

* * *

Дезинформация власти и общества служит важным инструментом активизации «массового протеста». В