Книга Без Надежды - Борис Седов

– Справа, мудак!!!

Она не стала дожидаться еще каких-нибудь летающих предметов и взяла инициативу в свои руки. Вернее, в ноги. Именно ногой и закатала Андрею по ребрам. Тот сипло втянул в себя воздух, и засранный пол принял еще одного постояльца. Остался лишь Валентин. Пожалуй, самый трезвый из троих доходяг. Или самый благоразумный.

– Все, все, все, – миролюбиво выставил он руки перед собой, отступая от надвигавшейся на него Конфетки. – Я тебе ничего плохого не делал.

«…Я белый и пушистый, – про себя продолжила за Валентина Света. – И, вообще, импотент после свинки. И у меня дома есть телефон».

– Слышь, ты, чувырло. У тебя дома есть телефон?

– Конечно! – обрадовался алкаш. – И он подключен. Не то что… – он пнул ногой аппарат, стоявший на полу возле кровати. Аппарат обиженно крякнул, – не то, что это дерьмо.

– Я смогу по твоему телефону выйти на межгород?

– Легко! Слушай, и правда, пошли ко мне, позвонишь. Только, – Валентин бросил жадный взгляд на стол, на котором стояла большая бутыль с разведенной «Снежинкой», – давай сперва выпьем.

Андрей восстановил дыхание и попробовал из лежачего положения переместиться в положение «раком». Ребром ладони Конфетка хлестко ударила его по печени. Дабы лежал и не рыпался.

– Сам лакай вашу отраву, – пробормотала она. – Но сначала найди мне скотч или веревку. Есть в этом сарае веревки?

Веревок в «сарае» не оказалось. Зато после недолгих поисков Валентин отыскал под комодом рулон изоленты. Обычной синенькой изоленты. Целый рулон! Света удовлетворенно потерла руками. На двоих этого должно было хватить.

– Теперь можешь лакать свою гадость, – разрешила она и пнула ногой опять начавшего шевелиться Андрея. – Ты, ущербный. Руки за спину! Быстро! Или дождешься еще!

Со связыванием неудачливых насильников она справилась без проблем. Андрей не рисковал и пошевелиться без ее разрешения. Косматый вообще находился в состоянии глубочайшей прострации. Валентин скромненько примостился на краешек стула, на котором недавно сидела Конфетка, хлебал «Снежинку» и испуганно наблюдал за тем, что проделывает эта непонятная и опасная девка с его корешами.

– Смотри не нажрись, – подняла на него взгляд Конфетка, деловито стреноживая Косматого. – Не забывай, что ты мне еще нужен. – И у нее на пальце хищно блеснул бриллиантами перстень. Валентин испуганно вздрогнул. Натужно закашлялся. «Снежинка» пошла не в то горло.

– Все. – Сидевшая на корточках возле Алеши Конфетка распрямилась и кивнула на дверь. – Пошли. Живешь далеко?

– Близко. – Валентин залпом опрокинул в себя очередную порцию выпивки, поднялся из-за стола, затравленно посмотрел на своих склеенных изолентой друзей и, выходя из комнаты, выключил свет.

Оказалось, что живет он в соседнем подъезде. В довольно уютной квартирке. По крайней мере по сравнению с той, в которой Конфетке только что довелось побывать, эта производила более приятное впечатление.

Палас на полу. Дорогой гарнитур – дорогой, это если, конечно, судить по среднему уровню жизни местного населения. Журнальный столик, полочки в стенке, даже подоконник безвкусно заставлены хрустальными побрякушками. И ни единой книги в книжном шкафу. Все полки отданы под хрусталь.

«Маньяки какие-то, – подумала Света, обводя взглядом комнату, в которую ее провел Валентин. – Зачем им столько стекла? Впрочем, каждый по-своему с ума сходит. Когда предки загнутся, сынку будет что пропивать».

– Гони телефон.

– Ты только потише. – Валентин боязливо кивнул на закрытую дверь, ведущую из проходной гостиной еще в одну комнату, оборудованную, должно быть, под спальню. – Родители спят. Не разбуди.

Но поздно. Родителей разбудили. Во всяком случае, мамашу.

Дверь отворилась, из нее выплыла заспанная особа в фасонистом длинном халате, пошитом в Макеевке или Гонконге. Этакая матрона с выбеленными перекисью волосами. Местная аристократия.

– Здравствуйте, – сказала Света.

В ответ дама надменно фыркнула. И с ходу накинулась на непутевого сына.

– Я тебе говорила никого не приводить в квартиру? Я те-бе го-во-рила!?

Валентин шмыгнул носом и промолчал. Кажется, в этом доме он был напрочь лишен прав.

– Это кто? – Мамаша уставилась на Конфетку, презрительным взглядом окинула ее дешевую кроличью шубку. – Ты где ее откопал? Ты где нашел э-ту шлю-ху?!

Света сузила глаза, но сдержалась. Ей нужен был телефон. Кровь из носу, она должна была доложить, где находится. Ради этого можно было стерпеть даже «шлюху».

– Она только зашла позвонить, – рискнул взять слово Валентин.

– Позво-о-онить?! Среди ночи?! А ну выметайся! – уперлась в Конфетку взглядом матрона.

У нее были заплывшие поросячьи глазки. И опухшая физиономия. Похоже, мамаша, как и сынок, любила приложиться к бутылке. – Никаких «позвонить»! В три часа ночи!

– Я заплачу. – Света уже решила, что, пока не дозвонится до Знахаря, ее из этой мещанской квартирки не выставят.

– Никаких «заплачу»! Ишь, платилка нашлась! Богачка! Нашла переговорный пункт в четыре утра!

«Только что было три часа ночи», – машинально отметила Света и рукавом утерла с лица брызги слюны, которые летели изо рта все больше распалявшейся мамаши.

– Вера, что там? – донесся из спальни мужской голос.

– Приволок какую-то шлюху! Позвони-иить! – проорала матрона, надавив на Конфетку своим мощным бюстом. – А ну выметайся! Или возьму за шкирятник, как помойную кошку!.. А ты отправляйся в постель, – бросила она через плечо Валентину, словно десятилетнему недоростку. – По-быстрому!

«Еще раз обзовет меня шлюхой, – подумала Света, – и будет валяться в нокауте. Хоть бы этот инфантильный придурок предупредил своих предков, что со мной лучше не связываться. Лучше меня не обзывать. М-да, ничего не скажешь, гостеприимная семейка».

– Пожалуйста, – в последний раз попросила она, – разрешите мне позвонить. Я в безвыходном положении. Я на улице…

– Здесь тебе не гостиница.

– …Я действительно хорошо заплачу. У меня есть с собой деньги. Сколько вам надо?

Странно, но подкупить мамашу не удалось.

– Пошла вон, я сказала!

– Вера, у тебя все нормально? – прозвучало из спальни.

– Все! Справлюсь сама!

«Хрен ты там справишься», – подумала Света.

И тут матрона, вцепившись в ее кроличью шубку, попыталась провести некий борцовский прием.

Заломать ей за спину руку не составило никакого труда. Мамаша уткнулась рожей в палас, основательно вытертый возле двери, и Конфетка чувствительно приложила ей по почкам.

– Рыпаться будешь, добавлю, – предупредила она, и поверженная матрона сей же момент показала, что предупреждений не понимает.