Книга Сталинские маршалы в жерновах политики - Юрий Рубцов

Ведь не будем забывать: Тухачевский был всего на три года старше Г.К. Жукова или К.К. Рокоссовского, но насколько опытнее.

Более критично отзывался о полководце маршал И.С. Конев. Беседуя с писателем Константином Симоновым, он говорил, что Тухачевский — человек даровитый, сильный, волевой, теоретически хорошо подкованный. К его недостаткам Конев относил «известный налет авантюризма, который проявился еще в польской кампании, в сражении под Варшавой». Главное же — тот не прошел ступень за ступенью всю военную лестницу и после Гражданской войны непосредственно войсками командовал мало. Тем не менее Конев видел Тухачевского на одном из высших командных постов во время Великой Отечественной войны, в отличие от Блюхера, Якира, Егорова, а уже тем более Белова или Дыбенко.

…В самом конце Гражданской войны, прощаясь со Сталиным после совещания, на котором рассматривались уроки поражения под Варшавой, молодой Тухачевский грустно продекламировал:

Это — голос Моей судьбы, и он мне, словно льву, Натягивает мышцы тетивою…

Натолкнувшись на недоуменный взгляд будущего вождя, пояснил: «Так сказал Гамлет после встречи с духом своего отца». Он словно через два десятилетия предвосхищал свой жизненный финал, в котором конфликт с членом Военного совета Юго-Западного фронта стал доминантой, голосом его судьбы…

Василий Блюхер:
«ЕСЛИ СО МНОЙ ЧТО-НИБУДЬ СЛУЧИТСЯ, МЕНЯ ОПРАВДАЕТ ИСТОРИЯ»

Откуда в самой что ни на есть российской глубинке — деревне Барщинка Ярославской губернии — среди крестьян было взяться немцам? А ведь именно немецкую фамилию носили предки В.К. Блюхера. Как чаще всего бывает, ларчик открывается просто: прадеда Василия, вернувшегося с войны с наградами, помещик — шутки ради — стал звать по фамилии знаменитого прусского военачальника начала XIX в. Гебхарда Блюхера.

Но чем не знак судьбы для Василия? Так или иначе, но теперь их фамилии — и прусского фельдмаршала, и советского маршала — в военных энциклопедиях стоят рядом.

КАВАЛЕР ОРДЕНА № 1

В 1904 г., после года учебы в церковно-приходской школе, отец увез Василия в Петербург, устроил «мальчиком» в магазине. Оттуда юноша сбежал на завод, трудился чернорабочим. Уволенный за участие в митингах, перебрался в Москву, на вагоностроительный завод в Мытищах, но и здесь сказался независимый характер. За призыв к забастовке Блюхер был арестован и почти три года просидел в тюрьме.

С началом Первой мировой войны «забрили» молодого рабочего. Воевал будущий маршал отважно, был отмечен производством в унтер-офицеры и Георгиевской медалью. В январе 1915 г. под Тернополем получил тяжелое ранение. Больше года ушло у Василия на излечение, но в строй он не вернулся: списали, как тогда говорили, подчистую, с инвалидной пенсией.

Как оказалось, все это было своеобразным преддверием главного дела Блюхера, во многом неожиданно для себя ставшего профессиональным военным. В мае 1917 г. он приехал в Самару, чтобы устроиться на военный завод. Но местный комитет партии решил иначе: Блюхер, недавно вступивший в партию большевиков, был направлен добровольцем в стоявший в городе запасной полк для революционной агитации. Успех превзошел все ожидания. Уже через два месяца Василий Константинович стал не просто своим среди солдат, но возглавил полковой комитет. Так что к моменту Октябрьского переворота полк уже шел за большевиками.

В середине ноября 1917 г. Блюхер во главе отряда самарских рабочих пробился в окруженный частями казачьего атамана А.Я. Дутова Челябинск. Здесь Блюхер становится председателем городского совета и одним из руководителей борьбы с контрреволюцией на Южном Урале.

Зима — весна 1918 г. прошла в борьбе с дутовцами. Ситуацию в худшую сторону изменил мятеж чехословацкого корпуса в конце мая. Действовавшие в районе Оренбурга советские отряды оказались в сложном положении. Покинув город, они стали пробиваться к своим. В историю Гражданской войны вошел 40-дневный рейд, который совершила партизанская армия во главе с будущим маршалом, пройдя с боями по тылам белых более 1,5 тыс. км от Оренбурга до Кунгура. Реввоенсовет 3-й армии Восточного фронта, в полосе которой вышли партизаны, ходатайствуя о награждении Василия Константиновича, отмечал: «Отрезанный и почти окруженный врагами… без снарядов, патронов и снаряжения, Блюхер ведет своих героев, пролагая свой путь чаще всего штыками. Разбивая отряд за отрядом, он пользуется взятой военной добычей для новых наступлений и новых побед… Переход войск Блюхера в невозможных условиях может быть приравнен разве только к переходам Суворова в Швейцарии. Мы считаем, что русская революция должна выразить вождю этой горсточки героев, вписавшему новую славную страницу в историю нашей молодой армии, благодарность и восхищение»[149].28 сентября 1918 г., удовлетворяя это ходатайство, президиум ВЦИК наградил Блюхера орденом Красного Знамени под № 1.

Из отдельных частей 3-й армии и Вятского укрепленного района была создана 51-я стрелковая дивизия, которую возглавил Блюхер. От Тюмени до Новониколаевска (Новосибирска) пролег ее путь в боях против войск А.В. Колчака. И все же главную славу 51-я и ее начдив обрели на Юго-Западном фронте, куда соединение прибыло в августе 1920 г. К этому времени наступавшие из Крыма войска барона П.Н. Врангеля захватили всю Северную Таврию. Советские войска вынуждены были оставить Каховку и отойти на правый берег Днепра. Из них была сформирована Правобережная группа 13-й армии, в состав которой и вошла 51-я дивизия.

Через несколько дней войска группы форсировали Днепр, заняли Каховку и захватили плацдарм. Когда белые попытались ликвидировать его, на пути встала именно 51-я дивизия. Блюхер был назначен начальником каховского укрепленного района. Он энергично добивался создания прочной обороны плацдарма, и это ему удалось при поддержке выдающегося военного инженера Д.М. Карбышева.

Москва поставила задачу до зимы покончить с Врангелем. В сентябре крымский участок Юго-Западного фронта был выделен в самостоятельный Южный фронт во главе с М.В. Фрунзе. Врангель, со своей стороны, также чувствовал близящуюся развязку событий. Отбросив 13-ю советскую армию на северо-восток, барон одновременно предпринял ожесточенный штурм каховского плацдарма, который теперь обороняли лишь 51-я дивизия и одна бригада 15-й стрелковой дивизии.

На узком участке фронта белогвардейцы сосредоточили 12 танков, 14 бронемашин, 90 орудий и более 200 пулеметов. С этими си-лами 14 октября они пошли на штурм, не зная, что этот день стал точкой отсчета их окончательного поражения.

Была предпринята самая мощная танковая атака за все время Гражданской войны, и тем не менее обороняющиеся выстояли. По приказу Блюхера защитники внешней линии обороны пропустили танки, а затем сильным огнем отсекли следовавшую за ними пехоту. Когда белым удалось прорваться через проволочные заграждения и вплотную подойти к окопам, в бой вступило подразделение, вооруженное огнеметами. Уничтожив танки — здесь особенно отличились артиллеристы, которыми руководил будущий Маршал Советского Союза Л.А. Говоров — и большую часть живой силы противника, 51-я дивизия нанесла сильный контрудар. В трехдневных ожесточенных боях, как отмечал М.В. Фрунзе, «геройские войска под общей командой Блюхера не только отбили атаку врага, но, перейдя в дружную контратаку, окончательно разгромили его…»