Книга Рэп для мента - Борис Седов

— Ба, знакомые все лица, — пробормотал Арбуз и отвернулся.

Дальнейшее его уже не интересовало.

Мужичков этих он прекрасно знал — это были Шуруп и Кактус, самые что ни на есть доверенные лица разлюбезного Якова Борисовича Тягайло, сиречь Тягача. Несмотря на незамысловатую внешность, были они великими мастерами на всякие хитроумные штуки. Тягач их берег и использовал только в делах исключительной деликатности и ответственности — например, в таких, когда оказывалось позарез необходимо, чтобы, скажем, какой-нибудь важный и хорошо охраняемый человек вдруг бесследно исчез.

Из-за приоткрытого окна было слышно, как Шуруп с Кактусом что-то плаксиво канючили, а также отрывистые команды ментов, приступивших к досмотру «девятки». Арбуз покачал головой и направился к себе в кабинет.

Проходя через приемную, он кивнул привставшей было Танюше: — Меня нет!

Расположившись в уютном кожаном кресле на колесиках, Арбуз закинул ноги на стеклянную столешницу и задумался. Ай да Тягач! Ну и зачем ему все это понадобилось? В то, что Тягач вознамерился его, Арбуза, просто-напросто грохнуть, Арбуз ни на секунду не поверил, несмотря на весьма красноречивое для понимающих людей присутствие под окнами фирмы «Пиксель» таких специалистов, как Шуруп с Кактусом. Слишком привержен Тягач к старинным воровским законам, чтобы пойти на такой откровенный беспредел по отношению к другому авторитетному вору. Да и по делам они никак не пересекались, наоборот, даже иногда помогали друг другу — ведь сферы влияния давно уже были разграничены по обоюдному сердечному согласию.

Инцидент по поводу Корявого, конечно же, не в счет — так, рабочий момент, поговорили, всё выяснили и разошлись. Тогда что же?

А вот мы сейчас это у него у самого и выясним.

Арбуз рывком снял ноги со стола, пододвинул к себе телефон и набрал домашний номер Тягача.

Трубку поднял Зяма Гробман.

— Ой, Михаил Александрович, дай бог вам здоровья, как я рад вас, так сказать, слышать… — затараторил он, как только услышал голос Арбуза.

— А что, есть основания сомневаться в моем здоровье?

— Типун вам на язык, Михаил Александрович, что вы такое говорите…

— Яков Борисович далеко?

— Здесь, здесь, тоже так будет рад с вами поговорить, что я даже не знаю…

Из трубки донеслось шуршание, и после непродолжительного молчания раздался низкий голос Тягача:

— Здравствуй, Михаил Александрович! Молодец, что позвонил, не забываешь старика. Что скажешь хорошего?

— Яков Борисович, с чего это ты за мной приглядывать начал? — прямо спросил Арбуз. — Если узнать чего хочешь, так скажи, у меня от уважаемых людей секретов нет!

— А-а, это ты про Шурупа и Кактуса, — нимало не смутился Тягач, — так это они не за тобой посланы приглядывать. Наоборот, за теми, кто тебя, мил человек, припасти решил. И оберечь тебя таким образом.

— Благодарствую за заботу, но у меня и своих оберегателей достаточно. Объяснись, Яков Борисович.

— Не телефонный это разговор, — вздохнул Тягач. — Прямо с утра прошел шепот от верных людей, что тобой сильно заинтересовались, Михаил свет мой Александрович. И тобой, и друзьями твоими. Мол, хвостик за тобой увязался. Вот я и решил это дело проверить, подстраховать тебя, прости уж старика за своеволие. Зря тревожить тебя не хотел, думал сперва результатов дождаться. А ну как липа? А ты, вишь, взял да и сам позвонил.

— Кто заинтересовался?

— Говорю же, что не телефонный это разговор, Михаил Александрович. Ты вот что, может, заскочишь ко мне на полчасика, ну хоть прямо сейчас? Мы бы и поговорили, дело-то, похоже, серьезное.

Арбуз помедлил немного:

— Хорошо, я приеду.

— И вот еще что, Михаил Александрович. Ты уж будь другом, возьми машинку какую-нибудь понеприметней, а кого-нибудь из ребят пусти сначала на своей тачке покататься — так, на всякий случай, а потом уж и сам отправляйся. Чтобы хвостик-то не узнал, что мы с тобой встречаемся, ей-богу, так лучше будет, поверь старику, жизнью битому. Для нас обоих лучше. Уважь старика, лады?

— Хорошо, — повторил Арбуз и дал отбой.

Услышав короткие гудки, Тягач положил трубку и внимательно посмотрел на сидящего напротив него Зяму Гробмана.

— Пятерка в дневник тебе, Зяма. Сработало, повелся Арбуз.

Зяма потупил глазки и довольно улыбнулся:

— А как вы думаете, могло бы не сработать, Яков Борисович, дай бог вам здоровья? Как только Михаил Александрович увидел Шурупа с Кактусом, он же не мог не позвонить, он же умный человек! И как умный человек, он никак не мог их не увидеть, дай бог ему здоровья. А как иначе можно было сделать так, чтобы он приехал к нам сам, да еще и один? Ведь Михаил Александрович не только умный, он еще и смелый, и благородный, он любит друзей и уважает братву, надо же этим пользоваться… Нет, Зяма еще не забыл, какие он делал комбинации, и не только в картах!

— Ладно, раскудахтался, — добродушно пробурчал Тягач, — гречневая каша сама себя хвалит. Пойди-ка лучше подготовь ребят. Да не забудь поставить кого-нибудь у поворота с Выборгского шоссе, для уверенности, что он точно один приедет.

Гробман негодующе пожал плечами, как бы говоря, что уж о таких-то очевидных вещах ему можно было бы и не напоминать.

— Тебе бы, Зяма, в Мосаде трудиться! — рассмеялся Тягач. — Давай действуй. Я в теплице.

* * *

Арбуз не колебался ни секунды — ехать надо.

Сборы были недолгими. Старый добрый позолоченный «Магнум» привычно лег в наплечную кобуру, верный Тюря, с облегчением оторвавшийся от изнурительных переговоров с туго соображающими северными соседями, в момент организовал неприметную серую «десятку», реквизировав ее на пару часов у кого-то из охранников. Советом Тягача насчет отвлекающего маневра Арбуз пренебрег, посчитал ниже своего достоинства до такой уж степени шугаться в собственном городе.

Все, пора.

Однако стоило Арбузу выбраться из-за стола, как из приемной послышались протестующие возгласы Тани, дверь без стука распахнулась, и на пороге кабинета материализовался широко улыбающийся Боровик.

— Привет, Миша! Проезжал тут мимо, ну и решил зайти, проведать друга детства запросто, без звонка. Не возражаешь?

— Что за вопросы, Саня? Только я сейчас уезжаю, заморочка одна появилась. Давай-ка лучше вечером пересечемся, можем Рому вместе проведать, посидим там как следует.

Улыбка сошла с лица Боровика.

— Заморочка? Что-нибудь по наши души, Миша?

— Сам не знаю пока, но похоже, что какая-то фигня заваривается. В общем, еду, чтобы понять что к чему.

— Хорош темнить, Миша, — нахмурился Боровик, — старый опер тему нюхом чует. Что стряслось?

— Хорошо, что бог миловал к тебе на допрос попасть, друг ситный, не то бы точно раскололся, уронил высокую марку питерского криминалитета. Как говаривала моя бабушка, царствие ей небесное, отвяжись, худая жисть! Сам разберусь, мои дела.