Книга Шведская семья Ивановых - Вера Колочкова

– Зачем… Зачем ты мне все это говоришь, Никита? Ведь это ужасно, что ты мне сейчас говоришь…

– А зачем ты мне лжешь, Настя? Ведь ты обманываешь меня, правда? По-моему, твоя ложь еще ужаснее, ты не находишь?

– Нет, нет… Я тебе не лгу… Я просто не говорю тебе всей правды…

– А разве это не одно и то же?

– Нет… Нет…

– А по-моему, сокрытие правды ничем не отличается от лжи. Так что не надо осуждать ни меня, ни Лару, Настенька. Да ты не переживай, милая, мы все вчетвером прекрасно поладим… У нас будет чудесная семья, вот увидишь! Все будут довольны и счастливы…

Он снова запрокинул голову, снова рассмеялся раскатисто. А она затрепыхалась в ужасе, отводя глаза от Лары, которая смотрела на нее с улыбкой. Надо бежать от этой улыбки, бежать… Сделать последнее усилие и бежать…

Проснулась в липком поту, тяжело дыша и будто все еще находясь в объятиях мерзкого сновидения. Села на кровати, огляделась. Как хорошо, что это всего лишь сон!

Повернула голову и обнаружила, что Никиты рядом нет. И отчего-то снова нехорошо на душе стало, как было там, во сне… И луна так тревожно глядит в окно, будто сказать ей чего хочет. Вставай, мол, не будет у тебя больше сна этой ночью. Вставай…

Поднялась на ноги, накинула халат, вышла в коридор. Из-под кухонной двери пробивалась полоса света – значит, Никита там… Заглянула в гостиную. Валя спал, даже дыхания слышно не было. На всякий случай подошла, тронула пальцами его запястье. Пульс вроде нормальный, все хорошо…

Выходя из гостиной, невольно оглянулась на кресло, стоящее у окна, – нет ли там Лары? И усмехнулась – совсем она с ума сошла, что ли? Начала уже путать, где явь, где сон… Да мало ли какая ерунда может человеку присниться!

Никита даже не обернулся, когда она вошла на кухню. Еще и накурил, дышать нечем! Этого еще не хватало, совсем с ума сошел!

– Ты же давно бросить курить, Никит… Зачем ты… – Настя, подходя к окну и распахивая его настежь, проговорила с укором: – Так тяжело бросал, так привыкал долго… И вот опять! Ну зачем? Обидно даже за тебя, честное слово…

Никита только хмыкнул, ничего не ответил.

– А это что такое? – Она взяла со стола в руки наполовину початую бутылку коньяка. – Еще и пьешь в одиночестве, как забулдыга последний… Что это за новости, Никит?

– Да, вот такие новости… – проговорил он тихо и хрипло. – А может, и не новости… А, Насть? Может, я так жить больше не могу, а? Я ведь тоже живой человек… И надо рано или поздно решать, что нам делать… Со всей этой нашей неправильной бестолковой жизнью…

– Да. Надо что-то делать. Давай уже поговорим наконец? Очень хочу с тобой поговорить, да все никак не решаюсь.

– Да… Давай поговорим…

– Только у меня разговор будет очень короткий, Никит. Я сразу с главного начну, чтобы не ходить вокруг да около. Скажи мне честно… Ты меня разлюбил, да?

Он удивленно взглянул на нее, снова усмехнулся. Потом спросил тихо:

– Ты считаешь – это сейчас главное, да?

– А что же еще? Я ведь встречалась сегодня с Ларой… Она очень просила, чтобы я пришла. И еще она просила, чтобы я тебя отпустила… К ней отпустила… Как видишь, я тебя ни в чем не упрекаю, Никит. Сцен не устраиваю, в измене не обвиняю. И даже более того – не держу совсем. Если тебе нужна Лара, ты можешь уйти прямо сейчас. Да, я тебя отпускаю. Ведь ты хочешь уйти, правда?

Казалось, он ничему и не удивился. Слушал ее с каменным лицом. Потом протянул руку к бутылке, налил коньяк в стакан, оплел его нежно пальцами. Потом, будто спохватившись, спросил быстро:

– Может, тебе тоже налить? Будешь?

– Нет уж, спасибо… Мне и без того сегодня водку пришлось пить, еще не выветрилась. И сны ужасные снятся. Смешно, но мне снилась эта Лара… Как будто ты собираешься ее сюда привести, чтобы жить всем вместе…

– А что, это мысль! – почти глумливо хохотнул Никита, заглядывая в стакан с коньяком. – Странно… Почему мне этого не приснилось? Может, для этого надо пить водку, а не коньяк?

– Ты не ответил на мой вопрос, Никита… Ты хочешь уйти или нет?

– Странная постановка вопроса, Насть… Хочу или не хочу… Но я отвечу тебе… Да, я хочу. И не потому, что очень хочу, а… Так будет лучше для нас обоих. Ты и сама понимаешь, что это так, Насть… Ведь правда? Давно понимаешь… Хотя мне очень жаль, поверь…

– Мне тоже очень жаль, Никита.

– Не ври. Ничего тебе не жаль. Знаешь, я так старался, чтобы ты меня полюбила… Ни для кого никогда так не старался, правда! Я так гордился, что у меня наконец появилась настоящая семья, что я такой же мужик, как все! Что я могу… Что я умею… А оказалось, ни черта не умею. Не создан я для семейного счастья, природой не дано. Видимо, у меня другая дорога, и надо идти по ней, отхватывая по пути куски того самого счастья – то там, то тут… Где повезет и с кем повезет.

– А с Ларой тебе повезло, стало быть?

– Ну да… Будем считать, что так. Она ведь тоже такая же, все норовит ухватить свой кусок. Мы с ней одного поля ягоды. Рыбак рыбака видит издалека. А ты… Ты другая, Насть. Ты цельная. Ты мне не по зубам оказалась. Но я старался, видит бог… И прости, но не могу больше. Устал я, Насть. Мне даже теперь кажется, что я и не любил тебя вовсе, а только изо всех сил полюбить старался. И даже сам себя убедил, что люблю…

– Ну что ж… Спасибо за признание, Никита. Теперь тебе действительно только одно остается – уйти. И я на тебя не обижаюсь, не думай. Потому что…

– Потому что и ты меня тоже не любишь, Насть. И никогда не любила. Ты ведь тоже только старалась… Старалась убедить себя, что любишь меня, правда? Хотя… Чего мы сейчас без конца эти бусинки перебираем – любишь, не любишь, плюнешь, поцелуешь… И без того все ясно, что ж. Сейчас вот допью коньяк и пойду собирать вещи. А ты иди, Насть, ложись спать… У тебя завтра трудный день, насколько я знаю.

– Да, трудный… Но спать я сейчас не пойду, Никит. Мне еще надо тебе сказать кое-что… Я все никак не решалась, но… Я должна это сделать, Никит. Хотя до сих пор так и не знаю, надо говорить или нет… Но и не сказать не имею права. Даже не знаю, как тебе это сказать…

Ей показалось, что Никита смотрит на нее очень насмешливо и даже будто наслаждается ее мучениями. И разозлилась вдруг – да что это такое, в самом деле! Будто она собирается о какой-то ерунде ему сообщить!

– Почему ты на меня так смотришь, Никит? – не выдержала, спросила прямо.

– Ладно, извини… Я не хотел. И ты тоже не мучайся, Насть. Я знаю, о чем ты хочешь мне сообщить, знаю.

– Нет, не знаешь!

– Да знаю, знаю… Ты ведь это имеешь в виду, да, Насть?

Он протянул руку, выудил из кармана висящего на стуле пиджака свернутый вчетверо листок бумаги, положил его перед Настей, попросил коротко:

– Посмотри…