Книга Соб@чий глюк - Павел Гигаури

– Анубис, он же Собакин, ты меня сдал Орлу Орловичу спасать человечество, и при этом меня никто не спросил, хочу ли я это делать. Все решили, что человечество надо спасать. А может, ну его на хер? Может, его не надо спасать, это сборище мудаков? Люди только и могут, что жрать, трахаться и все это выставлять в Сеть. И это еще не самое худшее. С математической точки зрения, Собакин, это самое человечество ведет себя как рак. Растет и по мере роста сжирает организм, в котором живет. Знаешь, почему рак прозвали раком? Не потому, что у опухоли щупальцы, как у рака, а потому, что он весь организм раком ставит.

Мы остановились у перехода и стали ждать своего света, с другой стороны улицы, вопреки всем правилам, две девчонки побежали перед идущими машинам, прыгая через прокисшие лужи. Собакин, который сидел у моей ноги и, казалось, не обращал никакого внимания на мои слова, поднял мохнатую голову и сквозь спутанную шерсть посмотрел мне прямо в глаза.

– Анубис, это очень простая и поверхностная мысль. Дети вырастают во взрослых. Я сам когда-то был ребенком, и вот вырос.

Собакин безнадежно отвернулся от меня. Мы тронулись дальше.

– Я вырос, и что из меня получилось? Говоря о том, что человечество мудаки, я не исключаю себя из этой группы. Вот, посмотри, с виду я не пью, не курю, спортивный, могу кого угодно послать на хер – из принципа, денег у меня много, а что я делаю? Девок трахаю, живу в свое удовольствие, а помог ли я кому-то? Вся Африка голодает. Да хрен с ней, с Африкой, даже тут, дома, сколько людей нуждается в помощи. Помог ли я кому-то? Нет. А почему? По-честному? Не знаю, Собакин. Не волнует меня ничего. И вроде есть у меня чувство сострадания, ведь взял я тебя, маленького лохматого беззащитного щеночка-сироту – правда, ты оказался Анубисом, но это детали. Есть во мне чувства, но где они, не знаю. И видишь, Собакин, – я остановился, присел перед псом, который преданно смотрел на меня, положил ему руку на шею, – мне изменила жена. Хорошим мужьям хорошие жены не изменяют. Может, я хороший муж, а она плохая жена? По правде, между нами, Собакин, я муж в лучшем случае никакой, а в худшем – плохой. Многие бабы мечтают о таком, чтобы было бабло, можно было сидеть дома, шляться по магазинам, фитнесам, потрахиваться на стороне, и жизнь удалась. Но Светка не такая, и я это знаю.

То, что я плохой муж, делает ли ее автоматически хорошей женой? Нет. Это вопрос, Собакин. Она мне изменила, значит, уже не хорошая. Чего она хотела? Перепихнуться? Я же не импотент, никогда ей не отказывал. Да и потом, с кем, Игоряшей? Кстати, с Игоряшей я здорово расправился, его сестра будет на ошейнике всю оставшуюся жизнь держать. А знаешь, чего Светка хотела? – обратился я к Собакину шепотом. – Она хотела убить меня. Убить на смерть. Меня в себе, меня во мне. Раз и навсегда. Но у нее этого не получилось. И теперь, видишь ли, мы застряли, и мне надо спасать человечество.

Я поднялся с корточек, и мы пошли дальше.

– Говорят, что легко любить все человечество и трудно любить отдельного человека. Я тебе могу сказать, Собакин, абсолютно честно, что человечество у меня любви не вызывает, а отдельные люди мне могут нравиться. Поэтому начну я спасение человечества с себя, а там посмотрим.

У меня в кармане зазвонил телефон – сестра.

– Здравствуй, вавилонская блудница! Что-то ты рановато выбралась из пут интернет-стимулятора. Или затрахала Игоряшу до смерти? – приветствовал я Ксению.

– Да будет тебе известно, мой рогоносный брат, мы с Игоряшей решили пожениться, – торжественно объявила сестра. – Кстати, Игоряша запрограммировал вай-фай так, что он отключается в определенное время сам, так что я уже на работе. И опять же, я возьму Игоряшу к себе в замы по ай-ти.

– Сестра, это первая хорошая новость за долгое время. Пипец Игоряше наступил. Счастья тебе! Я Игоряше приданого дам и прослежу, чтобы он не сбежал. А насчет рогоносного брата – ты сука. Пожалела бы чувства младшего брата!

– Пусть тебя Светка жалеет. Она баба хорошая, хотя и невезучая – такой мудозвон достался. Ну, хватит трепаться. Можешь ко мне подъехать? Твой Кум сейчас подъедет, у него какие-то новости, ну и надо подвести итог всему и обсудить, что же реально мы можем сделать против вируса, – серьезным тоном сказала Ксения.

– Ксюха, Кум не мой, а твой! Ты же его чуть не изнасиловала у себя в кабинете. Я, кстати, об этом нашему жениху скажу… – я не успел закончить.

– Только попробуй, урод несчастный. Я тебя точно тогда прибью! – закричала сестра.

– Обязательно скажу, но после свадьбы, – успокоил я ее.

– После свадьбы говори, – успокоилась сестра.

– Во сколько сбор?

– Через час.

– Хорошо. Пока меня не будет, ты за себя ручаешься? Может, Игоряшу выслать?

– Не волнуйся, он давно уже здесь – восстанавливает в институте Интернет, который ты отключил, – с гордостью сказала сестра.

– Ну, обложили меня со всех сторон! Сестра, ты с ним построже! Хорошо? – засмеялся я.

– Не волнуйся, ты нашу маму знаешь – я в нее! – отозвалась сестра.

У меня на сердце стало уютно и тепло: Игоряше наступил полный и окончательный… Да!

– Ну, что, Анубис, вопрос с человечеством мы решили, а теперь пойдем в душ и завтракать.

Когда я приехал к сестре, Кум был уже там.

– Господа, – обратился я к присутствующим, – я надеюсь, вы держали себя в руках? Не позволяли себе вольностей?

– Артем Георгиевич, ты серьезный человек, а ведешь себя как пацан, – с легким осуждением заявил Сергей Иванович.

– Даже и не знаю, что тебе на это ответить, Сергей Иванович! Я что, придумываю что-то? Мои опасения базируются на реальных фактах, событиях, свидетелем которых я являюсь и которые чуть не произошли вот в этом самом кабинете, и только мое вмешательство спасло честь вот этой самой новоиспеченной невесты, – указал я на сестру.

– Невесты? – удивился Кум.

– Ты что, Ксения Георгиевна, под носом у госбезопасности тайком пытаешься выскочить замуж? Это даже странно! – удивился я.

– А ты тоже хорош! Ты должен все обо всех знать, а ты не знаешь! Как тебя еще не выгнали? – не унимался я.

– Ты ночью с кровати не падал? – спокойно спросил Кум.

– Нет, меня орел в голову клюнул, – спокойно ответил я. – Вот смотри, как темечко раздуло и кровь запеклась. Болит, – я наклонил голову, чтобы показать Куму, а потом и сестре свою рану.

– Может, доктору позвонить? – спросил Кум сестру.

– Да нет, так заживет, – ответил я, растроганный вниманием Сергея Ивановича.

– Психиатру, – очень спокойным голосом сказал Кум.

– Ты это, Сергей Иванович, брось! Это тебе не советские времена, когда людей упекали в психушку по направлению от лечащего кагэбэшника. Сейчас другие времена, – возмутился я.

– Артем, а каком орле ты говоришь? – с испугом в голосе спросила сестра.