Книга Настоящее прошлое. И снова здравствуйте! - Роман Злотников

– Ты привези, – настойчиво произнес Амазасп Хачатурович, слегка нахмурившись. Как я уже знал – он очень не любил, когда ему хоть в чем-то возражали. – А там посмотрим. То есть лучше даже я машину завтра за ней пришлю.

– Да не надо…

– Я пришлю! – безапелляционно заявил маршал. – Как на работу приеду – так к тебе за рукописью и отправлю. Незачем водителю тут штаны бесполезно протирать. Часам к одиннадцати жди. Сможешь из школы на час отпроситься?

– Конечно! Я ж отличник!

– Ну и хорошо. Жди…

Потом был почти месяц ожидания, после чего однажды вечером в нашей квартире раздался личный звонок маршала:

– Значит, так, Рома, в среду после школы, к трем часам приедешь в редакцию «Пионерской правды». Там найдешь сорок седьмой кабинет. В кабинете спросишь Лору Саркисовну Ашатрян. Твоя рукопись уже у нее. Так что она будет тебя ждать. Не опаздывай.

– Да, конечно, и-и-и… спасибо большое, Амазасп Хачатурович!

Вот так я и появился в этом кабинете… Понятно, что домой я буквально летел.

– Мам! – выпалил я, едва только переступил порог. – Нам надо на следующей неделе съездить в Москву, подписать договор на публикацию моей повести в «Пионерской правде»!

Мама так и села. Она вообще очень скептически отнеслась к моей идее написать книжку. Нет, напрямую она мне никак не запрещала писать, но эдак исподволь не раз намекала, что я занимаюсь ерундой, упуская между тем вполне реальные возможности… После того как я стал регулярно появляться в окружении у целого маршала бронетанковых войск, у нее откуда-то появилась идея-фикс, что мне не стоит и дальше настолько близко «дружить» с моей Аленкой, а нужно попытаться там, в окружении маршала, найти себе кого-то «из хорошей семьи». В маминых устах это означало доступ к спецраспределителю и возможность поездки «заграницу». В «советском» языке это звучало именно так – одним словом. Причем «заграница» могла быть любой, даже такой, которая в том, покинутом мной будущем не пользовалась никакой популярностью. Например, Монголия и там Ботсвана с Чадом. Потому что любая работа в «загранице» давала доступ к чекам «Березки» с возможностью купить импортные вещи, технику и даже автомобили. Не «Мерседес», конечно, но та же «Шкода» котировалась куда выше, чем любые, даже самые престижные «Жигули». Сейчас в виде таковых выступала только-только ставшая на конвейер «шестерка». Батя, кстати, уже встал на нее в очередь. В этом году мы должны были наконец выплатить кредит, после чего можно было продавать старую машину. Спросите – откуда деньги? Так старые машины сейчас стоили дороже новых! То есть мои родители планировали на вырученные от продажи старой машины деньги не только закрыть долги и купить новую, но еще и прикупить что-нибудь из мебели… А все потому, что купить новую машину напрямую в дилерском центре или ином каком магазине было невозможно. Новых автомобилей в свободной продаже не было. Совсем. Вообще. Все машины РАС-ПРЕ-ДЕ-ЛЯ-ЛИСЬ. Как правило, через ОРСы крупных организаций – заводов, комбинатов, научных институтов и иных учреждений. Причем число выделенных автомобилей зависело от героических усилий директората, партийных органов учреждения и местных властей, которые, будто львы, сражались за «выделенные фонды». Так что, если ты не имел чести принадлежать к монстрам советской промышленности, причем лучше всего к связанным с обороной, купить новый автомобиль ты не мог почти никак. Только с рук. И за ту цену, которая устроит продавца, а не покупателя. Ибо покупателей было много, а продавцов мало. Так что при стоимости тех же новых «Жигулей» в пять с половиной – семь тысяч рублей за новую машину подержанные влегкую уходили за восемь-девять тысяч… Но так уж сильно нажиться на этом тоже было нельзя. Потому что даже в самых могущественных организациях очередь на покупку следующего автомобиля, как правило, подходила только через пять-шесть лет после того, как был куплен предыдущий. Даже если ты вставал в нее сразу после его покупки. И только совсем уж «небожители» были от нее избавлены…

– Но откуда, как?

– Да Амазасп Хачатурович помог. – Я счастливо гыгыкнул. – Оказывается, у армян в Москве мафия, покруче еврейской.

Мама тут же нахмурилась.

– Не надо так говорить! – А потом наставительно произнесла: – Ну вот видишь, а я тебе давно уже говорю, что нужно…

Я скривился и прервал ее:

– Ма-ам, ну хватит уже! Мы уже об этом говорили, и не раз. И я своего мнения не изменю…

Первый номер «Пионерки» с началом моей повести вышел в начале апреля. И по этому поводу Амазасп Хачатурович позвонил моей маме и «отпросил» меня в Москву с ночевкой. Ну, чтобы, так сказать, «отметить» мой успех. Клятвенно пообещав при этом, что никаких предосудительных действий не будет. Мама, кокетливо смущаясь, заявила, что ей и в голову ничего такого не приходило, после чего милостиво согласилась меня отпустить. А когда положила трубку, строго поглядела на меня и произнесла:

– Смотри, не упусти свой шанс…

Привычная черная «Волга» забрала меня в пятницу около трех часов дня. Блин, опять я прогуливаю самбо. А ведь и так держусь в секции буквально «на ниточке». Журавлев меня уже не один раз предупредил, что очередной мой прогул станет последним… И чего человеку надо? Занимаюсь изо всех сил, второй разряд сделал, да и только лишь потому, что на соревнования более высокого уровня он меня просто не заявляет. В боксе-то я уже первый разряд давно сделал. К КМСу подбираюсь… Не спорю, дисциплину на занятиях не нарушаю, как тот же Самарин. Он-то, кстати, уже давно перворазрядник. Хотя на спаррингах я его «валю» в восьми случаях из десяти. Ну да ладно, надеюсь, выход «Пионерки» с первыми главами моей книги и последовавшее за этим персональное приглашение в гости к маршалу бронетанковых войск тренер сочтет за достойную причину прогула. Ну а если нет… что ж, в секции я продержался уже почти полтора года. На полгода дольше, чем загадывал. Приемы более-менее наработал, навыки получил, технику подтянул. Так что все нормально. В чемпионы-то я никогда и не думал подаваться…

На этот раз мы не поехали в центр, а сразу после указателя «дер. Дудкино» свернули на узкую двухполосную дорожку, обочины которой были покрыты непролазной грязью. И только минут через десять до меня дошло, что мы едем по МКАДу.

До дачи маршала мы ехали почти три часа. Я даже попросил водителя притормозить у обочины, чтобы облегчиться по-маленькому. Потому что на нынешнем МКАДе не оказалось ни одной заправки! Все они размещались только и исключительно на вылетных магистралях, да и было их, по меркам будущего, – кот наплакал. Дай бог одна на пятьдесят километров…

Амазасп Хачатурович был уже здесь. И встречать меня он вышел в сопровождении невысокой, но весьма стройной для своего возраста женщины и трех девочек.

– Знакомься, это моя жена – Аргунья Аршаковна, а это мои внучки – Анаит, Юлия и Инна.

– Здрасте… – смущенно пробормотал я, опуская взгляд в пол. Маршал удовлетворенно хмыкнул.

– Ну идите, дети, поиграйте, пока на стол накрывают…