Книга Театральная сказка - Игорь Малышев

* * *

Хорошо б в часовой стоял часовой

С примкнутым к винтовке

Трёхгранным штыком,

В будёновке со звездой.

Хорошо бы наш часовой

Умел не спать круглый год.

Следил бы в окно за рекой

И берёг покой.

Хорошо бы наш часовой

Бил штыком на убой.

Снова незваные гости

– …Слушайте, я вам русским литературным языком объясняю: отстаньте от меня! – рявкнул Альберт в трубку мобильника. – Откуда у вас вообще мой телефон? Откуда, я вас спрашиваю? Нет, нам не нужна помощь. Да, мы справляемся. И впредь планируем справляться.

Он отстранил телефон от уха, включил громкую связь.

– Полюбуйтесь… – шёпотом обратился он к детям, неприязненно кивнув на трубку. – Третий день осаждают.

– …Альберт Аркадьевич, уважаемый, вы только не волнуйтесь. У нас самые добрые намерения, – послышался из трубки мягкий уговаривающий голос. По всему было видно, что уговаривать обладатель голоса умеет и любит.

Альберт не отвечал, предоставляя собеседнику возможность выговориться, а детям уяснить смысл проблемы.

– Мы просто хотим поддержать ваш театр, – говорил голос. – Готовы делать это совершенно бескорыстно и в максимально удобной для вас форме. Нами движет исключительно любовь к искусству. У вас старое, заслуженное и глубоко уважаемое в театральной среде заведение. Помогать вам было бы огромной честью для нас.

– Как вы себе это представляете? Вашу помощь, – подал голос Альберт, перекатываясь с пятки на носок.

– Как вам будет угодно. Лично я с удовольствием сыграл бы в спектакле. Любую роль. Пусть даже в массовке.

– У нас нет массовых сцен и, соответственно, массовки тоже нет, – взмахнул рукавами Альберт. – Если вы бывали на нашем спектакле, то должны это знать.

– Тогда, может, стоит поставить новый спектакль, где найдётся место всем желающим?

– Нет, не стоит.

Альберт начал основательно закипать.

– Ну, хорошо, хорошо. Мы могли бы помогать вам в монтаже или изготовлении декораций. Это ведь тоже стоит денег.

– Спасибо, но и здесь нам не требуется помощь.

– А работы по зданию? Помещение у вас большое, старое. Наверняка ветшает…

– Спасибо, нет.

– Тогда, может…

– Не может! – взревел Альберт. – Не может! Хотите помочь, помогите тем, кто реально в этом нуждается. Детскому дому, дому престарелых… Кому хотите. Хоть собачьему приюту.

– Ну… – без энтузиазма протянул мужчина.

– Или просто окажите нам финансовую помощь. Без расписок и обязательств. Как жест доброй воли.

– Нет. Нас это не устраивает, мы хотели бы непосредственно участвовать в жизни театра. Так сказать, лично приложить руку. И в первую очередь хотелось бы поучаствовать в спектакле, попасть на сцену…

– Нет. Я против того, чтобы посторонние люди прикладывали руки к моему театру. Спасибо и прощайте.

– До свидания, Альберт Аркадьевич, – разочарованно произнёс мужчина.

Он собирался, судя по интонации, добавить что-то ещё, однако Альберт нажал «отбой».

– Кто это? – спросила Ветка.

– Сам не пойму. Доброжелатели какие-то свалились на нашу голову. Навязчивы донельзя.

Через пару часов в дверь театра постучали. Спектакля в этот день не было, поэтому двери целый день оставались закрытыми. На памяти Мыша то был первый после появления Ветки случай, когда кто-то объявил таким способом о своём появлении.

– Вы кого-нибудь ждёте? – спросил режиссёр у детей.

– Мы? Нет, конечно.

– Ладно. Пойду посмотрю.

Альберт отправился к входу, а Мыш метнулся к подоконнику. Прижался к стеклу и заглянул вниз. Мгновение спустя рядом с ним образовалась Ветка. Поначалу ничего видно не было, визитёр стоял слишком близко к двери, но вот он сделал шаг, и дети увидели шляпу с серебряным пояском, чёрное пальто и остроносые концы сапог.

– Мыш, убей меня, но это тот мужик из сквера, которому ты под колено зарядил, – сказала Ветка.

– Да откуда ему здесь взяться?

– Знаешь, после того как ты рассказал, кто к нам ночью приходил, я уже ничему не удивлюсь.

Посетитель, приветствуя появившегося Альберта, снял шляпу.

– Точно, он. Мужик с эспаньолкой.

Снизу донеслись приглушённые стеклопакетом окна возгласы Альберта.

– Нет… Я уже сказал… Всё… Разговор окончен.

Что говорил мужчина, они не слышали, но и без этого было ясно, что он повторяет свои предложения об участии в спектакле и жизни театра.

– Один миллион за право участвовать в вашем спектакле! – возвысил вдруг голос незнакомец.

– Смотри-ка, он Альберта покупает, – с тревожным удивлением сказала Ветка.

Режиссёр вдруг успокоился и заговорил тише. Указал на окно кассы, поднял руки, словно бы отталкивая открытыми ладонями незнакомца, и закрыл за собой дверь.

Незнакомец поднял голову и оглядел фасад театра. Дети едва успели спрятаться.

Вечером на спектакле был аншлаг. В другое время Альберта и детей этот факт мог бы только обрадовать, но на сей раз среди публики было многовато людей, выделявшихся на фоне остальных зрителей. Одеты были они кое-как, совсем не для театра, вели себя шумно, по мобильникам разговаривали громко и не стесняясь, на замечания окружающих реагировали молчанием или смешками.

С началом спектакля их поведение не изменилось, разве что в наступившей тишине теперь каждая их реплика или трель телефонного звонка смотрелись особенно резко и оскорбительно.

На Альберта каждый шум в зале действовал, как укол иглой, но он до поры не подавал вида.

– Господа! – наконец не выдержав, обратился к залу режиссёр, сдерживая закипающий гнев. – Я бы попросил вас вести себя тише. Давайте уважать друг друга. Хорошо?

Ответом ему было молчание.

– Я очень надеюсь, что мы договорились.

Действо пошло своим чередом, однако атмосфера в зале не особенно изменилась. Всё те же посторонние звуки, кашель, шарканье ног и шумные вздохи.

– Может, вообще остановить спектакль? – тихо спросил у режиссёра Мыш.

– Не обращай внимания, сейчас Гном появится и всё решит. Он мастер на такие штуки.

– Какие?

– Увидишь.

И действительно, едва заслышав шум в зале, Гном удивлённо поднял брови и повёл пространный монолог, которого не было в пьесе.