Книга Поздние розы - Екатерина Кариди

Тот в подробностях доложил, что в школу сегодня приходил итальянец, и Лена имела с ним продолжительную беседу. О чем говорили неизвестно, но Михаил позволил себе сделать предположение, что разговор не носил какого-то любовного характера. Хотя отметил, что итальянец кипятился.

Разговор окончился, а Белецкий так и остался сидеть неподвижно, держа тот декоративный нож. Не отрываясь, глядел на телефонный аппарат, не замечая, что руки все сильнее сжимают и выгибают лезвие. Очнулся, только услышав странный металлический звук. В руках у него были обломки ножа, ладони порезаны и окровавлены.

Но боли мужчина не чувствовал. Он думал о другом. В этот момент он думал о ней.

***

В доме у господ Лешковый появился новый персонал. По личному распоряжению Ирины Васильевны за Марией и Инной был отправлен ее шофер. Мать и дочь Кисельниковы ощущали себя Золушками из волшебной сказки. Несказанное везение, несметное богатство кругом...

Невероятные планы породила эта дивная картина в голове у Марии Ивановны.

Ирина Васильевна, к которой их доставили, милостиво сообщила, что посовещалась с супругом и приняла решение взять обоих на работу. Марию Ивановну помощницей экономки, а дочку Инночку горничной – флористкой.

Дамы Кисельниковы рассыпались в благодарностях и выражениях преданности. Ирина Васильевна сочла нужным отметить, что задача обоих будет сопровождать ее в перемещениях по дому. Ну и в других разных мелких тайных поручениях...

Дамы друг друга поняли.

Вернувшись по обыкновению домой к обеду господин Лешков старший был неприятно удивлен, тем как скоро жена осуществила свою задумку. Эти две женщины казались ему лицемерными и неискренними, но так ведь не детей же с ними крестить. Только вот зачем ей вздумалось сажать этих двух баб за один стол с ним?!

Однако, зачем это жене, он не стал задумываться, забот ему и без того хватало.

С утра к нему в кабинет заявился Сергей. С наглым требованием отделить ему часть бизнеса. Хотелось посмеяться ему в лицо, да сученыш подсуетился. Его тесть звонил еще раньше, намекал, что мальчику надо уже самому на ноги становиться. Вот и выделил бы ему долю в своем бизнесе!

Однако пришлось делать хорошее лицо и пообещать сделать все возможное. Подумать только! Щенок голос подал!

Вячеслав Сергеевич болезненно переносил все подобные поползновения, не желая признавать, что сын давно уже взрослый. Сам-то в его годы давно был самостоятельным и дело свое поставил своими руками. Наверное, оттого и трудно было ему с ним расстаться, пустить мальчишку на готовое.

Кроме этого, перед тем, как поехать домой, он завернул к той самой школе, где работала Маслова. Вообще-то, он собирался с ней поговорить, спросить, когда она примет его предложение, потому что сомнений у Вячеслава Сергеевича не было. Он ей ясно дал понять, жить будет как королева.

И тут он обнаружил у школы машину Энцо Маури. Лешков пришел в бешенство.

Его обошли.

Но еще не вечер. Вячеслав Сергеевич не стал ничего говорить ни ей, ни итальянцу, он просто решил действовать иначе. Его месть будет тонкой. И все равно он получит то, что хотел. Главе города переходить дорогу нельзя.

Но настроение было испорчено. Потому и неприятно было ему видеть за своим столом новые лица, назойливо изображающие свою безмерную благодарность. Отобедав дома, Вячеслав Сергеевич вернулся на работу.

Когда глава семьи удалился, облив напоследок всех холодом, Ирина Васильевна ободрила поникших дам. И вид у нее при этом был загадочный.

В общем и целом, с точки зрения Марии Ивановны все сложилось на редкость удачно, правда, не удалось попросить хозяина пристроить куда-нибудь Федю, но перебирать харчами не приходилось. Тем более, что хозяйка Ирина Васильевна обещала похлопотать перед супругом.

Так что Федя пока-то остался без места, но все равно жаловаться грех, дела и так не плохи. Да что там, дела были просто замечательные!

Глава 21

Как он дожил до вечера, как выдержал, чтобы не сорваться к ней немедленно...

Со слов Михаила понял, что и как было. Константин Белецкий Михаилу верил, мужик верный глаз имел, не ошибался. И Лене верил. Измены нет.

И все-таки сердце в нем горело. Вдруг итальянец ей нравится. Вдруг...

Этого он перенести не мог. Она нужна была ему вся, целиком. Тело, жизнь, но больше всего - душа.

Замкнувшись в себе, в своих мыслях, постоянно вертевшихся вокруг неразрешимого вопроса, Белецкий казался застывшей статуей, еще более непроницаемый и немногословный чем обычно. Не зная, что произошло, но видя, что шеф не в себе, люди боялись лишний раз попадаться ему на глаза.

Вечером он поехал к ней.

Поклялся себе, что ни словом, ни взглядом не даст ей понять.

А в душе-то буря... Крошево ледяное от мысли, что ей может кто-то другой нравиться.

***

Лена ждала его с того самого момента, как приехала домой. С двух часов дня. Волновалась, нервничала. Так глупо, ничего плохого не сделала, а виноватой себя чувствовала, будто...

Еще и переживала, почему не едет. Может, он передумал, разонравилась... И вообще, может, она все себе придумала, а он просто переспал с ней и все...

Михаил заходил к ней около пяти, спрашивал, не нужно ли чего. Такой же серьезный и вежливый, как и утром. По нему ничего не возможно было понять.

Пока ждала, приготовила ужин из шести блюд, чтобы хоть чем-то себя занять.

Наконец в восемь вечера раздался звонок.

Метнулась к двери. Он. Открыла.

Белецкий снова был бледный и какой-то отрешенный, глаза опущены. Усталый и напряженный.

- Привет, - улыбнулась. – Заходи.

Короткий взгляд из-под ресниц. Он переступил через порог, вошел и остановился в прихожей. Лена удивилась, что ж он не заходит, молчит. Странно было видеть его таким.

- Костя, ужинать будешь? – подумала, может, голодный.

- Да, спасибо, - произнес, словно проснувшись, провел рукой по волосам.

И тут она заметила, что ладони перебинтованы. Кинулась:

- Костя... Что это с тобой?! – схватила за руки, стала вертеть.

А у самой глаза на мокром месте:

- Костя, что это?! Где ты так поранился?

Еще и давешние шрамы его припомнились, женщина же о хорошем в такой момент не подумает. А он от этой ее неподдельной заботы внезапно оттаял. Словно вода сквозь плотину, прорвались сдерживаемые чувства. Сгреб ее в охапку, прижал к себе.

- Это ничего, Ленка, ничего. Так глупость... Нечаянно порезался...

От этой грубоватой нежности ей стало невмоготу. Лена расплакалась в его крепких и надежных объятиях, выплескивая нервное напряжение тяжелого дня, сомнения, страх. Сами собой из нее полились слова: