Книга Обручённые Хаосом - Александра Гринберг

Хота притянул меня к себе, быстро поцеловал, обрывая поток полушутливого негодования.

— Хорош болтать и пошли отсюда скорее, иначе я за себя не ручаюсь. И да, ты за рулём.

Ну в самом деле, как будто у меня есть выбор…

45

Ненавижу утро. Как и всякий приличный медведь. Вынужден вставать ни свет ни заря, потому что в прокуратуре не делают скидок на меховые заморочки. Но ненавижу. Особенно когда оно начинается с внезапного звонка. Ну и кому что от меня занадобилось, я же сплю! Со своей женщиной, горячей, любимой, наконец-то оказавшейся в моей постели, где ей самое место…

Премерзкое гномье изобретение нашарил вслепую, другой рукой провёл по прохладным простыням рядом с собой.

Так, стоп, почему вообще «прохладным»? У Джинни, как и у любой кошки, температура тела куда выше человеческой, после неё вообще ничего не может быть прохладным — ни простыни, ни моё плечо, на котором она, помнится, сладко засыпала… Мигом взбодрившись, открыл глаза и уставился на пустое место рядом с собой. Она что, сбежала от меня, пока я спал? Да как она посмела? Я недоволен, мой зверь недоволен. Киса теперь наша, какого, чтоб его к порядку, Хаоса?!

Комм надрывно зазвенел в руке снова. Даже смотреть не стал, поднёс его к уху и рыкнул сердито:

— Да какого хрена?

— Это так ты мать приветствуешь? — послышался в трубке знакомый голос, насмешливый и полный командных ноток. — Порой я думаю, что вы с Арти всё же родные…

— Мам, Хаоса ради, ты для этого звонишь мне в такую рань? — оборвал я, в спешке садясь. Может, Джинни не успела уйти далеко, и я смогу её догнать?

Ага, не иначе чтобы трахнуть ещё раза три. И это только в своём кабинете.

Припомнив события вчерашнего вечера, я только и смог, что накрыть лицо ладонью. Ага, от стыда, хотя я искренне полагал, что мне это слово незнакомо.

— Хота? — позвала мама обеспокоенно. — С тобой всё в порядке?

— Ага. Просто рано ещё, ты же знаешь, как я не люблю утро.

— О, разумеется, знаю, — заверила она, снова с неизменным своим ехидством. — Но не припоминаю, чтобы у тебя утро рабочего дня начиналось в одиннадцать.

Одиннадцать? Пф, да я в это время уже кофе с Эммой пью!

Я беспокойно глянул на часы. Да так и подскочил на постели, мигом позабыв о том, что я вообще-то взрослый мужчина, юрист с дипломом и без пяти минут окружной прокурор.

Одиннадцать!

— Мам, скажи, что никто не умер, не женился, ты не беременна, ну и какие ещё новости могут быть безотлагательными. Одиннадцать! Мам, я же никогда не опаздываю! Мне нужно собираться!

— Ну, если не считать того, что ты запретил любимому дядюшке являться в его же деревню… Да, сын, это безотлагательно! Ты что творишь?

— Жениться хочу, вот что! — огрызнулся я, безуспешно пытаясь влезть в первые попавшиеся (точнее, ближе всего валявшиеся) брюки.

На той стороне красноречиво кашлянули.

— Я стесняюсь спросить, на ком? Хотя нет, не стесняюсь. А Джинни в курсе твоих матримониальных планов?

— Ага, как раз всю ночь её в это и посвящал.

Лихорадочно оглядевшись в поисках галстука и так и не приметив его в куче сваленного на пол барахла, махнул рукой и метнулся к шкафу. Хер с ними, с брюками, а вот в такой рубашке (точнее, в том, что от неё осталось) идти на работу точно нельзя. Выцепил первую попавшуюся, кажется, жутко не подходящую к костюму, и, зажав комм между плечом и ухом, принялся одеваться.

— Мам, я сам разберусь, ладно? Не надо мирить меня с Шандаром, Джинни и всем Греймором! И я всё еще опаздываю на работу!

— Часом больше, часом меньше, всё равно уже опоздал.

— Но я никогда не опаздываю!

И впрямь — никогда. За почти десять лет своей работы, сначала помощником, а потом и прокурором, я приобрёл репутацию самого исполнительного, пунктуального и вообще, самого лучшего работника. Именно такой репутации я и хотел — чтобы ни у кого не возникло сомнений, что я хорош. Не только как альфа, но и вообще.

А я хорош. Смею надеяться, в постели тоже, и моя киса сбежала (в окно, что ли?) исключительно потому, что кошки — самые вредные и непостоянные существа в мире.

— Ты правда… — мама замялась, по старой памяти пытаясь подобрать слова. Зачем — непонятно, я взрослый мальчик и имею обширный словарный запас нецензурной лексики. — …затащил в постель Реджину?

В постель. Ха, постель вообще была довольно проходным пунктом в нашей программе — Джинни уже устала, да и я, пусть и хотел её ничуть не меньше, чем в предшествующие четыре раза, был… утомлён, да. И слишком пьян, иначе никак не объяснить, что мы сделали это… столько раз.

Стыд мне не свойственен, однако сейчас вдруг стало донельзя неловко за свою выходку. Я что, и впрямь занялся с ней сексом в своём кабинете? На своём столе? Как за ним теперь работать вообще? И это я ещё не вернулся в тот самый кабинет, не ощутил снова её запах, пряный, острый, такой желанный, незаметный для человека, но пропитавший всё для оборотня.

— Да, мам, взрослые мальчики и девочки делают это. Не будь Шандаром, скажи, что благословляешь нас, и распрощаемся на этом.

— Ха, размечтался. Я жажду подробностей!

— Мам, серьёзно? Я не буду рассказывать тебе, как занимался любовью с Джинни.

— А что так? — удивилась она. — Приятель, я знаю толк в кошечках.

— Мам!

— Что? Как ты сам заметил, ты взрослый мальчик, а я — девочка ещё взрослее. Ну да ладно, не хочешь советов — твои проблемы. Ближе к делу и к причинам моего звонка.

— Я думал, ты просто соскучилась по любимому сыну, — хмыкнул я.

— Иногда я впрямь скучаю по своему сыну. Когда он не включает заправского козла, не ссорится со своим дядей и не провоцирует его на скандал. А пока, — мама замолчала, а я воочию увидел, как она хмурится и неприязненно морщится, — на днях к нам нагрянут гости. Твой обожаемый сенатор Орентис. Ты рад?

— Пляшу от счастья.

От былой расслабленности, пусть и с поправкой на плохо начавшееся утро, не осталось и следа. Я нахмурился, крепче вцепился в комм.

— Когда? Что ему вообще здесь надо?

— Звёздный визит назначен на пятнадцатое. Официальная версия — стандартный дружеский визит с целью перенять опыт взаимодействия с нечеловеческими расами, — без запинок выдала мама, заставив меня скривиться.

Взаимодействие сенатора Орентиса с любыми расами можно описать куда проще — захват всего, что плохо лежит. Насильственное навязывание военных конфликтов, захват территорий, скупка ресурсообеспечивающих предприятий. На юге, помнится, незадолго до войны обнаружили громадные залежи адамантия, металла редкого и используемого в высокотехнологичной промышленности. Больше — только у гномов в их горах, но полулюд никогда не пустит людей в свои угодья. Скорее завалят все входы в свои пещеры, уйдут вглубь гор, а человечество, оставшись без их гениев быстро откатится в развитии на век-другой назад. Историю я знаю хорошо — всего триста лет назад человечество освещало свои дома масляными лампами и свечами, а до того лечилось пиявками и имело канализацию только в больших городах.