Книга Кольцо времён. Проклятие Сета - Анна Сешт

– Да-да, я помню. Сети Первый не скрывал своих привязанностей, так и назвался человеком Сета.

– А всё ж не прошли даром мои уроки – хоть что-то в твоей голове осело, – удовлетворённо улыбнулся Борька.

– В общем, раз уж египтяне так чтили своих предков, то она тоже вполне могла взять с них пример. С Сенусерта. И вот ещё, посмотри… Лорд Джонатан называл её Таа Нефертари. Посмотри на иероглифическую запись – похоже?

Борька поправил очки, присмотрелся. Его губы беззвучно шевелились.

– Первая часть имени – одно из имён Секененра. Та же запись. Вторая часть – как у жены Рамсеса Великого, – подтвердил Борька. – Но Тронтон никогда не использовал её имя – говорил, недостаточно доказательств. И я тоже скажу, что эти дневники ещё ничего не подтверждают. Мы не нашли гробницу повторно, не изучили археологический контекст… а на её саркофаге имени нет. Либо хоронили тайком, либо саркофаг был изначально сделан для кого-то другого.

– Ладно, Джонатан её так называл. Может, на спиритическом сеансе услышал, – не стал спорить Войник. Борька скептически хмыкнул. – Он был ею буквально одержим.

– Да, это мы знаем, – со вздохом подтвердил египтолог. – Артур Стоун рассказал в частной беседе, что его предок даже в гроб лёг с её кольцом. Вот с этим самым.

Якоб поморщился:

– А сам Артур носить его не брезговал. Постой, а достал из склепа тоже сам? Или родня помогла?

– Фамильная память, что тут скажешь. Так вот, кольцо было утеряно, да и часть дневников тоже. Их позже по тайникам потомки собирали, что-то в личной библиотеке, что-то в подполе. А самое интересное нашли уже в фамильном склепе при реставрации. Там какая-то тёмная история с эксгумацией была – то ли саркофаг лорда Джонатана треснул, то ли что, и его перезахоронили. Уже, правда, без кольца. И без последних дневников.

– Кольцо его последний потомок забрал себе. Носил на виду, – добавил Якоб и невольно вспомнил слова самого Стоуна: «Проклятие – вещь упрямая… и я зря дразнил змей…»

Кому и что хотел доказать Артур Стоун? С какими демонами боролся?

– Так, – потёр руки Войник. – Теперь давай перейдём к самому интересному – к участи вот этих несчастных, к которым я совсем не хочу присоединиться.

Борька помрачнел, вздохнул:

– Ещё одна тёмная история. Это была секта, культ, связанный с чёрным рынком древностей. Всех подробностей я не знаю, но они наказывали тех, кто перешёл им дорогу, вот таким способом. Ослепляли заживо…

– Как Меретсегер? – уточнил Яшка.

– Типа того, – кивнул Борька. – Но как могли. И оставляли печать. Знак, который на самом деле имеет прежде всего защитную функцию. Око Хора – не символ зла.

– Я не могу понять. Сет выбил Хору левый глаз, что бы это ни значило…

– Да, и так египтяне объясняли фазы луны. Луна – левый глаз Хора. Когда её нет на небе в новолуние – божество слепо.

– «…Правый глаз Его – Солнце, и левый – Луна. И когда ослеплён Он, то карает друзей своих, принимая их за врагов…» – процитировал Яша по-английски.

– Это ты тут же вычитал?

– Ага. Так вот, значит, эти сектанты или кто они там – они последователи Сета, что ли? Потому что, по логике той же легенды, будь они за Хора, калечили б своих жертв иначе.

Борька поморщился.

– Я не знаю, может, причинные места им тоже отрезали – тут, как видишь, зарисовок нет.

– Не могу понять, как наш лорд Джонни связан с культом. Умер-то он хоть своей смертью?

– Про его глаза Артур Стоун ничего не говорил.

– «…Меретсегер, ослепи моих врагов…» Что, если он сам стоял за этими убийствами? Неясно, по какой причине… но мало ли?..

– Даже если так… сейчас-то его судить уже поздно.

– Но тогда почему его потомок погиб так же?

– Да откуда я знаю! – взорвался Борька. – Что знаю – то говорю. Эти разборки все – не нашего с тобой калибра, Яшка. Я хочу разобраться во всём, но ещё больше я хочу, чтоб мы с тобой остались целы и невредимы. С двумя глазами, руками, ногами и… В полном комплекте, одним словом!

– Полегче, дружище! Я тоже всеми руками, ногами, глазами – за!

Борька вздохнул:

– Может, кто-то хотел сыграть со Стоуном злую шутку, узнал про дневники, скопировал такую смерть…

– Либо культ всё ещё существует, – задумчиво произнёс Войник, глядя на записи. – И мы просто не знаем о других подобных убийствах. Ведь чёрный рынок древностей всё ещё процветает…

– Увы, да. Но даже некоторые музейные экспонаты мировых коллекций попадали в музей совсем не с раскопок, – Борька развёл руками. – Дело прибыльное и мутное. Всё как всегда.

Некоторое время они молчали, каждый в своих мрачных мыслях. Египтолог перебирал старинные тетради, но ничего не комментировал. Яша листал свой блокнот, где пытался хоть как-то систематизировать полученные скудные знания. Тишина затягивалась и, если б не мирное похрапывание Пластика, казалась бы зловещей.

– Во я ещё чего нашёл, – сказал Войник. – Ну, помимо собак… до собак лорд Джонатан тоже больной был.

– Собачьих божеств в Египте хватало, да, – подхватил Борька, которому явно тоже уже надоело гнетущее молчание. – Помимо популярного Анубиса, ну и Сета добавим к псовым… есть ещё Упуат, Открывающий пути… и Дуамутеф… и…

– Как ты сказал? Упуат? – переспросил Яшка.

Память услужливо подбросила ему обрывок чужой жизни. Последний бой с осквернителями гробницы. Молитва собачьему богу… Этим богом ведь был Упуат!

– Ага, Упуат. Воинственное божество, известное ещё с раннединастического периода. Покровитель одного из регионов. Он, строго говоря, не совсем пёс, а чаще волк, чёрный. Но тоже из семейства собачьих. В эпоху Птолемеев его город назывался Ликополь. В Верхнем Египте.

– Ликополь. Ликополис. Волкоград же! – Яша не выдержал, рассмеялся. – В Верхнем Египте у нас Волкоград, а в Нижнем – Нижний Кошгород! Ну этот, как его…

– Бубастис, – подсказал Борька. – Хватит ржать. В общем, Упуат – один из богов загробного мира. И он открывает все пути – пути к победе… пути в другие пространства. Должность у него такая.

– Извини, нервы, – Войник попытался быть серьёзным, но веселиться было проще – и полезнее для психики. Он добавил несколько заметок в блокнот и нарисовал рядом косматого пса. Рисовал он, конечно, не так здорово, как Джонатан, но зверюга получилась симпатичная. – Как много в этой истории псов… Но спросить я хотел не про них, – добавил он, задумчиво дорисовывая рядом второго пса, двухвостого. – Про пчёл расскажи. Пчёлы тут тоже встречались в немалом количестве.

Якоб вспомнил тот невообразимо уже далёкий весенний день в Москве, когда ждал патологоанатома Светочку в кафе. Пчела билось в стекло, а потом всё-таки нашла лазейку внутрь и зачем-то укусила Войника. Хочешь не хочешь, а сложно не принять знак во внимание – все знают, пчёлы не врут.