Книга Интервью с ректором - Екатерина Верхова

— Фух, я думал, он никогда не уйдет, — первое, что он произнес. — Как поживает наша героиня?

В этот момент он легко кинул в меня яблоком. Я, поддавшись инстинктам, поймала.

— Ага, реакция сохранилась, — констатировал он, усаживаясь в кресло, в котором еще совсем недавно сидел мой Неррс.

— Где я, кстати? — подтянув покрывало повыше и опираясь на спинку кровати, поинтересовалась я.

— Почему кстати? — хмыкнул Морэн. — И ты в лекарском крыле ВАКа. Почти сутки без сознания провалялась. Каково это, возвращаться с того света? Есть там что-нибудь?

— Не знаю, — пожала плечами, откусывая небольшой кусок от яблока. Кислое, но вкусное. — Не помню.

— Так я и думал, — своим мыслям кивнул Морэн. — Если бы было, ты бы помнила. Ладно, у нас мало времени.

— Мало времени?

— Да, — уже серьезно произнес дознаватель. — И что бы там ни говорил Дар, считаю важным ввести тебя в курс событий. Отвечаю на первый вопрос — да, этим фингалом наградил меня твой любимый ректор.

У меня и в голове не было подобного вопроса, но спорить я не стала, откусила еще кусочек. Проснулся желудок и затребовал чего-то посущественней.

— Лучше расскажите, что там с… с…

Я хотела назвать имя, но не могла его вспомнить! Это осознание меня перепугало настолько, что растворилась привычная маска спокойствия — на моем лице слишком явно проступили эмоции, иначе бы Морэн не нахмурился и не спросил:

— Что такое?

— Я не помню имя… — пораженно призналась я.

— Не помнишь? — Морэн еще сильнее нахмурился. — Мое?

— Вас зовут Морэн Неррс, — начала проговаривать я. — Вашего кузена и ректора ВАКа — Дарен. Бывшего декана факультета искусств… Хм. Нашу преподавательницу про фракскому?... Да что ж… Я живу в комнате номер…

Паника поднималась к самому горлу. Я помнила, как зовут моих родных, друзей, помнила формулы некоторых заклинаний, помнила все самые важные факты обо мне самой, но… Но часть памяти будто бы испарилась.

— Дрянная ситуация, — Морэн помрачнел. — А свой шифр, которым ты делала те записи, помнишь? Я не до конца разобрался в твоем коде…

— Нет, — шокировано выдохнула я. К глазам подступили слезы.

— Так, погоди, без паники. Может, память к тебе вернется, — забормотал Морэн. И не то, чтобы меня это успокоило, но хотя бы появился призрачный шанс вспомнить то, что раньше без особо труда задерживалось в голове. — Я буду тебе помогать вспомнить. Амелия Росс и Нарлан Ран — те, кто выкрал артефакт из статуи нашего с Даром предка. Они же начали распространять драфф по всему Кантору, чтобы настроить артефакт и высосать всю магию из тех, кто его употреблял. Это помнишь?

— Так вы знали о том, что драфф распространяется не только по ВАКу, но и по всему городу?

— Знали, — Морэн кивнул. — Но не знали о том, что дальний предок бывшего профессора работал вместе с Рануилом Неррсом над этим артефактом. Как и о том, что этот самый предок завещал каждому из своих потомков вернуть роду артефакт, обнародовать и наказать тех, кто посмел присвоить себе это “великое открытие”. Нарлану, вот, удалось — другие даже не пытались исполнить волю сумасшедшего предка. Ран много рыскал по академии, прикрываясь любовными похождениями, пока не понял, что лучшее место, где что-то можно спрятать — так это на виду. Как именно он вскрыл защиту, кстати, история умалчивает. Но подозреваю, тут подключилась его подружка Амелия. Она хороша в зельях и скрывающих чарах.

— Но какой у нее резон?

— Как она пытается убедить моих грифонят, допрашивающих обоих, дело в том, что Ран опоил ее любовным зельем. Но что-то мне подсказывает, что дело обстояло ровным счетом наоборот. С этим мы еще разберемся. И со многим другим тоже.

Морэн бросил взгляд на временной артефакт:

— Так, у нас осталось еще меньше времени. Это касается твоего отца. Мне доложили, что можно существенно перевернуть ход событий, чтобы Браунса выпустили под залог и…

Дверь распахнулась, громко ударяясь о стену.

— Доброго дня лорд Неррс. — В комнату вплыла моя бабушка. Она придирчиво оглядела комнату, сухо поджала губы и кивнула мне с холодным приветствием: — Дорогая внучка.

Следом за ней каким-то затравленным и неуверенным шагом вошла и моя мать. Внутри меня что-то болезненно екнуло. Мама выглядела неважно, и ей явно с трудом удавалось держать достоинство. Корни отросли сединой, под припухшими глазами залегли глубокие синяки. Рядом с бабушкой мама смотрелась блекло, из нее будто выкачали все ее силы.  

— Корин, — выдохнул Морэн, вскочив на ноги. Он обеспокоенным взглядом прошелся по матери, а потом будто опомнился. — Доброго дня, леди Роунвесская и миссис Браунс.

— Позвольте поинтересоваться, что вы тут делаете? С моей внучкой наедине в пустой комнате, когда она не в том виде, чтобы вести светские беседы? — поинтересовалась бабушка. Она всегда была очень традиционных взглядов.

— Зашел проведать, — подыгрывая бабушкиному деланно учтивому тону ответил Морэн. — Наш род перед ней в неоплатном долгу.

— Да, ваш род перед нами в неоплатному долгу, — ледяным тоном произнесла леди Роунвесская, подчеркивая слово “неоплатный”. — Подозреваю, что этот долг с лихвой покрывает наш, если вы понимаете, о чем я.

Мама опустила взгляд, на ее щеках пятнами проявилась краснота. Она крепко сжала пальцы.

— Понимаю, но об этом не было никакой необходимости напоминать. И, тем более, выплачивать, — сухо ответил Морэн. В его взгляде не осталось и капли смеха, он смотрел жестко и цепко, будто бы в данный момент вел какую-то свою игру.

— Если вас не затруднит, мы бы хотели провести время с внучкой в семейном кругу, — произнесла бабушка.

— Конечно же, прошу меня простить.

Морэн направился к выходу и уже у самой двери, воспользовавшись тем, что его не видит ни бабушка, ни мама, одними губами произнес “соглашайся на все” и подмигнул. После чего дверь за ним закрылась.

— Как ты, дорогая? — мама подошла ближе.

— Все хорошо, правда, — я постаралась улыбнуться, хотя приход бабушки настораживал. Допускаю, что он действительно переживала, что и правда чувствовала необходимость почтить меня своим присутствием, но что-то меня сильно смущало.

— Конечно же с ней все хорошо, — заметила бабушка поставив небольшой женский портфель для бумаг на тумбу. Достала оттуда стопку документов и произнесла: — Она же Роунвесская.

Вообще-то, Браунс. Но спорить со старшей родственницей себе дороже. Особенно, когда она добавляет:

— Почти.

— О чем речь? — осторожно поинтересовалась я. Мама вновь опустила взгляд и замерла над моей постелью каменным истуканом.

— Я решила, что пришел момент, когда стоит сделать тебе деловое предложение. — Бабушка протянула бумаги, но я не спешила их взять в руки. — Ты ведь хочешь помочь отцу?