Книга Беременная для Зверя - Эллен Росс

— усмехается и обнимает на мгновение. По щеке треплет грубовато. — Пойдём. Накормит тебя Наталья.

Зверь отходит, но я успеваю его за петельку для ремня зацепить.

— О-па… Чё это?

Глаза вниз опускаю, верхнюю пуговицу на брюках застёгивая. Ещё хочется, чтобы он оделся, а не расхаживал голым по пояс.

— Кто эта Наталья?

— А-а-а-а… У тебя до сих пор гон ревнивый не сошёл? — хмыкает довольно. Обе руки мне на плечи складывает, свешивая запястья расслабленно. — Баба одна, очевидно.

— Это я и сама вижу, что баба. Какая роль у неё?

— Не успокоишься, да? Будешь дурь гонять. Мне твои загоны на хрен не нужны. Не вздумай беленить и истерить, ясно?

Киваю. Но всё же это не ответ полный. В глаза ему смотрю. Он сощуривается и цыркает недовольно.

— Жадная ты. Кончала без передыху, теперь тебе еще и подробности подавай, да? — скалится белозубо. — Прикольно…

Паузу короткую выдерживает, объясняя потом:

— Она в том центре работала. Завхозом. Архив перевозили. Но с перевозкой проблемы возникли. Часть бумаг до архива нового не довезли. Но по форме отчитались, как положено, типа всё на месте… Пожар архив уничтожил. Считается, что все данные — тоже. Но по факту интересующее меня уцелело. Наталья достанет то, что надо. Взамен — бабки получит. Нехилые…

— Это может быть опасно для неё? Рискует. Что будет, если Порох узнает?

— Все мы рискуем. Так или иначе. Наталье есть за что жопу рвать. Муж у неё из семьи ушёл, а дочке лечение за границей требуется. Так что… Всем нам есть ради чего подставляться.

— Тебе тоже было ради чего рисковать?

Я осторожно один из шрамов его трогаю кончиком пальца. Во рту пересыхает. На этот раз Зверь руку мою не отнимает. Позволяет трогать, хоть и напрягается невероятно сильно.

— Было, да. Но там… другое немного. Не совсем моё. Но за грехи отцов и дети расплачиваются, — хмуро добавляет. Замолкает, потом резко отходит. — Харе из меня вытрясать всё, Порохова. Больно прыткая ты. Лисица, млять. Палец пососала, на хер примерилась, теперь под кожу влезть хочешь?

Голос его повышается и греметь начинает. На лице грозовой фронт собирается. Брови к переносице летят одной линией чёткой. Убийственной. Яростной.

— Не выйдет, — шипит в лицо и первым выходит, так громко дверью хлопая, что стёкла декоративные дребезжать начинают.

***

Не понимаю его. Сейчас-то чем не угодила ему? В груди разрывается снаряд убийственный. И есть больше не хочется, и стоять не хочется. Ничего не хочется. Апатия накатывает волной тошнотворной. Упасть там, где стою, хочется, и ничего не знать.

— Чё застряла? Выходи давай…

И не даст же покоя мне. Чурбан. Зверь. Так и есть Зверь. Зачем только думать о нём иначе?

Выхожу. Кажется, уже несколько минут прошло. Потому что Зверь одет. Рубашку застёгивает. Меня подгоняет. Рукой направление задаёт. Указывает, куда идти надо.

В столовую просторную. Там стол уже накрыт. Тарелки дымятся пищей домашней. У меня в животе урчать начинает. От голода. Зверь ухмыляется. Кажется, опять что-то гадкое выплюнет из рта своего. Мол, после траха хавать хочется или что-нибудь в этом роде. Но он просто садится рядом. Стул под его телом массивным поскрипывает жалобно.

— Ешь, а то бледная совсем, — Наталья подкладывает мне на тарелку пюре картофельное и парочку голубцов больших с подливой. — В фарше говядина и курица, — говорит она. Но уже в сторону Зверя. Он кивает. Разрешение даёт. Потом тарелку наполненную к себе придвигает и есть начинает.

Наталья садится, уложив руки на стол. Локтями грудь объемную поджимает так, что она ещё пышнее кажется.

— Когда документы достать? — спрашивает она, привлекая внимание Зверя.

— Завтра. В город двинем. Ты с нами. Передашь. Получишь бабки. Свободна. Не виделись никогда.

— Само собой, — говорит она. — Но я бы не отказалась встретиться ещё раз.

Наталья сама не ест, только на тарелку положила себе немного салата из свежей зелени. Нагнулась, поставив на стол бутылку вина. Просит Зверя открыть, протягивая ему штопор.

— Ой, спасибо… — довольно взвизгивает, наполняет бокалы с вином. Два. Потом в мою сторону смотрит, спрашивая. — Ей, наверное, ещё нельзя пить? Девчонка совсем.

— Можно, — говорю я.

— Нельзя, — режет Зверь.

— По возрасту можно. Но я не пью, — говорю куда-то в пустоту. Не смотря на этого мужчину пугающего.

Он меня за человека не считает. Чуть только слабину дашь — по щекам хлещет. Больно. Так что я взгляд в тарелку опускаю и быстро есть начинаю. Вкус пищи почти не чувствую. Едва прожёвываю, запивая компотом из сухофруктов.

— Ох, голодная какая… — вздыхает Наталья и смотрит на меня жалостливо. — Ещё добавки дать?

— Нет. Спасибо за ужин. Я наелась.

— Тогда спать иди, — прочь отправляет Зверь.

Я глупо жду, что он вслед за мной сразу вскинется. Отчитывать начнёт, наседать из-за того, что я вякнула против его слова. Дурочка, должно быть. Но мужчина за столом сидеть остаётся. Я за углом коридора прячусь. прислушиваюсь. Он с этой Натальей беседы ведёт. Человеческие. Не как с отбросом помойным. Не как со мной. Лучше.

Плакать начинаю. Беззвучно. Но горько. Слёзы кислотой жгучей щёки разъедает. Льются и льются. Так гадко на душе. Как будто не плюнул даже, а харкнул поганью. Больно на душе. В особенности после такой близости.

Заставляю себя ноги сдвинуть с места. В направлении спальни. Как будто мертвец оживший. Едва переставляя ступни. Потом падаю на кровать, даже не раздеваясь. В комок скручиваясь, желая стать эмбрионом. Пылью. Молекулой. Ничем просто.

Зачем это всё мне? Как собаку бешеную, пинают, если что не так.

И нет ничего у меня. Ни документов, ни возможностей, ни даже телефона, чтобы позвонить. Жизнь присвоили, девственность тоже. Гордость больно пнули и на колени поставили.

А ведь понравилось…

Шепчут злобные демоны. Они из тьмы его глаз выбрались и мне на плечи уселись.

«Да, тебе понравилось у него сосать…»

Гнусные черти раскатывают усмешку по губам, останавливаясь в миллиметре от издевательской улыбки. В каждом движении тьмы по углам мне чудится образ Зверя.

Его губы. Руки. Тёмные глаза. Чёрные волосы. Уродливые шрамы на идеальном теле. И ещё более уродливое отсутствие души. Нет у него её. Верно сказал он. Нет ничего.

Нужно попытаться сбежать. Прямо сейчас.

Глава 60. Арина

Я лежу ещё несколько минут в кровати. Потом встаю и осторожно окно осматриваю. Второй этаж. Высоко. Но вдруг карниз имеется или что-то в этом роде?