Книга Счастье бывает разным - Иосиф Гольман

После бессовестного и стремительного увольнения из ВМФ ему было совершенно без разницы, куда податься. Отец рассказал про большой проект и попросил помощи. Глупо было отказываться, тем более что зарплаты тут платились нормальные: собранные от инвесторов деньги позволяли не экономить на ценных кадрах. Жена Томка тоже была здесь, но пока не работала, просто наслаждаясь летом. В дальнейшем предполагалось, что она будет трудиться экономистом.

Теперь всех троих Чистовых легче было найти в Соловейке, чем в столице. И, похоже, всем троим это нравилось: старший впервые после взросления детей всецело отдался делу, младшему все было лучше, чем страдать по своему малому противолодочному, а Томка не без скрытого удовольствия покинула холодный Североморск.

Кроме названных, присутствовал Басаргин, так и не вылезший из своего отромного черного «Лексуса». Во-первых, там прохладно от кондиционера, а во-вторых, через тонированные стекла было видно, что он практически ни секунды не сидел без дела: то что-то писал в ноутбуке, то разговаривал по мобильному телефону.

На него время от времени с некоторым напряжением посматривала Ли Джу.

И с некоторым раздражением — Екатерина Степановна Воскобойникова.

Да, она тоже приехала, на служебной машине с водителем, сама не зная зачем. То есть формально основания были: ее министерство декларировало — по крайней мере, на словах — приверженность к энергосбережению и альтернативной энергетике. Реальный же проект в этой тематике — причем с серьезными финансовыми и научно-техническими обоснованиями — в целой стране на данный момент имелся только один.

Впрочем, что кривить душой: она могла бы послать сюда любого из своих работников либо вызвать на аудиенцию ответственных сотрудников проекта — люди уже были наняты, и люди серьезные. Однако приехала лично и сейчас стояла в сторонке, перед этим вежливо отказавшись от общества подошедшей к ней Марины Ли Джу. Она пыталась взглядом найти Чистова-старшего, он был где-то здесь же, на площадке. Но 370 гектаров — это действительно много: здесь была и своя речка, и свое озерцо с небольшим, поросшим камышом болотом, и даже своя березовая роща, довольно крупная. И почти везде уже работали люди и строительная техника. Так что Владимир Сергеевич, несомненно, был тут и, также несомненно, пока недоступен.

— Экологический комплекс, а бульдозеры рычат, — усмехнулась Екатерина Степановна.

Замечание услышал младший Чистов:

— Да, это пока неразрешимая дилемма. Строить без техники — долго. С техникой — вроде как нарушается чистота помыслов. В итоге нашли компромисс: на каждом модуле на финишном этапе будет торжественно отмечаться прощание с двигателем внутреннего сгорания.

Тем временем рабочие принесли пластиковые столы и стулья. Теперь уже не только Ефим Аркадьевич комфортно сидел, но и все, кто хотел. Одна лишь Катя осталась чуть в стороне ото всех, прислонившись спиной к березке. Здесь, в тени и на ветерке, хорошо и наблюдалось, и думалось.

На столах разложили свежие овощи, хлеб, поставили охлажденное белое и красное вино. Вадик сталкивал горячее жареное мясо с шампуров в большую керамическую миску.

В итоге не устоял никто, даже Басаргин соизволил вылезти из своего офиса на колесах. И даже соизволил поздороваться с женщинами — сначала с Катей, когда шел к столу, потом с Мариной. При этом — отметила Катя — едва заметно улыбнулся.

Интересно, чему? Не тому ли, что из трех присутствующих здесь красивых женщин две физически принадлежали ему?

А ведь точно: Басаргин чуть не в открытую уставился на эффектную не по возрасту Наталью. Что ж, он никогда и не западал на что-то конкретное — возраст, деньги, красоту. Он просто завоевывал незавоеванное. И чем сложнее задача — тем больше куража. На этом месте своих рассуждений Екатерина Степановна не вполне по-доброму улыбнулась: ей про шебутную семью Береславских подробно рассказывал бывший муж. Так вот, с Натальей императора Басаргина ожидал сокрушительный облом. Уж так вышло, что эта дама давно и абсолютно безраздельно обожает свое гениальное чудовище, сейчас активно доедающее второй шампур бараньего шашлыка и запивающее его охлажденной колой.

А Басаргин и в самом деле пристроился неподалеку от Натальи и начал с ней разговор. Катя прислушалась — так и есть, обольститель на уик-энде. Хотя — не так. Басаргин — сильная личность, притягивающая к себе, как магнит, тех, кто слабее. Она задумалась: получается, в институте она была слабее. Потому и притянулась с такой силой.

А сейчас?

Сейчас он ей тоже, конечно, небезразличен.

Но — не более того.

Сейчас бы он ее не завоевал. И если б она не ушла от Чистова, то так бы с Володей и осталась.

Нет, Катя не сожалела, что ушла. Она бы просто не смогла жить с мужем, если бы оставалась надежда на восстановление, реанимацию, возрождение — называйте, как хотите — тех сильнейших и простых чувств, испытанных ею с Басаргиным в юности.

Но, уйдя к Ивану, испытала лишь их слабые отзвуки.

И то — в первые встречи.

Не вкус, а так, послевкусие.

Интересно, а Чистов всегда ее примет обратно или есть лимит времени?

Она вовсе не собиралась обратно.

Просто интересно.

А вот и Володя. Черт, он и в самом деле вошел в роль!

Владимир Сергеевич приехал верхом на гнедой лошади, причем без седла.

Подъехал прямо к накрытому столу. А рядом с лошадью бежало черное здоровенное создание, из пасти которого — или которой? — свисали две неаппетитные белые струйки слюны.

Воскобойникова смотрела на бывшего мужа во все глаза. Это был он — и не он.

Подтянутость и спортивность были всегда. Но ее Чистов никогда не был таким — заведенным, что ли.

Вон, еще не заметив Катю, начал давать указания разным людям. Чуть не очередь к нему выстроилась. Господи, откуда что взялось? Он и детьми-то толком руководить не мог.

Наконец увидел ее.

Обрадованный приездом, устремился к Кате, ловко пробираясь среди гостей и садовой мебели. За ним, как привязанные, двигались пятидесятикилограммовый Фунтик и его ужасная огромная лошадь.

— Вова, это что за ужас? — спросила никогда не любившая животных Катерина. Спросила про собаку. Да заодно и про лошадь: над ней вились большие черные мухи, и от нее пахло потом.

— Это Васька, — объяснила Ли Джу, умело беря коня за уздечку и привязывая его к березе, облюбованной Воскобойниковой.

Вот же зараза! Катя отшатнулась от приблизившейся широченной морды лошади.

— А это Фунтик, — объяснил Чистов, вытаскивая из кармана салфетку и утирая ею морду собаки. Фунтик нежно прижался к ноге хозяина и преданно посмотрел ему в лицо. Потом посмотрел на Ли Джу и подбежал к ней, повиливая довольно длинным обрубком хвоста. Из квадратной пасти уже вновь показались слюни.