Книга Я клянусь тебе в вечной ненависти - Яна Фроми
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прошлым вечером, пребывая в пьяном бреду, он был готов нестись обратно в Сен-Г рейс, чтобы обнять колени Элеоноры, каяться в чем угодно, только бы видеть ее снова. Вновь тонуть в расплавленном золоте этих невыносимых глаз. Но вот алкогольный дурман окончательно рассеялся, в голове прояснилось, и вместе с этим в душу закралось сомнение. Застарелая мнительность подняла голову и отравила мысли.
А не был ли этот спектакль в Сен-Г рейс хорошо спланирован? Как и соблазнение невинной мадемуазель Дюбар?.. Что, если он снова стал лишь пешкой в женской игре?
С самой первой встречи Арланд беззаветно верил в неосведомленность Элы, в ее неиспорченность, и это несмотря на то, что весь предшествующий опыт предостерегал: женщины расчетливы и коварны. За каждой улыбкой придворной дамы некромонг видел корысть, за каждым знаком внимания — скрытый умысел. И только Элеонора выглядела такой искренней, трогательной в своем смущении, доверчивой…
Но, похоже, доверчивым дураком здесь оказался только он!
Вдруг Рэйвен с самого начала был прав? У главы тайной канцелярии феноменальное чутье, и оно никогда не подводило своего обладателя. Возможно, малышка Дюбар давно посвящена в подробности грязной семейной истории, а это письмо… Было ли оно вообще?
Что, если этот нежный цветочек давно отрастил шипы, но умело их прятал? Яблоко от яблоньки… Или как там говорят люди? Эвелина тоже ловко скрывала свою истинную личину. Дочь завершила то, что не удалось ее матери: заставила некромонга нырнуть с головой в пучину страсти. Не это ли прекрасная месть — даже через много лет заставить его плясать под дудку женщин Дюбар?..
Ангэлер порывисто поднялся и принялся шагать по комнате. Беспокойные мысли требовали хоть какого-то движения.
«Дурная голова ногам покоя не дает», — так любила говорить прабабушка.
Арланд резко остановился, как на невидимую стену налетел. А ведь леди Цицерия жила в этом доме уже лет тридцать, а значит, была свидетельницей тех событий с Роландом.
И уж она-то точно была достаточно взрослой в ту пору, чтобы ее посвятили в детали. Она наверняка знала, что произошло в подземельях и почему были запечатаны входы. Стоило лишь зайти к ней и спросить. Он с досады хлопнул себя по лбу: всё это время у него под боком был отличный источник информации, а ему и в голову не пришло обратиться к нему. А теперь… уже поздно.
От этих умозаключений аппетит испортился. Лорд Ангэлер проглотил ужин, едва ли почувствовав вкус блюд. Бокал с недопитым вином остался стоять на столе, как символ данного Дэлаверу слова.
— Могу я забрать посуду, милорд? — В комнату заглянула смуглая горничная.
Арланд утвердительно кивнул и поднялся из-за стола:
— Принеси потом кофе, пожалуйста.
Будущий разговор с отцом следовало хорошенько обдумать, чем лорд и планировал заняться этим вечером. С Ангэлером старшим он свяжется на следующий день, когда не будет выглядеть таким помятым. Перед этим стоило бы навестить Каролину, узнать, не нужна ли ей помощь, чтобы потом рассказать отцу, как она устроилась в новом доме.
— Что-нибудь еще, милорд? — Криста подняла нагруженный посудой поднос, но уходить не спешила.
Некромонг знал этот взгляд из-за ресниц: притворно робкий, откровенно оценивающий, с пляшущим в глубине лукавым огоньком. Очередная меркантильная и доступная девица, не сильно-то отличающаяся от придворных дам — разве что наряд попроще, быстрее раздевать.
Так может быть позволить?.. Чем не способ расслабиться и отвлечься от болезненной зацикленности на Элеоноре Дюбар…
Арланд прислушался к себе и с удивлением отметил, что сочные прелести, так незамысловато выставленные напоказ, не вызывают никакой реакции. Мысли и желания были направлены на одну конкретную девушку и отказывались сворачивать налево.
Приободренная его задумчивым рассматриванием, Криста приосанилась и открыла было рот, явно решив детальнее объяснить непонятливому лорду суть своего предложения. В этот момент бокал с вином покачнулся, неожиданно лишившись устойчивости, и часть содержимого пролилась на платье горничной. Девушка охнула и едва не выронила из рук поднос.
Некромонг отвернулся, довольный своей маленькой диверсией, и отошел к окну. Некоторым фразам не стоит звучать вовсе. Однажды произнесенные, они способны навсегда изменить отношения между людьми.
Отражение в зеркале смотрело на меня золотисто-кар ими глазами Эвелины. Темные круги, вечные спутники дурных снов, делали лицо в отражении взрослее. Я отвела от него взгляд и принялась обводить пальцем завитки на бронзовой раме, обрамлявшей старинное зеркало в ванной комнате. Губы Эвелины насмешливо скривились, будто спрашивая: «А где же Элеонора? Она вообще существует?»
Уже ставшая привычной боль пронзила сердце ледяной иглой. Пузырьки с косметическими средствами на полке под зеркалом мелко задрожали и, дружно подпрыгнув, устремились к краю. Не на шутку перепугавшись, я попыталась их поймать, но сделала только хуже: кремы и лосьоны с грохотом посыпались в раковину.
— Что у тебя там происходит, Эла? — донесся из-за двери встревоженный голос Катрины.
— Всё в порядке! Уже иду.
Вернула баночки на место и, пригладив дрожащими пальцами волосы, вышла из ванной, чтобы вместе с девочками отправиться на урок по мировой истории.
— Рассаживайтесь, 6-6-6арышни, — традиционно приветствовал нас в светлом лектории седовласый профессор Зеле.
Рослый и плечистый, профессор стоял перед темной доской, широко расставив ноги и заложив руки за спину, и напоминал поднявшегося на задние лапы белого льва — такой пышной была его шевелюра. Должно быть, в молодости он был очень привлекательным мужчиной. Да и сейчас Ульрих Зеле обладал весьма импозантной внешностью, и только сероватый оттенок кожи и странная, немного заторможенная мимика выдавали, что у этого статного мужчины не всё в порядке со здоровьем. Говорили, раньше профессор читал лекции в Королевской академии, но после сердечного приступа у него появились проблемы с дикцией и преподавательскую деятельность пришлось оставить. Потеряв место при академии, господин Зеле позже принял предложение читать мировую историю в Сен-Грейс. Несмотря на воинственную внешность, человеком он был мягким, и уроки его проходили весьма спокойно. Даже чуточку занудно: бесконечные перечисления кто кого пытался завоевать, кто и когда взошел на трон, любого заставят зевать. Если с датами я еще худо-бедно справлялась, то имена иностранных правителей и всевозможных деятелей давались мне с трудом. Зачет по мировой истории, который мы готовились сдавать через месяц, ждала с трепетом. Проявив удивительное понимание, профессор Зеле решил посвятить последние занятия повторению пройденного за год материала.
— Готфрид П-пятый заменил казнь герцога Энвойского на вечное з-заточение в «Черном аисте», — вещал профессор, напоминая нам о событиях времен смуты в Обероне.
