Книга Приступ волшебства - Ксюра Невестина

Сняв плотный чехол с подушки, я осторожно сложила в него осколки зеркала и спрятала кулек в сумку, прикрыв его сверху учебником травоведения. Оставаться в этой комнате дальше у меня не было причин. Вернусь в сокровищницу, расставлю выбранные Каннемом книги на полке книжного стеллажа и пойду спать. И не важно, что завтра я получу свой первый неуд по истории, потому что к написанию реферата я так и не прикоснулась. Не до того было: то болезнь, то покушение на мою жизнь. Совсем не до того!

По ночным коридорам замка я проскочила буквально за десять минут, оставшись никем не замеченной, и забежала в зеркало, оставленное мною в безлюдном коридорном тупике. Тот, кто не был связан с оригинальным артефактом кровью, использовать зеркало не мог, но кто-нибудь из опытных преподавателей вполне мог догадаться, для чего это зеркало использовалось и вычислить кем именно использовалось.

Войдя в сокровищницу, я до автоматизма выученным заклинанием зажгла свет и прошла в кабинет. Как же комфортно здесь стало!.. после того, как я научилась не замечать свалку за пределами невидимой границы между сверкающей чистотой площадью и неубранной частью. Скинув туфельки рядом с зеркалом, я аккуратно корешок к корешку расставила на одной полке восемь книг и все выданные Мэнди лекарства на другой в свободном уголке. Так я не забуду их выпить перед завтраком и взять на завтрак те, которые нужно пить сразу после еды.

Вот теперь можно переодеваться в пижаму и ложиться спать!

***

Впервые за долгое время я проспала! Я подорвалась с дивана, сбрасывая с себя одеяло, и буквально падая на пол. Кто вчера бросил академическую униформу, не постирав? Анита Рэндал! Садись, пять! Пока я раздумывала, успевала ли на завтрак или нет, руки параллельно сначала бросили вещи в артефактный таз, а потом полезли за выданными таблетками. Возвращаться в состояние растения, как то было вчера, я не хотела. Лучше завтрак пропустить.

Пока провозилась с одеждой, время прошло. На завтрак я уже катастрофически не успевала, а потому я нагло и безнаказанно засунула в зеркало руку и стащила с кухни тарелку с аппетитно пахнущими булочками. Их пришлось жевать в сухомятку, но оно того стоило. Булочки были реально очень вкусные и пеклись исключительно для малой преподавательской столовой, несправедливо решив, что кадемы такую вкуснятину не заслужили.

Первым в расписании значилась боевая магия, и я притормозила, и прислушалась к себе и своему организму. Восстановился ли мой резерв хотя бы наполовину? Лекарства лечили меня, заставляя организм в повышенных объемах использовать внутренний резерв магии для самовосстановления. В результате на занятия оставались крохи. Сущие слезы. Надо будет предупредить Альтира Шенка, что я сегодня слегка не в форме. Думаю, на первый раз он меня простит.

На боевую магию к Шенку я летела, словно ветер, ноги не успевали коснуться пола, как я уже переменяла их. Я опаздывала! Очень сильно опаздывала, и никакие лекарства не могли оправдать того, что я посмела опоздать на урок к Альтиру Шенку! Он был единственным преподавателем, кто вел у первогодок сразу три дисциплины, и я могла сильно подмочить себе репутацию в его глазах, если бы проснулась на десять минут позже!

К моему появлению занятие уже началось, и мне не осталось ничего другого кроме как на глазах у всех пойти «на ковер» и извиняться. Альтир Шенк не любил опозданий. Он не наказывал опоздавших, как Шатрэн, но с большой долей вероятности мог занизить оценку практического занятия или задать несколько дополнительных вопросов при устном ответе во время лекции или проверки домашнего задания.

— Кадеми Рэнвальд! — голосисто, притом басом, Альтир Шенк назвал мое имя так что я вздрогнула — Вы видели, который час? Не рановато ли вы явились?!

— Простите, я в последние дни сильно приболела. Вчера меня в лазарете напичкали лекарствами, и… и я проспала. Даже на завтрак не сходила, — покаялась я, признавшись во всех грехах кроме одного. Таблетки, которые я должна была выпить после завтрака, я выпить не успела и взяла их с собой, намереваясь выпить их чуть позднее.

— Вот оно что, — призадумался преподаватель. Мне он почему-то поверил, в отличие от других опоздавших в предыдущие разы. Я была поражена. Видимо мой статус любимицы чего-то стоило. — Заниматься на практической части сможешь?

— На несколько попыток меня хватит, а дальше буду наблюдать за другими или читать учебник. С вашего позволения, — уточнила я.

Мой резерв за ночь восстановился примерно на одну шестую часть, а мои навыки регулирования потока значительно упрощали выполнение практических занятий по любой дисциплине. Причем я порой выполняла задания настолько круто, что никто не замечал ущербности объемов моего магического резерва! Каких трудов мне стоило не показывать своих слабостей перед теми, кто был рожден магом. И ведь получалось!

Шенк выдал мне листок с тестом, для решения которого мне не требовалось ни капли магии. От письменной работы я отделаться не могла и пока решала умудрилась еще задуматься о том, чтобы отпроситься с занятия вовсе и хотя бы мельком посмотреть информацию по теме реферата на историю, которая в расписании как раз стояла между боевой магией и обедом.

Сегодня в атмосфере что-то неуловимо изменилось. Что-то такое, что осознать было очень сложно, пока… пока Шенк не икнул, увидев как Канна и Каннем согласились быть партнерами на практической части занятия. На его месте я бы тоже испугалась и постаралась как можно быстрее развести двух люто ненавидящих друг друга людей, если бы не знала вчерашней предыстории. Брат и сестра уняли свои гордыни и пошли на примирение.

Канна все еще с недоверием смотрела на брата, но в ее взгляде тоже кое-что изменилось. В нем появилась осмысленность, и исчезли слепая ярость, обида и гнев. Каннем тоже вел себя иначе, словно в его глазах Канна стала его маленькой сестренкой, которой требовалась безоговорочная защита. Я усмехнулась, склонив голову и уведя взгляд в другую сторону. Через пару дней от перемирия не останется ни воспоминания: вряд ли Канна потерпит опекунского надзора «из благих целей».

Альтир Шенк поверил в столь резкое и кардинальное изменение в отношениях двойняшек еще меньше, чем я, и развел их по разным парам. Мне снова достался Каннем, надувшийся и обидевшийся на решение преподавателя. Я Шенка очень хорошо понимала: с его стороны было бы весьма опрометчиво ставить этих двоих в пару. Даже если Канна и Каннем вчера изменили свои мнения друг о друге, их привычка собачиться друг с другом могла испортить практическое занятие.

— Никаких перестановок в течение триместра! — гаркнул Шенк, чтобы больше ни у кого не появилось желания попортить ему настроение. — Триместр закончится, и по его результатам я сам разобью вас на пары для наибольшего эффекта совместной практики!

Вот это новость. Я-то думала, что до конца года или даже до конца учебы буду в одной паре с Каннемом. Успокоится ли Наяна, когда хотя бы на защитных чарах и боевке мы с Каннемом не будем работать вместе? На Наяну я старалась не обращать внимание, но эта тактика не слишком помогала. Я затылком чувствовала ее ненавистные взгляды и слышала, как она нашептывала проклятья в мою сторону.