Книга Между Прошлым и Будущим - Дикон Шерола

— А вы мне — провинившегося мальчишку, пытающегося вымолить прощение, — парировал Киву. — Ну и как там ваша самостоятельная жизнь?

— Одиноко, — усмехнулся Лесков. — С тех пор, как вы зачислили меня в список предателей, я внезапно начал скучать по нашему общению.

— Не льстите себе, Дмитрий, — Бранн смерил его снисходительным взглядом. — Будь вы в моем списке предателей, то для вас этот увлекательный банкет проходил бы на каком-нибудь живописном кладбище. Вы всего лишь разрушили несколько моих незначительных планов.

— Эти планы могли бы не разрушиться, если бы вы переступили через свою гордыню и позвонили мне. Я вполне мог найти время, чтобы приехать на ту встречу с американцами.

— Я слишком сильно себя уважаю, чтобы опускаться до ваших подачек, — все тем же прохладным тоном произнес Бранн. — Теперь прошу меня извинить. Моя спутница заскучала.

С этими словами Киву снова смерил Лескова снисходительным взглядом, после чего направился к светловолосой девушке в роскошном синем платье. Внешне она была не сказать чтобы красавицей, однако она числилась дочерью владельца одного из крупнейших банков Российской Федерации. Поэтому выбор Бранна Дмитрия ни сколько не удивил.

Поведение Киву тоже было достаточно предсказуемым, и, хотя со стороны могло показаться, что Лескову плевать на их ссору, в душе парень все же переживал.

Тем временем Стас продолжал наблюдать за Дмитрием. Когда он остался один, Волошин обратился к Кате, напомнив ей о ее желании познакомить их.

— Сейчас? — Белова почувствовала, как ее бросило в жар. Она в страшном сне не могла представить, как приблизится к Дмитрию со Стасом под ручку и будет их знакомить. К тому же девушка сама хотела поговорить с Лесковым наедине по поводу сложившейся ситуации.

— А чего ждать? Смотри, он пока один…

— Уже не один. Думаю, не очень правильно вмешиваться сейчас, — Катя с облегчением заметила, как к Дмитрию приблизилась какая-то длинноногая красотка модельной внешности. Она демонстративно поцеловала Лескова в щеку, явно красуясь перед своими стоящими неподалеку подругами.

Постепенно зал наполнился гостями, и Катя с заметным облегчением заметила, что Стас наконец перестал коситься на Лескова, а Дмитрий был занят тем, что пытался не утонуть в желающих с ним пообщаться. Арсений Лопатин выступил с крайне пафосной и откровенно глуповатой речью, после чего он пригласил всех пройтись по первому этажу музея, чтобы ознакомиться с выставкой. Когда собравшееся количество народа в зале начало редеть, Лесков в очередной раз скользнул взглядом по присутствующим, словно выискивал кого-то. И наконец увидел Катю. Вот только она была не одна. Девушка сидела за столиком у самой стены, а рядом с ней находился молодой человек, чье лицо Дмитрию было хорошо знакомо.

«Становится все интереснее и интереснее», — мрачно подумал Лесков, глядя на Волошина. Утреннее сообщение от Кати заставило его поверить в то, что она искала с ним встречи. Но зачем она привела с собой Стаса? Не для того ведь, чтобы познакомить их?

Эта мысль не давала Дмитрию покоя. Наличие Волошина подле Кати чертовски раздражало его, и он уже начал подумывать о том, чтобы с помощью внушения оправить его домой. Или хотя бы…

Стас почувствовал на себе взгляд Лескова и тоже посмотрел на него. Да, вопрос журналиста больше не казался ему невинным: Дмитрий был молод, богат, его уважали в обществе. Наверняка, этот тип обратил внимание на Катю.

«Вот только у нее есть я», — ревниво подумал Стас. Однако его мысли разом куда-то выветрились, когда он снова встретился взглядом со своим конкурентом.

— Я покурить, — неожиданно заявил он Кате, поднимаясь из-за стола.

— Ты не же куришь, — растерялась Белова, однако Стас уже отправился на поиски курилки. Девушка проводила его удивленным взглядом. Затем она поднялась с места и неспешно направилась смотреть картины. Вот только Катя никак не могла сосредоточиться на увиденном. То и дело она начинала искать взглядом Дмитрия, чтобы поговорить с ним.

— Красивое платье, — внезапно услышала она его голос, когда остановилась у очередной картины. Дмитрий приблизился к ней и теперь стоял рядом. Вот только взгляд его был обращен совсем не к полотну с четырьмя полосками.

— Или это ты делаешь его красивым? — он улыбнулся, заметив, что девушка немного смутилась.

— Привет, Дима.

— Привет. Как тебе выставка?

— Определенно, лучше чем моя, — тихо ответила Катя. — Здесь собраны все признанные художники, и никто из них не прибегал к твоей помощи.

Улыбка исчезла с губ Дмитрия.

— Ты думал, я не узнаю? — девушка укоризненно посмотрела на него.

— Не так скоро, — медленно произнес Дмитрий. — Что тебе известно?

— Все, что нужно, чтобы понять, что мои картины оказались интересны только благодаря твоей фамилии. Впрочем, кого я обманывала. Первая моя выставка и так все наглядно показала…

— Это не так, — прервал ее Дмитрий. — Что она могла показать, если ее никто не видел? Сколько людей посетило ее в общей сложности? Сотня? На всю Москву?

— Зато сейчас посещают тысячи. Вот только это не моя заслуга. Скажи мне, сюда меня тоже пригласили только благодаря тебе?

— Приглашения — это одно. Сюда так просто не попадешь — должен кто-то привести. А что касается выставки: ты где-то видишь конвой, который гонит людей смотреть твои работы? Или где-то стоят палачи, казнящие тех, кто не покупает твои картины?

— Дима, ты прекрасно понимаешь, что я имею ввиду, — как можно более мягко произнесла девушка. — Я понимаю, что ты хочешь мне помочь, и я благодарна тебе за все, но я не готова принять успех, искусственно созданный твоим именем.

Прости, если мои слова покажутся тебе неприятными, но я хочу добиться всего сама. Пожалуйста, перестань заставлять людей приглашать меня на их праздники. Тем более, что это порождает двусмысленные слухи…

— На это открытие тебя пригласили без моего участия, — заметил Дмитрий, невольно скрестив руки на груди, как делал это всегда, когда защищался. — Катя, перестань бороться с ветряными мельницами — твое дело рисовать и развиваться. А то, кто тебя и куда зовет, не влияет на качество твоих картин. Ты вечно себя недооцениваешь.

— Зато ты переоценил настолько, что я теперь не знаю, где правда. Хоть кто-нибудь может мне сказать, какая настоящая цена у моих работ?

— Может. Обычный человек, который воспринимает картины так же, как я: нравится или не нравится. Глядя на эти четыре полоски, — с этими словами Лесков указал на холст, у которого они стояли, — я ничего не испытываю. И пусть мне хоть тысяча критиков скажет, что это восхитительно и модно, ничего не изменится.

— Да, но критики…

— Влияют на цену картины. А не на ее качество.

Катя грустно усмехнулась:

— Все равно я прошу тебя прекратить давить на людей. Я не хочу ходить на те приемы, куда меня не приглашали. Я очень благодарна тебе, но прошу меня понять.