Книга Иной мир. Часть вторая - Никита Шарипов

— Не товарищ, а ходячая википедия. Череп тебе твои знания не жмут, Никита?

Я пожал плечами.

— Вроде не жаловался. Слетал бы в Сирию — то же бы знал об этом. Там было много Пакистанских засранцев. И других засранцев тоже хватало. Например, нас…

Поезд был Пакистанским. Он доставлял какие-то грузы. Скорее всего полезные ископаемые. Ездил поезд одним маршрутом. Туда, в место загрузки полезных ископаемых, шёл пустым и вёз рабочих. Обратно возвращался гружёным и тоже вёз рабочих. Сколько лет он так ездил и как давно — для нас осталось загадкой.

В тот злополучный день поезд попал в портал и из мира нашего исчез. Может это было ночью. Может утром. А может и вечером. Разве это что-то меняет? С Земли исчез целый состав! Как такое осталось незамеченным? Или незамеченным факт исчезновения состава сделали намеренно? Скорее всего так. Количество исчезающих людей огромно. Большая часть исчезновений так и не раскрыта. Мы знаем куда исчезают люди. Знаем, но не можем сказать. Система работает и менять себя она не позволит. Светлое будущее, будь оно проклято!

Угрх встретил нас рычанием. Понять то, что оно недовольное, много ума не надо. Медведь чем-то обеспокоен и это беспокойство вызвано не нашим отсутствием.

— Мы потеряли много времени, — глядя в глаза Бокова сказал Угрх. — Те, что идут за вами, близко. Я их чувствую. Ищите смерти?

— Насколько близко? — спросил я. Беспокоюсь, но пока не паникую.

— Я не знаю. — Медведь посмотрел на скалу, с которой упал поезд. — Потоки внимания к вам стали более плотными. Это значит, что кто-то идёт по нашему следу. Расстояние определить пока не могу.

— Тогда в путь? — предложил я, и не смог сдержать улыбку.

Температура повысилась до плюс пяти-семи градусов. Снег стал влажным и липким. Стенли безмятежно лепит снежки и строит из них пирамиду. Хорошо я его по голове засветил.

— Обеда не будет, — уточнил медведь. — Он мог быть, но вы его потратили на ползанье по плохому месту. Пойдём без остановок. До предхребтовья около двенадцати часов пути, если держать умеренный темп и не отвлекаться на пустяки. Совсем скоро вы пожалеете, что отклонились от маршрута…

Фрагмент 17

— Что вы там делали, Никита? — спросил Андрюха.

— Где? — тут же ответил вопросом я. Мысли не читаю, поэтому ответить «что» и «где» мы делали не способен. Последние минут сорок Боков молчал, а сейчас вдруг надумал поговорить.

Мы идём. Темп средний. Температура выше плюс пятнадцати. Снег почти растаял. Вода везде и её неимоверное количество. Ручьи превратились в грязные и опасные бурлящие реки. Угрх постоянно меняет маршрут, потому что некоторые участки для прохождения стал недоступными. Молчаливый хребет, вырастающий впереди, с его величественными вершинами, стал немного ближе. Мы в прехребтовье, как выразился мишка. Ну или почти в нём. Плато осталось позади. То место, где идём, полноценными горами не назвать. В сравнении с хребтом — горочки.

— Я про Сирию спросил, Никита. — Боков снова удивил. Ответил после пяти минут молчания. — Что вы там делали, в этой Сирии? Я в этом мире давно и конфликт тот не застал. Так, по слухам только. Особо не интересовался. С Аль-Каидой вы там воевали, или с Талибаном?

— С этими тоже повоевали, — ответил я. — Но основной противник был ИГИЛ (террористическая организация Исламское Государство. Запрещена в России).

— Кто начал войну? Сирийцы? Или наши? Или там всё непонятно? — Андрюха пожал плечами. Не силён он в новейшей истории. В этом мире, как погляжу, она не в почёте. Некогда людям историей прежнего мира интересоваться.

— Гражданская война там. Началась ещё до нас. Мы прилетели поддерживать режим Башара Асада, действующего президента Сирии. Там всё непонятно — самое подходящее выражение. В Сирию лезут все, кому не лень. Мы в их числе.

— Я тебя понял. — Андрюха принялся разминать кисти. — Сирия — типичная восточная задница. Как и Афганистан, Ирак, Иран и другие. Люди хотят демократии и под бравые лозунги встают раком. Моё личное мнение — худой мир лучше войны. Хоть и не был я на войне. Не довелось. Жизнь проходила с оружием в руках, но с редким его применением. Профессия, скажу тебе, тоже не сахар. Пару ранений профессия принесла. В отличии от вас, военных, мы во врага стрелять права не имели, за исключением редких случаев. В следственном комитете я работал, если ты не знал. Работал, пока не залез туда, куда не стоило. На клубок змей нарвался и только чудом был не укушен. Итог ты знаешь: я в этом мире.

Угрх остановился и скомандовал:

— Короткий привал.

Я быстро нашёл удобный камешек, постелил на него обрезок шкуры и сев на него, с блаженством вытянул и расслабил ноги.

— Скорость передвижения упала, — сказал медведь и полез в рюкзак. — Вы сильно устали. Не замечаете, что идёте медленнее. Люди слабые. Попробую исправить ситуацию.

Угрх достал три тёмно-зелёные круглые пластинки размером с пятирублёвую монету и раздал их нам. Пластинка сделана из высушенных и тщательно спрессованных трав.

— Сил вам эти пластинки не сильно добавят, но неприятные ощущения снимут. — Медведь вернул свой огромный рюкзак на ещё более огромные плечи. — Усталости не будет. Организм начнёт работать на износ. Темп увеличиваем до максимально возможного. Закидываем допинг и пошли.

Возражать не было смысла. Мы продолжили идти. Травяная пластинка радует ароматом различных трав. Усталость из тела улетучилась минуты через три. Ускорились почти вдвое и порой, чтобы поспеть за медведем, приходится переходить на лёгкий бег. Загонит он нас. До смерти загонит. Куда мы так спешим?

* * *

— Задрал меня этот мишка! — Андрюха бросил взгляд на взбирающегося по крутому склону медведя. — Ни минуты покоя!

Угрх ушёл в отрыв. Метров на сто с лишним обогнал нас. Склон, по которому медленно взбираемся, сильно осыпается. Камни постоянно выскакивают из-под ног и улетают вниз. Преодолели меньше половины. Ещё почти пол километра карабкаться. Хорошо, что снег сошёл и всё успело высохнуть. Солнце палит нещадно. Погода переменилась резко. Удивительно резко. Скоро начнёт темнеть.

— Терпи. — Стараюсь не говорить. Хоть усталость и не чувствуется, но силы нужно беречь. И особенно нужно старательно контролировать дыхание.

Стенли молча взбирается следом за нами. Постоянно опасаюсь за него. Камнепад мы устроили нешуточный. Прибьёт ненароком.

Двадцать с небольшим минут и мы на вершине. На левом ботинке не хватает куска подошвы. Оторвал на остром камне. Обувь нужно беречь. Запасной нет.

— Не садиться! — сказал Угрх и зарычал.

— Да заткнись ты! — Андрюха показал медведю средний палец и несколько раз глубоко вздохнул. — Ты меня достал! Понимаешь это, хорёк-переросток? Мы люди! Мы устали! Дай нам отдых!

Угрх посмотрел на меня и раздражённо сказал: