Книга Тёмная лощина - Брайан Кин

О'Коннор плохой, без сомнений. Умел бы я читать латынь, можно было бы обходиться без него. В наших местах с «Демонолатрией» не дружил никто, кроме старого Ремайера, но он мертв уже почти пятьдесят лет. Мой отец хорошо отзывался о нем. Джон Блаймир убил Ремайера. Устроил поджог. Убил старика за его копию Книги, но она сгорела вместе с ним.

Со мной такого не произойдет. Хочу отойти в дом Господа в окружении семьи. Даже если они меня больше не любят, всё равно хочу, чтобы их лица стали последним, что я увижу. Может быть, тогда в них мелькнет хотя бы тень любви.

О'Коннор обучает меня. Я учу наизусть тексты, сигилы, ингредиенты. Я собираюсь вызвать помощника Ноденса, которого О'Коннор называет отцом Пана. Не встречал такого в книгах, но О'Коннор говорит, что многие книги по истории ошибаются. Ноденс — один из Тринадцати. Не ангелы и не демоны, они существуют за пределами рая и ада в месте, которое связывает эти сферы с нашим миром. Это место называют Лабиринтом. О'Коннор говорит, что помощники Ноденса могут благословить посевы и обеспечить нас хорошим урожаем, не важно, будет засуха или нет. О'Коннор также говорит, что мы должны быть осторожны, иначе можем вызвать одного из Тринадцати, а не помощника. Тогда плохо будет всем. Не хочу с ними связываться. О'Коннор говорит, что произносить имя Ноденса вслух нельзя, но ничего не сказал о письменной речи. Надеюсь, всё в порядке.

«Альманах Фермера» говорит, что 20 марта в 11:10 утра начнется весна. Тогда я сотворю заклинание, и всё будет хорошо. Если я не сплохую.

19 марта 1985 г.

Уже завтра. Не могу заснуть. Не чувствовал себя таким взволнованным уже давно. Всё будет хорошо. Патриция поднялась наверх и сегодня спит рядом со мной. После того как она заснула, я лежал и обнимал ее, слушал ее дыхание, вдыхал запах волос. Я был счастлив. Я всё еще люблю ее. Сейчас больше, чем когда-либо. Просто жаль, что она не чувствует того же. Возможно, она снова полюбит меня после того, как я спасу нашу семью.

21 марта 1985 г.

О'Коннор солгал. Он обманул меня. По крайней мере, я так думаю. Что-то пошло не так. Слова не сработали. Я не смог отправить его обратно. Я сотворил нечто ужасное. Привел что-то плохое в этот мир. И сейчас оно на свободе. В лощине.

Патриция и девочки с ним. И то, что я увидел… что они делали…

Нет, не могу писать об этом.

Что-то произошло с деревьями. Они другие. Мрачные. Они двигаются, и я слышу, как они шепчут друг другу на ветру. Только вот стоит штиль.

У деревьев появились лица. И они не выглядят грустными. Они выглядят сердитыми.

22 марта?

Я не знаю. Не могу вспомнить, какой день. Может быть, прошло всего несколько часов или, может быть, дней. Я не знаю. Я пьян. Тридцать лет не прикасался к спиртному, но теперь пьян в стельку. Или только пытаюсь напиться? Я всё еще бодрствую. Голова кружится, но этого мало. Я хочу онеметь. Умереть. Не хочу думать. А когда закрываю глаза, хочу ослепнуть навсегда.

О'Коннор мертв. Я не знал, с чего начать сегодня, поэтому решил рассказать об этом. Видел утром в новостях. Его нашли на заднем дворе, обожженного, рядом с бочкой. В ней всё еще был огонь. Сдается мне, он колдовал.

В доме нашли мертвую собаку… и мальчика. Оба зарезаны. Безжалостно убиты. Выпотрошены, как пара рыб. Знаки вырезаны прямо на коже. Внутренности исчезли. О'Коннор использовал их в ритуале. Копы не знают этого, но знаю я. Догадываюсь, что он пытался сделать. Сбежать! Пытался открыть дверь в место, куда людям путь заказан. Чертов дурак!

Все трое — О'Коннор, мальчик и собака — были покрыты какой-то странной плесенью. Не знаю, что это значит. Полиция тоже. В новостях ничего не сказали о книгах, думаю О'Коннор спрятал их где-то, как и я. Если полиция обнаружит их, лучше бы им сжечь всё до последней страницы. Некоторые вещи просто не должны существовать.

Он всегда говорил, что хочет найти дверь в другой мир. Теперь я уверен: он сделал это. Интересно, что он видел в пламени внутри бочонка? Другую сторону, как и ожидал?

Я тоже нашел дверь прямо в глубины, но не пошел туда. Напротив, нечто вышло в наш мир. Нечто с копытами, играя на флейте.

Не только оно. Другие сущности прошли через дверь и забрались внутрь деревьев. Я думаю, что это Элилиум. Читал о них в книгах. По-моему, они родня Легиону во главе с демоном по имени Эб, одним из Тринадцати. Они вселяются в растения. Но я не знаю наверняка и ничего не могу с ними поделать, не зная их имен. Имена — это сила. Если знать чье-то имя, то можно заставить его повиноваться. Изгнать. Имя дает контроль. Но если не знать имени или назвать неверное, случится беда.

Лощина теперь опасна. И если это распространится на остальную часть леса, тогда ничто уже не поможет.

Я не знаю имен тех, что вселились в деревья, но мне известно имя другого. Хайлиниус. Я искал его имя в книгах, но не смог найти. Ни одного упоминания о нем. Но это должно быть его имя, потому что именно так Патриция называла его, пока…

Мне нужно еще выпить.

Патриция.

Мы отправились в лощину тем утром сразу после того, как дети сели в школьный автобус. Мэтти ночевал у друга несколько дней. Девочки вернутся к обеду. Достаточно времени для того, чтобы провести ритуал. По правде говоря, я рассчитывал покончить со всем до полудня.

Несмотря на то, что накануне всё было хорошо, и я думал, что, возможно, всё меняется к лучшему, Патриция ворчала всю дорогу, высмеивая меня и традиции. Я напомнил ей, что ее родственники верили в магию и что она тоже раньше верила. Она сказала что-то грубое в ответ и больше мы не разговаривали. Хотя она всё равно шла со мной. По дороге я заметил, что ручей окончательно пересох.

Мы добрались до поляны. Пост ослабил меня, я постоянно чувствовал усталость. Патриция не постилась, но она и не участвовала в обряде, поэтому я решил, что всё будет в порядке. Мне просто нужна была ее помощь в подготовке места.

Я разложил вещи посреди поляны. Инструменты мага, необходимые именно для этого пау-вау. Жестяная банка, наполненная поваренной солью и порошкообразным известняком, три нити козьих волос, соединенные вместе с одним человеческим волосом (моим), две новые свечи, сделанные из пчелиного воска из наших собственных ульев и смешанные в лунном свете с менструальной кровью девственницы (я взял один из тампонов Джины из мусорного ведра в ванной комнате), случайно найденная кость (потому что, если бы я искал ее намеренно, она бы не сработала), ивовая ветка, указывающая на восход, срезанная одним махом после зимней оттепели, сосновые стружки и веточки шалфея, небольшая медная урна, чтобы сжечь их, оливковое масло.

Мы сгребли листья. Высыпали известь и соль на землю, скопировав сигилы из книги. Я рисовал их ивовой веткой. О'Коннор заострил на этом внимание. По-другому не сработало бы. Потребовалось около двух часов, чтобы сделать всё как положено. Мы были готовы.