Книга В плену у призраков - Джеймс Герберт

Уговаривать Эша не потребовалось. Он вернулся к кровати за портпледом, и в это время взгляд его упал на раскрытый пустой чемодан. Однако он так и оставил его лежать, отвернулся и пошел прочь. Все приборы и оборудование, неотъемлемая часть его работы, почему-то вдруг перестали представлять для него какой-либо интерес.

Схватив портплед, он бросился к двери и был неприятно удивлен, обнаружив, что пожилая леди исчезла. Он вышел в коридор. И застыл на месте.

В дальнем конце коридора, не сводя с него пристального взгляда, в угрожающей позе стоял Охотник.

Эш начал медленно отходить, ступая очень осторожно, опасаясь, что любое резкое движение, малейший признак охватившего его страха спровоцируют нападение ужасного чудовища. Он усилием воли заставлял себя не торопиться и не делать ничего, что могло бы возбудить собаку.

Охотник крадущейся походкой следовал за ним.

Эш крепче сжал ручку портпледа. Если этот зверь бросится на него, он сунет ему в морду портплед, воспользуется им как щитом. А что потом? Сколько времени сможет он сдерживать собаку? Если он вернется обратно в спальню, то окажется в ловушке. Может быть, ему следует позвать няню Тесс? Она, наверное, сумеет справиться с Охотником. Но почему она не подождала его? Или все это было лишь частью их плана – выманить его из комнаты и оставить на милость этого чудовища? О Господи! Да они что, все в этом доме сумасшедшие?

Охотник все время держался на расстоянии, но упорно следовал за своей жертвой. В темном коридоре Дэвид видел лишь две тускло светящиеся точки его глаз и бесформенную массу туловища с прижатой к нему головой, бесшумно скользившую вперед.

Эш не отрывал взгляда от собаки и не осмеливался смотреть по сторонам, но чувствовал, что находится уже совсем рядом с галереей на верхней площадке лестницы. Если бы он в этот момент оглянулся, то увидел бы поднимавшуюся по лестнице фигуру. Только услышав за своей спиной характерный хрипловатый смех, он осмелился бросить через плечо взгляд.

Саймон был уже на верхней ступеньке. Но это был не совсем Саймон.

Даже в полумраке Эш мог видеть, что брат Кристины смертельно бледен, как будто его лицо и руки густо посыпаны белой пудрой, Полусгнившая, сморщенная, вся в пятнах кожа свисала клочьями. Видневшаяся в открытом воротнике рубашки шея была покрыта багровыми шрамами, резко контрастировавшими с неестественно белой кожей, на теле зияли раны и порезы, а голова уродливо перекосилась на сторону.

Несмотря на столь ужасный вид, Саймон улыбался.

Вне себя от ужаса Эш швырнул портплед в стоявшую на верхней ступеньке фигуру. Резкое движение заставило пса броситься вперед.

Эш слышал, как за его спиной лязгнули челюсти и раздалось грозное рычание. Даже не обернувшись, он, не тратя даром времени, перемахнул через перила и успел ухватиться за перекладину с другой стороны. Он висел, болтая ногами в воздухе, пока над его головой не появилась морда Охотника и он не услышал клацанье его страшных челюстей. Пальцы Эша ослабли, он выпустил перекладину, успел еще ухватиться за выступ балкона, но руки соскользнули. Он тяжело рухнул на пол и задохнулся от ужасной боли в лодыжке.

Эш лежал на спине, хватая ртом воздух и чувствуя, что все тело онемело от сильного удара. Постепенно онемение прошло, уступив место мучительной болезненности, и тогда Эш заметил витавшие в воздухе облачка дыма, услышал треск огня и почувствовал, – хотя, конечно, это могло ему только показаться, – как охватывает жаром его лицо.

Потом до него донесся топот лап по ступеням.

Эш быстро перевернулся, встал на колени, потом с трудом поднялся на ноги, чувствуя ужасную боль в лодыжке. Он увидел, как Охотник обогнул столбик лестницы возле нижней ступеньки, поскользнулся на давно не метеном полу, но быстро обрел равновесие и бросился вперед.

Эш прихрамывая побежал, понимая, что его единственное спасение – преграда между ним и разъяренным зверем. Кухня далеко, в другом конце холла, – ему ни за что не добраться туда. И Эш распахнул ближайшую дверь. Дверь в подвал.

Стена ослепившего его пламени заставила Эша попятиться. Защищаясь от жара, он поднял к лицу руки.

Тем не менее, он успел заметить, что внизу среди моря огня мечется какая-то фигура. Словно не замечая нестерпимого жара, человек стал подниматься по лестнице. Эш опустил слегка руки и, пораженный, не веря своим глазам, снова заглянул в подвал.

Охваченная пламенем фигура почти добралась до верхней ступеньки. Несмотря на то, что она ослепительно пылала, что-то в ней – в ее облике, в превратившемся в кипящую массу лице – показалось Эшу знакомым.

Выбирающийся из подвала живой факел оказался не кем иным, как Робертом Мариэллом.

29

Охотник остановился. В глазах его, словно близнецы, отразились две пляшущие огненные фигурки, словно человек горел внутри собачьего черепа. Пес трусливо задрожал и жалобно завыл.

Эш не стал больше ждать. Он бросился прочь от адского пекла, в которое превратился подвал, от объятой сверкающим пламенем фигуры, от которой исходил отвратительный запах горелого мяса.

Заметив, что жертва готова вот-вот улизнуть, пес пришел в себя и встряхнулся. Низко пригнув к полу голову, он осторожно обогнул горящего человека и вновь бросился в погоню.

Эш остановился лишь затем, чтобы швырнуть в своего преследователя один из стоявших в холле стульев, который упал прямо перед носом Охотника, заставив пса на мгновение прервать гонку. Саймон Мариэлл уже успел спуститься вниз. Пламя, сжигавшее его брата, причудливым образом освещало Саймона, делая облик еще более фантастическим. Из горла его вырывался сдавленный и тем не менее ядовитый смех.

Эш буквально ввалился в кухню и обернулся, чтобы захлопнуть за собой дверь. Это ему почти удалось, но в последний момент челюсти Охотника вцепились в рукав его пальто.

Наваливаясь всем телом на дверь, Эш пытался вырвать из собачьей пасти руку, изо всех сил прижимая дверью его морду. Наконец ему это удалось, и пес с зажатым в зубах лоскутом материи отлетел обратно в холл. Эш запер дверь и отступил назад, в то время как Охотник бросался на нее с другой стороны. Деревянные панели стонали, но, к счастью, выдерживали его натиск. Пес в ярости царапал лапами дерево.

Эш устремился к выходу через грязную и захламленную кухню, при каждом шаге морщась от невыносимой боли в лодыжке. Наконец он добрался до задней двери и распахнул ее настежь.

Холодный утренний воздух охватил его с ног до головы, словно поздравляя с обретением долгожданной свободы. Эш, ковыляя, выбрался наружу, радостно подставляя лицо под моросящий дождик и полной грудью вдыхая свежий и чистый воздух, стремясь как можно скорее освободить легкие от затхлости и плесени Эдбрука. Ему удалось вырваться оттуда, и сознание, что он избавился от всех этих ужасов, наполняло его энергией. Ему хотелось кричать и одновременно плакать и смеяться от распиравшей его изнутри радости.