Книга Злое счастье - Людмила Астахова

Где-то по ту сторону разума визжала получившая сокрушительный удар ненаследная принцесса дэй’ном и ей вторила победным воплем торжества древняя воительница.

А Хелит… Она просто плакала. Так же, как это делают все насмерть перепуганные женщины.

– Отец!!! – заорал перепуганный Кай, по-девчоночьи срываясь на визг.

Волосы на затылке Рыжего затрещали от волны огня, пронесшейся над головой. Князья преисподней во главе с Тэномом поднялись из бездн, чтобы внимать безумным воплям сгорающих заживо дэй’ном и их лошадей. Живые факелы метались вокруг баррикады, затем они падали, а озверевшие поселенцы набрасывались на них как коршуны, чтобы добить и разорвать на части. Те же, кто уцелел, пустились наутек. Как раз навстречу отряду Дайнара, под мечи яростных униэн, успевших потерять всякую надежду найти своего князя живым или мертвым.

Кай продолжал стоять на месте, закованный в невидимую броню волшебных чар, высвобожденных страхом. Он, наверное, сам не понимал, что произошло и откуда взялась стена огня.

«И ничего не нужно объяснять», – устало подумалось Мэю. Он вовсе не завидовал. Редкий дар огненного мага переплавит хуторского мальчишку в жесткого немилосердного воина. Отныне не будет пути в отчий дом. Ничто не страшит нэсс более, чем стихийная магия. Как бы ни любил Шиан Медведь сына, а ужас перед магией все же возьмет вверх над отцовским чувством. Но Кай и Шиан этого еще не знают.

Мэй с величайшим трудом оторвал голову от земли и попытался махнуть рукой Дайнару.

– Я здесь…

– Мэй! Твойумать! – завопил воин. – Он жив! Парни, он жив!

– Жив! – подхватили униэн.

Десяток крепких рук подхватили его обессиленное окровавленное тело. Как иногда хорошо быть князем, право слово. И найдут тебя, и раны перевяжут, и меч сохранят.

«Надо будет все-таки разъяснить Дайнару смысл этого ругательства, – решил Мэй. – А то неудобно как-то получается».

Глава 10

Правда и ничего, кроме правды

Эссирэт

Сезон Даэмли закончился. Была какая-то отчаянная обреченность в крадущихся шагах природы навстречу зиме. Короче и короче становился каждый новый день, быстрее остывали камни парапета широкой набережной, а море чаще хмурилось штормами. Отцвели знаменитые лот-алхавские розы, их приторную сладость сменила тревожная горечь пышных хризан, а базарные лотки были завалены яблоками и овощами.

Против всех ожиданий, Хелит и ее крошечную свиту поселили прямо в королевском дворце. На зависть менее знатным царедворцам и к возмущению большинства придворных дам. С собой в Лот-Алхави далаттская владетельница взяла Флин. Куда же без нее? Ранх вполне годился для роли телохранителя. Нет, не леди Хелит, а вертихвостки Флин. В столице ему хватало работы, чтобы хранить тело красотки в относительной неприкосновенности. Поцелуи не в счет. Девица раздаривала их всем желающим кавалерам, стоило лишь стражу отвернуться и взгляд отвести. Ну так всем известны легкие нравы униэн. Не будь здесь Ранха, фрейлина далаттской гостьи давно бы уже совершила познавательное путешествие по дружественным альковам. Бессет пришлось брать с собой, чтоб не ревела и не грозилась сбежать следом. В столице же каждый занимался своим делом, и никто никому не мешал. Флин отчаянно флиртовала, Ранх охранял ее целомудрие и честь, Бессет объедалась сластями, а Хелит любовалась городом и изучала жизнь лот-алхавского двора.

Поначалу величие и красота столицы сразили провинциалку. Лот-Алхави невозможно было сравнивать даже с самыми большими городами, через которые они проезжали с Риаддом ир’Брайном. Мор-Файр, похожий своими кривыми улицами на ракушку, был и размерами больше, и население его превышало столичное чуть ли не вдвое. Кмелл – ветро-град, иначе не скажешь об открытой всем ветрам крепости на вершине холма. Бесконечные сады Лог-Янны и ажурные башни Лаэг-Мирани, мосты и сторожевые башни, замки и усадьбы, святилища и тихие сонные деревушки – Хелит искренне гордилась народом, к которому принадлежала по рождению и крови. И все время думала о том, что именно ради этой красоты и безмятежности отчаянно сражается Рыжий. Тир-Луниэн заслуживал того, чтобы за него умереть. Веками униэн вкладывали душу и силы в эту удивительную щедрую землю. Ее невозможно было не любить.

Конечно, столица превзошла все ожидания. Хелит хотелось прижаться щекой к первой попавшейся стене и плакать от восторга пред мастерством зодчих и цветоводов, талантом инженеров и скульпторов. Риадд только посмеивался тихонько:

– А вы не хотели ехать, миледи! Словно я вас в темницу волок.

Да, спору нет, королевский дворец нисколечко не походил на узилище. Тогда почему Хелит так быстро почувствовала себя скованной по рукам и ногам? Почему уже через несколько дней стала задыхаться в пронизанных ветрами залах?

Обитатели дворца запутались в интригах, как мухи в паутине. Они захлебнулись в сладкой патоке лести и неискренности, которая сочилась из уст каждого встречного, едва ему стоило открыть рот. Сколько бы народу ни собралось на бал или пир в любом из залов дворца, все равно он выглядел полупустым. Хелит же казалось, что все гости плавают в прозрачном свежем меду, точно утонувшие в его сладости осы. Блеск драгоценных камней украшений, яркие шелка и атласы, диковинные прически, многозначительные разговоры и намеки, намеки, намеки…

В Далатте по крайней мере было почти уютно, хоть и скучно. А здесь Хелит все время не покидало чувство пустоты и невесомости. Вот-вот налетит соленый морской ветер, подхватит ее и унесет прочь – в океан. Иного способа вырваться из Лот-Алхави девушка себе не представляла. Ни мгновения наедине, кроме ночного сна. Бесконечные балы и приемы, прогулки и увеселения заставляли с тоской вспоминать простую жизнь в Эр’Иррине.

Теперь понятно, почему Мэй сбежал в Приграничье. Тут бы он точно сошел с ума.

Верховный Король Тир-Луниэна Альмар Гваэхард играл на флейте нечто невыразимо хрупкое, похожее на тончайший серпик Ирдис – младшей из лун, плывущей над притихшим морем. Ломкая пронзительная мелодия рассыпалась по мраморным ступеням тысячей хрустальных бусинок из порванного ожерелья. Будто отвергнутая любовником красавица в отчаянии рванула с шеи модное в этом сезоне украшение, разом избавляясь от мучительной страсти к неприступному рыцарю. Сад королевского дворца видел немало подобных сцен. Вниз к изумительному в своей естественности рукотворному озеру по тремстам ступенькам скатилось столько разбитых сердец, что, должно быть, дно водоема усыпано их острыми осколочками. Где-то там, между водорослями и камушками, затерялась печаль Верховного Короля. А чем, собственно, в этом смысле короли отличаются от обычных мужчин? Да ничем.

Когда придворные наперебой расхваливали мастерство государя, то ничуть ему не льстили. Те звуки, которые Альмар извлекал из старинного инструмента, были достойны самой высокой оценки. Впрочем, если уж король брался за какое-то дело, то овладевал им досконально, достигая вершины. И не счесть тех прекрасных женщин, которых околдовала волшебная музыка фамильной флейты. Она, точно хитрая сводница, заманивала в тенета обаяния государя Альмара каждого, кому посчастливилось узреть чеканный профиль на фоне сумеречных лиловых небес.