Книга Эмбрион. Слияние - Юрий Мори

Он представил жену и ощутил смутное удовольствие. Что-то сложнее похоти и рационального «нужна – не нужна». Может, это и есть любовь, которой его лишили заодно с остальными чувствами?

– Военные звонили, – сообщили питомцы подряд из трех захваченных убежищ. – Требовали к телефону начальство. Очень недовольны, что в форпостах какие-то неясные изменения. Еле отговорились, что просто смена власти.

– Заходил патруль Базы, – сразу же дополнили сообщение из «Площади Ленина». – Рвались поговорить со старостой. Что-то подозревают, будьте осторожны по дороге.

– Времени на раскачку нет. Военные не идиоты, дважды два сосчитать могут. Я думаю, пора атаковать Базу, – обратился Кат к питомцам. – Но удар будет не в лоб, на это сил у нас недостаточно. Сейчас я и часть бойцов отведем потенциальных питомцев в Гнездо, проведем инициацию и завтра пойдем к Базе.

– Я пока останусь здесь, – откликнулся Шамаев. – Нужно провести учет имущества, да и бараки бросать без присмотра не стоит. Разбегутся еще.

Так и решили. Сейчас Кат шагал по холодным улицам города, превратившимся в занесенные снегом ущелья, а позади него сосредоточенно топала колонна людей под внимательной охраной питомцев. Стояла тишина, нарушаемая только хрустом снега – ни одного морта в поле зрения, да и птиц резко поубавилось. О людях и говорить нечего: выжившие сидят по убежищам и трясутся от страха, не понимая, что убило недавно всех, кто был на поверхности или неглубоко под землей.

Если раньше Воронеж напоминал больного с редкими признаками жизни, то теперь совершенно впал в кому.

– Я тут прикинул… – сообщил Кат Ираиде. Разговаривать через Сферу на ходу никто не мешал. – На Базе есть гидрогенераторы. Они выходят лопастями почти к поверхности водохранилища, там надо нырять, но это верная смерть. А ведь есть еще вентиляционные шахты. Если пытаться проникнуть на Базу, то только там. Через обычный и резервные входы и думать нечего. И мне-то они не поверят, а провести с собой питомцев совсем нереально. Перестреляют у входа, и дело с концом.

– Но шахты же тоже из-под воды выходят?

– Да нет, выходы над землей. Они замаскированы под чердаки, сараи и гаражи коттеджей и охраняются. Разумеется, охрана внизу, сейчас на поверхности никого. Но других способов я не вижу, как ни крути.

Кату внезапно стало холодно. Очень холодно и страшно, словно где-то в высоте открылся колодец и из пустоты космоса на него глянуло нечто. Странное и совсем не человеческое, обдало морозом, по сравнению с которым обычный зимний день показался жарким.

– И какие предложения? – заинтересовалась Ираида.

Внимание Шамаева тоже ощущалось, но он молчал, как и остальные питомцы. Кату казалось, что они с Зосс сейчас выступают на сцене – вроде как и разговор друг с другом, а слушает полный зал.

– Отвлекающий маневр у входа в Базу: предположим, изобразить группу беженцев… Или нет! Якобы убежавшего из «Площади Ленина» человека, лучше женскую особь – с важной информацией для военных. Это отвлечет безопасников, а повезет – и руководство Базы. А я и отряд питомцев тем временем пробираемся к вентшахте и спускаемся вниз. Основные силы надо расположить недалеко, наша цель – открыть вход и пустить внутрь большой отряд.

– И что потом? Захватить всех в плен проблематично, а устраивать бои в коридорах Базы – совсем неэффективно.

– А не будет боев, – отозвался Кат, обходя очередную засыпанную снегом машину, превратившую переход по улице в блуждание по лабиринту сугробов. – Я предлагаю начать не с проверки и отбора, как везде. Нет… Давайте сперва сменим власть на Базе. И у меня есть отличная кандидатура для нового начальника. Благо ее власть продлится недолго.

– Консуэло?

– Совершенно верно. Она всегда за того, кто сильнее. Так уж устроена эта женщина.

– Допустим… – Зосс задумалась. – Но что нам делать с бойцами Базы? Вот ты прошел, открыл вход изнутри, наша разведчица отвлекает внимание и вносит сумятицу. Питомцы внутри, предположим. А дальше?

– Мы уничтожаем руководство, а спецназ и патрульную роту блокируем в их казармах. Меняем власть. И пускаем к пленным Консуэло для переговоров о сдаче. А потом – обычным порядком: отбор, колоннами в Гнездо, инициация. Негодных собираем в одном из помещений казармы и запираем там. Сами умрут, от голода.

– Но тогда База впоследствии будет непригодна для жилья.

Кат задумался. Да, отсек с сотнями трупов – не то, что нужно для дальнейшего использования подземелья. Ему на мгновение стало страшно от того, что задумано, но он подавил это тревожное чувство.

И снова в голову лезли чужие строчки – черт, да кто это написал?! И зачем…

Мой друг… Весна не придет.Будет вечным снег, будет вечным лед.На замерзших шпилях не будет гнезд,Мы погибнем здесь, поднимая тост.Мой друг… Весна не придет,Календарь закрыт, потерялся год…

Он тряхнул головой. Там было окончание, было! Но вспомнить сейчас невозможно. Лучше подумать, как пробраться по узкому колодцу шахты на Базу и не потревожить охрану раньше времени.

Если не он, то кто?

* * *

Леший задумчиво почесал подбородок. В лучших условиях он ежедневно брился, чтобы не смущать щетиной, больше похожей на кошачью шерсть, окружающих. Но они уже трое суток торчали в подвале под гимназией – спасибо, хотя бы еда была, какая уж там бритва…

– Жаль, нет среди нас провидцев. Ясновидящих и прочих пророков! – вздохнул он.

Филя удивленно покосилась, но ждала продолжения. А вот Голем спал. С ним это случалось нечасто, реже, чем с обычными людьми, но и его ресурс подходил к концу.

– Заглянуть бы в будущее да узнать, – закончил Леший. – А то сидим здесь как в клетке и даже не предполагаем, куда двигаться.

– Я бы… не хотела знать, – с паузой ответила девушка. – Предпочитаю верить. В Книгу. В мужа. В нас с тобой и Голема, в конце концов.

Спящий мутант пошевелился, словно во сне услышал свое прозвище, но затих и мерно засопел дальше.

– Верить… Наверное, это счастье. Я ни во что не верю. Мне бы знать.

– В конце мы все умрем, – сказала Филя. – Конец у дороги один, другое дело – как ты ее пройдешь.

Леший вздохнул:

– Вот смотри: жил мой командир, Дюкер. Долго жил, не поспорить, Склад организовал. Ну, не сам, на базе военного хранилища, но без него все бы разграбили. А то и сожгли – сразу после Черного Дня народ головой не думал, что там завтра, будет ли оно. Спалили бы на хер, да и все. А Дюкер не дал. И двадцать лет прожил уважаемым человеком, бензиновым королем. Что нужно было – все имел. А погиб по-дурацки. Ни за что, из-за этих… обмороженных. И как, правильно он свою дорогу прошел?

– А нет правильного и неправильного, Леший. У каждого своя карта. И на ней – свой маршрут.