Книга Тайный дневник фамильяра - Татьяна Рябинина

— Хорошо, Арт, — Лэрга кивнула. — До полнолуния остался час с небольшим. Давай все подготовим, а потом у тебя будет немного времени побыть с Марией. На тот случай, если больше вы уже не увидитесь. Отодвинь кресла и стол и скатай ковер.

Держа меня в руках, Лэрга отошла в угол, а Арт освободил центр гостиной. Светлые доски пола оказались подогнаны так плотно, что я едва смогла разглядеть стыки. В самой середине была начерчена большая пентаграмма с загадочными символами вокруг. Снова отдав меня Арту, Лэрга поставила по углам красные свечи, принесла коробочку с черным порошком и миску с опалово поблескивающей жидкостью.

— Идите в библиотеку, — сказала она. — Я позову.

Мы снова сидели в кресле у камина, а сытый кот рядом вылизывал влажную шерсть.

— Я люблю тебя, Мари, — тихо сказал Арт. — Кем бы ты ни была. Мне все равно. И как бы ни сложилось, я хочу, чтобы ты об этом знала.

Как жаль… Ведь мне-то было известно, как все сложилось. Чью точку мы нашли. Только не успела об этом сказать. Как жаль… Ведь сложись все иначе, я, возможно, смогла бы со временем его полюбить. И это была бы совсем другая любовь.

— Пора! — в библиотеку заглянула Лэрга.

В гостиной у стены стоял Иттон, у его ног лежала Иресса, а у нее на спине устроился Митрис.

— Мария, мы не знаем, как все выйдет, — Лэрга подошла к Арту и положила ладонь мне на спину. — Но если сейчас расстанемся, я хочу попрощаться с тобой. От всех нас. Мы будем тебя помнить. И ты нас не забывай. Пусть все у тебя сложится хорошо.

Иттон погладил меня, Иресса лизнула, Митрис провел по спине крылом. А потом мы остались в гостиной втроем.

— Арт, встань с Марией в центр, — Лэрга указала на пентаграмму.

И снова свечи загорелись сами собой, одна за другой. Часы отсчитывали последние минуты до начала полнолуния. Взмахнув кропилом, Лэрга обрызгала нас маслянистой жидкостью с терпким запахом — да, я чувствовала его! Огонь в камине вспыхнул ярко-сиреневым пламенем, когда она бросила туда горсть черного порошка. Зазвучали ритмичные слова заклинаний, похожие на заунывную песню.

— Прощай, Мария, — шепнул Арт. — Или… до новой встречи.

Прощай, Арт, мысленно ответила я. Прощай…

Комнату заволокло сиреневой дымкой, которую вдруг разорвала алая вспышка…

60

На мгновение меня ослепило, а когда я открыла глаза, Арта рядом не оказалось. Только кот в углу сосредоточенно нализывал лапу и мыл морду.

— Выходит, точка была его, — Лэрга взмахнула рукой, и свечи погасли так же, как и зажглись, одна за другой. — Представляю, что сейчас творится в доме Магденов. Спящий восстал! Ну хоть побреется.

Этого не может быть! Как же так? Мне не показалось, я же действительно чувствовала все это: тепло, холод, сырость, запах. Значит, я ошиблась, и это не имело никакого отношения к точке. И значит, я остаюсь здесь…

— Мария, мне очень жаль… Милая моя…

Лэрга нагнулась, подняла меня с пола, прижала к груди, поглаживая по спине.

Ну что поделаешь. Значит, так было надо. Кому? Трудно сказать. Может, мне. Может, Арту. Только мы об этом еще не знаем. Но сейчас я больше всего на свете хотела бы забиться в какой-нибудь темный угол и впасть в спячку. На полгодика. Пожалуйста, вы, которые свыше, нельзя ли выключить лето и включить зиму? Прямо сейчас? В порядке исключения? Раз уж так все сложилось.

— Даже не знаю, что тебе сказать, чем тебя утешить.

Не надо ничего говорить, Лэрга. Ты замечательная, необыкновенная. Но, пожалуйста, оставь меня сейчас в покое.

Она словно услышала. Отнесла в библиотеку, устроила на подушке в кресле.

— Наверно, тебе хочется побыть одной, Мария. Поговорим завтра.

В библиотеке никого не было, даже Митриса. И это показалось мне таким странным. Каждую ночь мы проводили здесь с Артом вдвоем. Он разбирал книги, находил интересные отрывки, показывал рисунки. Учил читать. Или просто сидел в кресле, держа меня на коленях. Смотрел в огонь, о чем-то говорил, не ожидая ответа. Так спокойно, уютно…

Ничего этого больше не будет. Даже если утром он придет, и мы сможем разговаривать. Он снова человек, а я… жаба Мария. Эфирное привидение с грязной головой.

Скрипнула дверь, а я даже не могла обернуться и посмотреть, кто пришел. Лэрга? Иттон? Иресса?

Кот запрыгнул в кресло и улегся рядом. Просто кот, не Арт. Но мне все равно стало капельку легче. Он свернулся клубком и тихо мурчал, и под эти мерные убаюкивающие звуки я задремала.

А когда проснулась, библиотеку заливал солнечный свет. Огонь в камине погас, только еле-еле тлели угли. Я полусидела-полулежала в кресле, скрючившись самым диким образом. Будь я человеком, наверняка свело бы все мышцы. Обычно перед рассветом Арт относил меня в гостиную, где оставалось мое платье. Но теперь сделать это было некому. Даже кот ушел по своим кошачьим делам.

Подкравшись к двери на цыпочках, я прислушалась, выглянула в гостиную. Там никого не было. Лэрга наверняка еще спала, а Леста возилась на кухне. Ковер вернулся на место, стол и кресла тоже. На одном из них лежало мое унылое бурое платье и остальные детали туалета. Но едва я нацелилась забрать их, кто-то поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Быстрые шаги донеслись из коридора — наверно, Леста спешила открыть.

Мужской голос, говорящий что-то неразборчивое. Неужели Арт?!

Дверь в прихожую была распахнута настежь. Я юркнула обратно в библиотеку, так и не добравшись до кресла. Ну что за невезение?! Оставалось только надеяться, что Лэрга, выйдя к нему, догадается и принесет мне платье.

Я стояла, прижавшись голой спиной к двери, и ждала, считая почему-то от ста до нуля. Пока не раздался осторожный стук. Совершенно растерявшись, я еще сильнее прижала дверь, но она все же подалась, и в щель просунулась рука, сжимающая мою одежду. Широкий рукав белой шелковой рубашки, присборенный к манжете. Красивые длинные пальцы с аккуратно подстриженными и до блеска отполированными ногтями. И когда только успел? Еще вечером были довольно жуткие, не ногти, а когти. Как и у меня.

Я схватила платье и все остальное и захлопнула дверь. Почему-то было страшно неловко.

Разумеется, я пыталась представить, как все будет, если Арт вернется в свое тело, а я останусь жабой. Но действительность оказалась гораздо более тоскливой. А ведь мы и словом пока не перекинулись. Да что там, я его еще даже не видела. Но еще больше не хотелось, чтобы он видел меня — такой.

Да, мы были рядом все это время. Но Лэрга сказала верно: тогда мы были на равных. Сейчас… Лучше даже не думать.

Я одевалась медленно, очень медленно. Тянула время, хотя и понимала, что выйти все равно придется. Не спрячешься, не отсидишься. Надо было решиться, и я снова считала, только теперь от нуля до ста. Набрала побольше ненужного воздуха и открыла дверь.