Книга Красавица и Чудовище. Другая история Белль - Лиз Брасвелл

Ехавший первым всадник спешился, потом подошел ко второму и помог ему слезть с коня... Это был высокий грациозный юноша, он спустился на землю легко – словно текучая вода. Все это Белль разглядела потому, что дверь домика приоткрылась и из нее заструился желтый свет.

– Нет! Не выходите! – не выдержав, прошептала Белль. Но ее мать уже стояла в дверном проеме и говорила с первым всадником – тот, похоже, нервничал. Потом к ним подошел Морис, пожал всаднику руку...

После чего видение началось сначала.

– Нет, – в замешательстве проговорила Белль. – Что это? Что там происходит? Это какой-то родственник? Они оба наши родственники? Это мой дядя? Что происходит? Почему ты мне это показываешь? Это он тебя предал? Ты переехала отсюда, чтобы укрыться от смерти и жестокости, а он тебя выследил?

– Понятия не имею, дорогая, – зевая, пробормотала тетушка-гардероб. – Но если выяснишь это, дай мне знать. А я, пожалуй, еще немного посплю... удачи...

Белль стояла и просматривала видение снова, и снова, и снова, совершенно позабыв о дровах. Кажется, прошло несколько часов. Наконец, когда во рту у нее образовался отвратительный привкус, а ноги потеряли чувствительность, она вернулась обратно в кровать и свернулась калачиком под одеялом.

Когда Белль проснулась во второй раз, солнце стояло высоко, заливая комнату желтым искрящимся светом.

– Доброе утро, мисс, – оживленно проговорила тетушка-гардероб. – Вы выяснили, что это была за статуя?

– М-м-м, нет... – ответила Белль, с трудом подбирая слова. – Мне кажется... У меня такое чувство, словно весь замок... Словно моя мать повсюду. Не знаю, жива она или мертва, только кажется, будто всё здесь наполнено ею... ее воспоминаниями. Как будто здесь витает ее... душа. Она определено пытается мне что-то сказать.

– Жаль, что она выбрала для этого такой жуткий способ. Ваше старое платье постирано, отглажено и готово к носке, – отчиталась тетушка-гардероб, радостно распахивая дверцы. Внутри действительно висело платье Белль, чистенькое, накрахмаленное, почти как новое, кипенно-белые фартук и рубашка разве что не блестели.

Рядом висело, искрясь и мерцая, золотисто-желтое бальное платье с такими длинными рукавами-фонариками, что из каждого вышел бы целый палантин, и накидка из такой же ткани, с меховой отделкой.

– Ночью шел снег, – проворковала тетушка-гардероб невинным тоном. – Я подумала, вдруг вы захотите покататься на коньках или...

– Покататься на коньках? Не знаю, заметили вы или нет, но мы все здесь в ловушке. Из замка не выйти. Не думаю, что в ближайшее время мы сможем выбраться на реку.

– О, в замковом дворе есть декоративный прудик. Держу пари, он уже замерз.

Ха. Вот это интересно. Пожалуй, если она свихнется в ближайшие пару месяцев, ей, по крайней мере, будет чем заняться.

– Спасибо, – поблагодарила Белль, снимая с вешалки свое старое платье. – Возможно, попозже.

У нее и без того слишком много дел: нужно узнать, что стало с матерью, снять проклятие, выяснить, куда пропали чаровники – тут уж не до фигурного катания.

Девушка так быстро спускалась по лестнице, что едва не прошла мимо целой колонии бледных поганок, беззастенчиво прорастающих на ступеньках. Наконец она заметила самые яркие шляпки и остановилась, чтобы получше разглядеть грибы.

Казалось, они растут прямо из серых прожилок на мраморных плитах. Узоры из крапинок на их ножках и верхние части шляпок походили на маленькие личики, которые кто-то закрыл тканью: перед смертью они беззвучно кричали или пытались что-то сказать.

Желудок Белль подпрыгнул к горлу. Рисунок на некоторых грибах слабо шевелился, навевая мысли о живых мертвецах.

«Постойте, – подумала Белль, – ведь моя мать занималась растениями. Плющ и розы. Грибы – это же, строго говоря, не совсем растения, правда? У них и листьев нет».

– Мне нужно что-нибудь съесть, – сказала она вслух. Тогда она сразу почувствует себя лучше, да и желудок успокоится. Дружеская болтовня с миссис Поттс, бекон и жаркий огонь в печи непременно поднимут ей настроение.

Однако, зайдя в кухню, девушка обнаружила, что там так же холодно, как в ее комнате. Огонь в печи почти погас, кругом тихо, никого нет.

Не могут же слуги до сих пор спать? Или могут? Или они переборщили с волшебным вином, специально предназначенным для одушевленных вещей, и теперь спят беспробудным сном?

– Доброе утро! – воскликнула Белль бодро.

Нет ответа.

В замешательстве она оглядела кухню. Вон там, в буфете, определенно стоит миссис Поттс: большой белый чайник, сиреневая крышечка с розовой отделкой. Однако округлые фарфоровые бока чайника не двигались, только матово поблескивали.

Рядом на полке стояли чашки, ближе всех к домоправительнице находился Чип. Как будто кто-то заботливо поставил его рядом с матерью.

– Миссис Поттс? – тихо позвала Белль и легонько постучала по стеклу костяшками пальцев. – Эй?

Нет ответа.

Белль прошлась по кухне, медленно повернулась, осматриваясь. На первый взгляд самая обычная кухня, ждущая, когда придет человек и вдохнет в нее жизнь.

Чувствуя легкую панику, Белль нервно провела рукой по волосам. Может, она всё еще спит?

Или наконец проснулась?

Что, если она просто несчастная сумасшедшая, заблудившаяся в заброшенном замке, а говорящие чайники и канделябры всего лишь плод ее больного воображения? Что будет, если она сейчас побежит наверх, поговорить с гардеробом? Тот окажется обычной деревянной мебелью?

В буфете что-то шевельнулось.

Белль едва не разрыдалась от облегчения, увидев, как миссис Поттс встряхивается и оживает.

«Я не сумасшедшая, и это уже хорошо».

Странно думать, что кухня светлеет, но именно это она и делала. В печи загорелся яркий огонь, все стулья распрямили спинки и выстроились в ряд, свечи в канделябрах зажглись сами собой.

Миссис Поттс заметила Белль и, всполошившись, выпрыгнула из буфета.

– Ах, батюшки мои, мне ни разу не случалось проспать за все время службы здесь! – воскликнула она. – Ставьте чайник! Боже, как здесь холодно! Дорогая моя, мне так жаль! Мы сейчас же подадим вам чего-нибудь свежего и горячего! – Она спустилась на стол и завертелась, по ее команде Чип, молочник, тарелка с кексами и серебряный колпак выстроились на подносе. – Сегодня чудный день... Держу пари, еще до полудня солнце растопит весь снег. Но мы сейчас нальем вам горячего шоколаду, чтобы разогнать утренний холод!

– Спасибо. Обожаю горячий шоколад. Мне редко удавалось его достать.

– Я тоже люблю шоколад! – пискнул Чип. – Я немножко чувствую его внутри чашки, – доверительно сообщил он.

Мальчик-чашечка был такой милый и... живой. Внутренне содрогаясь, Белль подумала, что испытывал маленький мальчик, которого превратили в чашку.