Книга Любимая - Джил Грегори

– А Слокум? – отважилась спросить Джулиана. – Ты больше не встречался с ним? – В глазах Коула появилась такая ненависть, что она содрогнулась. – Ты нашел его?

– Я нашел его. – Его губы плотно сжались, взгляд устремился в никуда. – Мне пришлось ждать восемь лет, но я нашел его. И позаботился о том, чтобы он больше никого не убивал и не насиловал.

– Значит, ты убил его.

Коул не стал отрицать.

Джулиана сокрушенно покачала головой. Она не могла осуждать его. В детстве Коул стал свидетелем чудовищной сцены убийства своих родных, и это ожесточило его. Какие же они разные! После гибели своих родителей Джулиана, напротив, испытывала сильный страх перед кровопролитием и возненавидела любое проявление жестокости. Он же сделал насилие своей профессией.

Джулиана снова посмотрела на Коула, на его суровое лицо, и сердцем поняла, что в душе он не был кровожаден. Пусть его взгляд холоден и тяжел, но в нем никогда не мелькала жестокость. Он не испытывает удовольствия от убийства. Пусть его действия часто кажутся ей жестокими, но он живет в жестоком мире, населенном жестокими людьми. Он уверен в себе и свою силу использует не для притеснения слабых, а для истребления варваров, таких, как Люциус Дейн или Нож.

Коул Роудон вдруг взял ее за руки. Его глаза блеснули в озаренном лунным светом мраке.

– Да, Джулиана, я убил Слокума. Я убил многих, так что уже со счета сбился. Ты презираешь меня за это? Я не виню тебя. Ты женщина, причем выросла на Востоке – что тебе известно о жизни на Западе? Я думал, здесь ты увидела достаточно, чтобы понять кое-что. Однако ты ничего не поняла. Я вижу это по твоему лицу. Ты боишься меня. Возможно, так и должно быть. Возможно, я ничем не отличаюсь от животного.

– Нет! – Джулиана сжала его руку. – Я все понимаю… почти. Я ненавижу оружие, я ненавижу убийство… но я понимаю, что это необходимо. Ты… ты не животное. Ты не похож на Ножа, Кэша Хогана и им подобных. Коул, ты думаешь, я не понимаю, что ты за человек? – Из ее глаз потекли слезы возмущения. – Не понимаю ни этого дикого края, ни людей, которые живут здесь?

Коул смотрел на ее дрожащие губы, на текущие по щекам слезы, на влажно блестевшие глаза и вдруг невесело рассмеялся.

– О Боже, Джулиана, ты просто невозможна! В жизни не встречал такую. И если ты не перестанешь так смотреть на меня, то я не отвечаю за последствия.

– Последствия?

Ветер подбросил ее волосы, и они образовали золотистый нимб вокруг головы. Коул поймал одну прядь, мягкую, как бархат.

– Я хочу тебя, – глухо произнес он. Джулиана продолжала смотреть на него, завораживая своим искрящимся взглядом. – Прекрати, Джулиана, пока не поздно, иначе…

Вместо ответа она подошла к нему вплотную и обвила его шею руками.

– Иначе что?

Она заговорила как истинная кокетка. Ласково, игриво. Коул почувствовал, что теряет над собой контроль.

Джулиана улыбнулась. Она чувствовала, что стоит на пороге чего-то невероятного. При виде удивления на красивом лице Коула она ощутила, как по телу ее разливается сладостная истома. Его живые голубые глаза потемнели, в голосе зазвучали страстные интонации:

– Похоже, вы совсем не боитесь, мисс Монтгомери…

– Никогда не грозите женщине – вернее, не обещайте ей то, что вы не готовы исполнить, мистер Роудон, – с важным видом начала Джулиана, но Коул прервал девушку, завладев ее губами.

У Джулианы перехватило дыхание. Его поцелуй был требовательным, яростным. Он не нуждается в ней, убеждал себя Коул, проклятие, он ни в ком не нуждается, но все его существо вопиет об обратном. Когда она ответила на его поцелуй, Коула охватила неудержимая страсть. Несправедливо, в отчаянии подумал он, что с первой их встречи она завладела его мыслями, наполнила его душу смятением, распалила его желание. Он сделает с ней то же самое, хотя бы на одну ночь. Она сама попросила его об этом, она бросила ему вызов. Ну что за женщина! Хрупкая уроженка восточных штатов, но до чего же она необузданна! Горит, как свеча, в его объятиях, целует его с бесстыдством девицы из салуна, прижимается к нему всем телом. Коула охватили нежность и восторг. Он гладил Джулиану по спине, впитывал тепло ее тела, наслаждался ее ароматом. Им руководил не разум, а глубокая, настоятельная потребность, нечто сложное и запутанное, но в то же время мощное и пьянящее, как глоток виски. Движимый одной-единственной целью, он поднял девушку на руки и направился в хижину.

Глава 18

Коул уложил Джулиану на кровать и наклонился над ней. Его руки скользнули под рубашку…

Джулиана чувствовала, что тонет в его глазах, в его объятиях. Страсть бушевала в ней, как летняя гроза, с каждой минутой становясь все настойчивее, пока не превратилась в настоящий ливень. Она раскрылась навстречу Коулу, как цветок, и молила о том, чтобы он отведал ее нектара.

Они лежали обнаженные, их ноги сплелись. Джулиана гладила его, с наслаждением ощущая под ладонью упругость мышц и восхищаясь его сильным телом. Безграничное любопытство заставило ее забыть о скромности. Коул буквально излучал нежность, нежными были и его объятия, и прикосновения, и поцелуи. Она не испытывала никакого страха. Ей казалось, будто она попала в стремительную реку, чье неуправляемое, сметающее все на своем пути течение уносит ее все дальше и дальше. Ее соски затвердели под его ловкими пальцами, она жаждала воссоединения с ним. Ее губы были приоткрыты, дыхание участилось, из груди вырывались стоны.

Когда Коул вошел в нее, Джулиана вскрикнула от острой боли, но он тут же успокоил ее нежным поцелуем.

– Джулиана, ты прекрасна, ангел мой, ты безумно прекрасна…

Прекрасен был и Коул, но у нее не хватило сил сказать ему об этом. Он двигался внутри ее, пробуждая доселе неизведанные ощущения. Джулиану охватило пламя страсти, дрожь восторга вознесла ее на вершину, более высокую, чем любые горы на земле, более горячую, чем само солнце. Она плыла, плыла на огненном облаке, полная жизненных сил. Перевалив через вершину, она, трепещущая, спустилась вниз, чувствуя себя спокойной, целостной и чистой, как голубка, которая грациозно завершила свой прекрасный полет.

Джулиана затихла в объятиях Коула. В золотистом свете керосиновой лампы она видела темные курчавые волоски на его груди, ощущала под рукой его перекатывающиеся мышцы. Возможно ли, чтобы мужчина, такой суровый и сильный, был одновременно таким нежным и ласковым? Она не знала. Ей было известно только то, что она счастлива. Впервые за многие годы она была счастлива.

Коул лежал с закрытыми глазами и вдыхал ее аромат. Она удивительна. Красивая, пылкая и потрясающе нежная. Она с готовностью, изумившей его, отдала ему себя без остатка. Она будто создана для его объятий. В его душе возникло опасение, что, стоит ему шевельнуться или заговорить, и она исчезнет как дым и он больше никогда ее не увидит.

– Моя тетя Катарина очень глупая женщина, – неожиданно прошептала Джулиана, вернув Коула к действительности.