Книга Спящие дубравы - Вячеслав Шторм

– Спасибо, насиделись! – грубо ответил парень. – И будем крайне признательны, если ты прикажешь выдать мне мой выигрыш, а то нам завтра вставать рано.

Хозяин игорного дома всплеснул руками:

– Куда торопиться, дружище? Я-то мечтал поговорить, ведь мы с тобой не виделись, почитай, года три.

– И еще бы столько же не видеться! Твоя рожа – последнее в этом мире, без чего я стану тосковать!

– Фу, какой ты неласковый. Впрочем, это ваша геймская кровь сказывается, все вы там такие. Заносчивые, что твои короли, о слове «друг» вообще представления не имеете. А сами, если разобраться, просто-напросто сборище прожженных мошенников!

– Ой, кто бы говорил!

– Нет, приятель, ты меня с собой не равняй! Да, не отрицаю, в иных случаях и мне случалось играть с тузом в рукаве, да еще и опоив партнера до беспамятства, но я при это никогда, – слышишь?! – никогда не прикрывался замшелыми легендами, в которых нет ни капли правды, и не орал по всему свету о своем непревзойденном мастерстве, дарованном богами!

Козырной Туз шумно отхлебнул из хрустального бокала.

– А ты хуже всех, Бон. Посмотреть на тебя – так сущий ангел, правда, малышка?

Глори пропустила шпильку мимо ушей. Впрочем, Венг не обратил на это никакого внимания.

– А внутри – ой, гнильцой попахивает! Впрочем, яблочко от яблоньки недалеко падает, приятель? Как там твой козел-папаша, не околел еще? Жаль, жаль…

У Бона выступили желваки на скулах, но он крепко сжал мое плечо, когда я было двинулся к мерзавцу, чтобы поучить его любезности.

– Не смей трепать своим поганым языком имя того, до кого тебе не дорасти, как не пытайся. И, кстати, ты, небось, уже вызвал стражу? Представляю себе картинку: кто-нибудь из нас приводит твою мерзкую рожу в надлежащее состояние, и тут вваливается… Вот, что я говорил? Вечер добрый, майор!

– Что тут происходит, господин Венг? – прохрипел тучный служитель правопорядка, ввалившийся в кабинет. Не успел Козырной Туз рта раскрыть, как заговорила Глори.

– Вы заглянули очень кстати, господин майор. Мой друг сегодня выиграл очень большую сумму денег, а господин Венг не только не желает расплатиться, но и оскорбляет всех нас. Прошу вас, наведите порядок.

Как всегда, улыбка нашей принцессы творила чудеса. Суровые морщины на челе майора мигом разгладились, и он строго посмотрел на Козырного Туза.

– Эта леди говорит правду, господин Венг?

Шулер мигом вспотел. За считанные секунды он из обвинителя превратился в обвиняемого, кому бы такое понравилось?

– Разумеется, – ответила за него Глори. – И тому есть человек пятьдесят свидетелей.

– Нет! То есть, да, он выиграл! – отчаянно крикнул Кол. – Но я заявляю, что выиграл он нечестно!

– И в чем же вы его обвиняете?

– В нарушении устава моего заведения. Этот человек выиграл только потому, что использовал во время игры магию!

Бон издевательски рассмеялся:

– Да ну? Мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее, старина! Уж тебе ли не знать, что магических способностей за мной отродясь не водилось?

Майор, как ни странно, понимающе кивнул:

– Действительно, господин Венг, я считаю…

– Проверьте его детектором!

– Что ж, если вы настаиваете…

– Да!!!

– Вы не против, господин…

– Геймс. Бон Геймс. Разумеется, господин майор. Я целиком к вашим услугам.

Страж порядка пожал плечами и повернулся к Бону, вытаскивая из кармашка на поясе стандартный правоохранительный детектор. У меня в Хойре тоже такой был. Штуковина вроде компаса: кладешь ее на руку, и если ты магически инертен, то стрелку с места тягловой упряжкой не сдвинешь. Зато если нет…

Мы все вытаращились на коробочку. Стрелка, разумеется, не вертелась, как вела бы она себя, лежи детектор на ладони у мага. Но и неподвижной она тоже не была – лениво колыхалась туда-сюда.

Венг хохотал так, что даже опрокинулся за свой стол.

– Попался! Попался! Попался! – повторял он.

– Майор, вы уверены в том, что ваш детектор исправен? – побледнев, спросила Глори.

– Вообще-то наш штатный заклинатель проверяет его перед каждым дежурством, – без особой уверенности протянул тот.

– Значит, поломки все-таки случаются? – продолжала настаивать девушка.

– Остынь, крошка! – прохрюкал из своего угла шулер. – Все с этим детектором в порядке.

Я решительно протянул вперед правую руку.

– Вы позволите?

Разумеется, все время, пока распроклятая штуковина лежала на моей ладони, стрелка даже не шелохнулась.

– Ничего не понимаю!

Бон внезапно побледнел:

– А вот я, кажется, понял.

Он расстегнул рубашку и вытащил цепочку с серебряным амулетом. В наступившей тишине особенно отчетливо прозвучал гиеноподобный хохот Козырного Туза.

…– А я тебе говорю, он знал!

– Да откуда он мог знать?

– Я показывал ему этот паршивый амулет несколько лет назад!

– И все-таки, это несправедливо! Как, скажите, ему мог помогать в игре амулет, все волшебство которого заключается в том, что он предохраняет своего владельца от потных ладоней и запаха изо рта?!

– Дело не в этом! Вы же видели устав этого окаянного заведения. «Никакой магии», понимаете! Такое ощущение, что мерзавец заглядывал в будущее, когда его составлял.

– Но почему тебе запретили играть в других местах?

– Потому! Если человек попался раз, то кто позволит ему сделать еще одну попытку?! Спасибо хоть, что просто отобрали выигрыш и оштрафовали, а не оставили в пользу Туза все наши деньги!

– И все-таки это подло! Мало того, что этот тип публично оскорблял твоего отца…

Против ожидания, Бон почти весело улыбнулся:

– Да нет, Римбольд, действительно оскорбить в моих глазах папочку – это еще нужно сильно постараться. Он видел старика только однажды, а посему оценить всей его «прелести» просто не мог. Вон, Сэд с Глорианной и то его лучше узнали…

Гном вытаращил глаза:

– Значит, ты просто разыгрывал возмущение?

– Да нет, не то, чтобы…

– Знаешь, Римбольд, – неожиданно влез я, – я, кажется, понимаю, что Бон хочет сказать. Когда я служил в гвардии, один из наших капралов, инструктор по стрельбе, помнится, говаривал: "Вот мой казенный арбалет. Безобразная, безбожно устаревшая модель, у которой вечно заедает спусковой механизм, сколько его ни смазывай, жутко неудобное ложе, сбитая прицельная планка, и все такое прочее. Это говорю я, потому что собирал и разбирал его миллион раз и протаскался с ним не один год. Я имею право его ругать. Но упаси Бог какую-нибудь тупую деревенщину сказать, что у меня плохой арбалет . Я буду не я, если не дам ему в морду!"