Книга Дом в Тополином Лесу - Кэтрин Ормсби
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут она увидела его – иссиня-чёрный силуэт в лучах света, льющегося из окон домика. Всего несколько ярдов разделяли брата Гретхен и Тополиный Дом. Эйса стоял неподвижно, опустив лицо и плечи, и внимательно разглядывал что‐то лежащее в траве.
– Эйса! – окликнула его Гретхен и сама не поняла, почему её вдруг охватил такой ужас.
Эйса не ответил. Он опустился на одно колено и что‐то поднял с земли. Гретхен подошла ближе, шумно дыша и напряжённо щурясь. По руке Эйсы поползло что‐то тонкое и тёмное, нырнуло в рукав его рубашки и поспешило к груди. Скользило оно плавно, как‐то… по‐змеиному.
– Эйса! – крикнула Гретхен, подбежав к брату. – Что ты… что это?!
Эйса наконец поднял взгляд. Его глаза горели странным огнём, а под рубашкой Гретхен уловила какое‐то движение – она вздулась чуть выше сердца. Гретхен показалось, что под тканью промелькнуло что‐то жёлтое, а потом лицо Эйсы исказила маска боли, но лишь на мгновение. Он спрятал ладонь под тканью, просунув её между пуговицами.
– Вот и прекрасно, – сказал он слабым, едва слышным голосом. – Он снова меня нашёл. И исполнил моё желание.
Эйса отнял руку от рубашки. Она вся была перепачкана чем‐то ярко-красным и блестящим. Кровью! А на ладони лежало что‐то маленькое и тёмное.
Камень Желаний.
Ли
А может, там ничего и нет».
Ли сидел на краешке своей кровати, держа в руках третью банку – пока закрытую. Вполне возможно, что она хранит в себе воспоминание об Эсси. Окончательный ответ на вопрос, который так занимал Гретхен Уиппл, да и его самого: за что же господин Смерть убил Эсси Хастинг?
«Может, там ничего и нет», – вновь напомнил он себе.
Ли собирался прямо сейчас узнать правду. Он уже стащил из кладовки ещё одну банку для Ритуала Суда – банку с зелёной ленточкой и надписью «Помнить», в которой хранилось радостное, безоблачное воспоминание. Сперва Ли думал взять банку с надписью «Забыть». Так было бы лучше, благороднее. Но даже мысль о том, чтобы открыть ещё одну банку с воспоминаниями, которые стоило бы предать вечному забвению, приводила его в ужас.
Ли припрятал украденное для Ритуала Суда воспоминание в надёжном месте. Теперь же пришло время открыть другую банку – с последним из трёх страшных воспоминаний. Этой минуты он боялся сильнее всего, именно из‐за неё его накануне всю ночь донимали кошмары, а боль в животе вспыхивала с такой силой, что даже его любимая запеканка из сладкого картофеля больше не пробуждала аппетита.
Воспоминания изводили его. Они причиняли ему вред – возможно, даже куда более серьёзный, чем он мог себе представить. Но он дал слово Гретхен и Феликсу, и пришла пора его сдержать. Последний рывок – и, как знать, быть может, он уничтожит проклятие этого дома!
Ли отвинтил крышку, поднёс банку к губам и сделал глубокий вдох. Воспоминание пропитало собой все его чувства, укутало их будто горячим воском, перенесло мальчика в совершенно другое место, в абсолютно иное время.
Он закрыл глаза. И открыл их вновь.
* * *
Он стоял на улице. Шёл сильный ливень, и с одежды ручьями стекала вода. Он насквозь вымок, кожа на руках сморщилась от влаги. Прогремел гром, на небе блеснула молния, осветив деревья вокруг.
Он очутился в Гикори-парке.
– Эйса!
Он увидел, что навстречу ему бежит девушка. Тушь растеклась у неё по лицу и даже забилась в уголки губ.
– Эйса! – снова крикнула Эсси и схватила его за руку.
– Я уж было решил, что ты передумала, – ответил он.
– Что?! Да ладно тебе, подумаешь, дождик накрапывает, – прокричала Эсси сквозь новые громовые раскаты. Лицо её лучилось добротой – он видел это, несмотря на непогоду. – Мы же решили, что сделаем всё сегодня, значит, так тому и быть!
– Но мы ведь точно не знаем, что произойдёт, – напомнил он. – А вдруг те заклинатели дали тебе неправильные указания?
– А вот и нет, и ты прекрасно об этом знаешь. Нужно же с чего‐то начинать! Если Камень Желаний и впрямь исполняет любые желания, то выполнит и наше, поможет нам всё исправить!
Его вдруг охватил страх, хотя он ни за что бы в этом не признался. И восторг. Но грудь ему жгло ещё одно чувство. Оно приносило нестерпимую боль и было связано только с Эсси и больше ни с кем.
– Сперва кровь, – сказала она. – Так написано в инструкции.
Он шагнул к своему рюкзаку, который тоже уже насквозь вымок. Достал из него кинжал. Рукоять у оружия была бронзовая, украшенная опалами, которые вспыхивали радужными искорками каждый раз, когда небо раскалывала очередная молния. Эсси забрала у него кинжал и полоснула себя по ладони – он даже сказать ничего не успел. Потом вернула ему оружие – и он тоже порезал себе руку. Из раны заструилась тёплая кровь, а его самого захлестнула волна боли.
– Пойдём, – сказала Эсси и повела его по влажной траве к бескрайней серой пропасти. Они встали у самого обрыва. Эсси взяла его за руку. Он сжал её ладонь в своей. Их горячая кровь смешивалась и капала в пропасть.
Смешанная кровь, струящаяся с большой высоты. Таков был рецепт Ритуала – и они выполнили всё необходимое. Оставалось только одно – стихотворение.
– Читай вслух, – попросила Эсси и вложила раскрытый блокнот в здоровую руку Эйсы. Дождь усилился, но он всё равно смог разобрать заголовок страницы: «Ритуал Исполнения Желаний». Стихотворение, которое нужно было прочесть, он знал наизусть. Только он, заклинатель, мог справиться с этой задачей.
– Взываем к вам, господин Смерть! – прокричал он сквозь грозу. – Сильнейший из Теней! И молим: даруйте же то, что нам всего нужней!
Заклинатель знал и продолжение стихотворения, но в горле вдруг встал ком, а челюсти намертво сжались. Он ощутил прикосновение чьей‐то тёплой руки к запястью. Эсси.
– Ты справишься, – прошептала она. – Я это точно знаю.
Ком в горле пропал. Челюсти вновь стали слушаться. Он продолжил.
И тут гроза стихла. Дождь мгновенно прекратился. Гром умолк, будто его и не было. В Гикори-парке воцарилась оглушительная тишина, слышно было только, как тихонько капает вода с веток.
Эсси повернулась к нему.
– Ну что, получилось? – шёпотом спросила она. – Где он?
– Здесь, – отозвался незнакомый голос.
Они резко обернулись. Между двумя мощными стволами деревьев гикори стоял господин в элегантном костюме. На шее у него была белая бабочка, на голове – шёлковый цилиндр. На Эсси и Эйсу он смотрел холодно, и ни тень улыбки, ни хмурый взгляд не искажали его изящные черты.
