Книга Убийство в Невском переулке - Игорь Москвин

— Господин Орлов, — с лица делопроизводителя не исчезла улыбка, а наоборот, в ней появилось что-то отталкивающее, напоминавшее острую крысиную мордочку, — вот я приготовил вам всех Ильиных, которые заслуживают вашего внимания.

Василий Михайлович пробежал глазами по списку.

— Благодарю, — по наигранной неприветливой маске скользнула искра доброжелательности и признательности. Теперь в земельный комитет, где в конце концов удалось узнать довольно интересное, но пришлось в связи с этим вновь вернуться в адресную экспедицию, чтобы узнать о проживании еще одного человека, неожиданно объявившегося в списке господина Орлова.

Глава семнадцатая

По новому следу

ПУТИЛИН ВНИМАТЕЛЬНО ЧИТАЛ допросные листы, снятые с Василия Петрова, что предоставил вернувшийся Миша. Конечно, Иван Дмитриевич был рад завершению дела, в котором помощник с таким усердием стремился поставить последнюю точку, и тому, что Мише это с успехом удалось. Убийца сидел в арестантской, и к тому же на три ранее не раскрытые кражи стало меньше.

Тайные агенты из мира, где преступные деяния не считаются чем-то зазорным, а доблесть и отвага заключаются в ловкости рук, смекалке, направленной отнюдь не на благородные дела, о случившемся не могли сказать ничего — никто ничего не видел, никто ничего не знает. Это следовало выяснить ранее, но Путилин был уверен, что петербургская «вольница» не имеет никакого отношения к смерти чиновника Левовского.

Начальник сыска протянул допросные листы Соловьеву, тот просматривал быстрее, чем штабс-капитан, который читал вдумчиво, смаковал, наверное, каждое слово перекатывал языком во рту, пробовал на вкус.

— Итак, господа, могу выразить признательность Михаилу за проведенное следствие, которое, я считал, можно предать забвению, ибо в нем не было следов и мало-мальски значимых зацепок, — Путилин не лукавил, ему было вдвойне приятно, что пришедший несколько лет назад в сыскное отделение совсем юноша с намечающимся пушком над верхней губой теперь превращался в опытного агента, способного самостоятельно проводить расследование.

— По правде, я удивлен твоей настойчивостью, — продолжил похвалы штабс-капитан, крайне редко высказывающий свое благоволение кому-либо, невзирая на чины. — Крайне любопытное решение.

Иван Иванович не присоединился к обсуждению, он просто промолчал, считая, что и так сказано достаточно слов, но когда все высказались, взял слово, резко сменив тему:

— Теперь, господа, пора вернуться от успехов к грешным делам земным.

— Иван Дмитриевич, — теперь настала очередь надворного советника, — типографские машины были получены господином Ильиным, а далее загадка. Представленный адрес в Санкт-Петербурге оказался местом хранения. С хозяином договаривался лично Левовский, который заплатил сто рублей за то, чтобы чиновникам цензурного комитета ответствовали об образовании новой типографии. Куда далее оно было отправлено, мне узнать не представилось возможным.

— Значит, мы получили еще одно подтверждение участия Сергея Ивановича в сомнительных делах.

— Подле Левовского в день, когда увозились типографские машины, был замечен круглолицый с пышными усами.

— Ильин?

— Может быть.

— Имеем увезенное в неизвестном направлении. Иван Иванович, а кто грузил? На каких телегах увозили?

— Деревенские.

— Можно говорить, что имение, купленное Ильиным, находится в Петербургском уезде. Так, Василий Михайлович? — Путилин обратился к Орлову.

— Так точно, — кивнул он.

— Имение найдено.

— Да, — штабс-капитан положил перед Путилиным свою порцию бумаг. — Любопытно то, что через год после поступления на службу в Экспедицию господин Левовский приобрел имение на самом отшибе Новоладожского уезда, которое полгода тому продал некому Анисимову Петру Глебовичу.

— Уж Анисимов не Ильин ли, часом?

— Это я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, у меня нет сведений на этот счет.

— Однако такая вероятность не лишена привлекательности.

— А вот, — новый лист исписанной бумаги опустился перед Иваном Дмитриевичем, — адреса проживания Ильина в дни приездов и вновь объявившегося некоего господина Анисимова.

— Фома Тимофеевич Ильин, сорок восемь лет, крестьянин, Псковская губерния, Островский уезд; второй Фома Тимофеевич, двадцать четыре года, тоже крестьянин, но уже Вологодской губернии, Грязовецкого уезда, третий — тридцати одного года — мещанин из Выборга.

— Сколько же их всего? — наконец прорезался голос у Михаила, до этого сидевшего в молчаливом состоянии.

— Пятеро, — взгляд Путилина пригвоздил Жукова к стулу, молодой человек даже замер от неожиданности. — Ты займешься уже названными, — начальнику сыска показалось, что после высказанных похвал Михаилу надо спуститься с небес, ведь жизнь продолжается, а не останавливается на достигнутых успехах, хотя оба крестьянина наверняка непричастны к деяниям Левовского, но пусть теперь Михаил проявит свою прыть в этом направлении, — так на чем я остановился?

— На Выборгском, — подсказал надворный советник.

— Следующий — тридцатичетырехлетний мещанин из Новгорода, и последний наш Фома Тимофеевич, получивший личное дворянство год тому, сорока лет из Твери.

— Я думаю, вам, Иван Иванович, предстоит заняться уроженцем Выборга и Новгорода, а соответственно вы, Василий Михайлович, последним нашим Фомой Тимофеевичем, и учтите, что вам, — Путилин опять обратил свой взор на штабс-капитана, — скорее всего, предстоит посетить с визитом Тверь, а точнее, ее Вышневолоцкий уезд, где находится дом Ильина.

— А мы? — вставил Михаил.

Повторный взгляд должен был не только пригвоздить Михаилу к стулу, но и превратить в серную кучку пепла. К сожалению, все осталось по-прежнему, только щеки Жукова предательски заалели.

— Иван Дмитриевич, вы думаете, что…

— Нет, — перебил Путилин Соловьева, чтобы он не вносил в ряды ненужного смятения, ведь, в самом деле, чем крестьяне могли заинтересовать господина Левовского? Чем? Слишком мало правды в таком предположении. Что-то должно связывать покойного и этого Ильина, но что? Детские годы? Об этом стоит побеседовать с ротмистром Тороновым, ведь он должен знать о них. Далее, если они познакомились здесь, в столице, то где? Не сидя же в ресторации за фужером вина? Может, на службе? Нет, такая мысль отпадает, хотя и в ней есть определенное построение, так что отбрасывать, однако, не следует. Таким образом, пока сыскные агенты будут заниматься Ильиными, сам Путилин посвятит время Торонову и, вероятно, службе господина Левовского. — Я считаю, что надо проверять всех пятерых, ведь нам неизвестен Ильин. Как правильно заметил Василий Михайлович, каждый из приезжих Ильиных может скрывать свое истинное имя, а проживать в столице по поддельному паспорту. Если на квартире Сергея Ивановича найдены фальшивые ассигнации, то с таким же успехом можно предположить, что человек с рассеченной бровью живет по поддельному паспорту. Верно?