Книга Путь истины - Герхард Терстеген

VI

[Непреходящая значимость Закона и его смысл]

30. Прообразы, тени (Евр. 10, 1), церемониальное служение, обряды, внешние заповеди и предания всякого рода могут быть изменяемы, или и вовсе упраздняться (Еф. 2, 15). Но совершенно немыслимо, чтобы это произошло с тем сущностным и незыблемым Законом, о котором говорит Писание: Правда Божия – правда вечная, и закон Его – истина (Пс. 118, 142). В отношении этого Закона – святого нравственного закона вечного, неизменного и праведного Бога – мы связаны вечной же и неизменной обязанностью. Никакое время, никакое состояние, никакое положение, в котором бы человек ни находился, не может ни в малейшей степени отменить эту нашу обязанность. Где бы и как бы ни был записан сей Закон – на каменных скрижалях или на бумаге, в совести или в сердце – мы должны во всех случаях познавать, что Закон свят, праведен и благ (Рим. 7, 12), и что человеку необходимо быть таким, каким он ему велит быть. Здесь невозможно желать или надеяться каким-либо образом освободиться от обязательства – Божий закон сохраняет всё своё право и требование, пока он не будет исполнен (Мф. 5, 18); здесь не поможет никакой протест или жалобы на свою немощь и на его неисполнимость. Кто с Моисеем и со своим падшим сердцем не может справиться с этой обязанностью, тот да идёт ко Христу и просит Его о Его обновляющем Духе, дабы чрез Его животворящую благодать и силу исполнилась требуемая Законом праведность (Рим. 8, 4). Сама Кровь Христова и дарованное чрез неё для нас и в нас совершенное примирение с Богом вовсе не прекращает нашу обязанность в отношении святого Божьего закона; но наоборот, эта обязанность приобретает ещё большее основание, подтверждается, преумножается и возвышается.

31. Священное Писание (я уже указывал на это выше) не отзывается с пренебрежением о начатках – пусть не лишённых множества недостатков – отвержения себя и мира сего. О том же, что и в продолжение духовного пути, в состоянии под благодатью, постоянное и действенное отвержение себя и мира всё ещё должно иметь место, Писание говорит много и со всей ясностью. Оно уверяет нас, к примеру, что благодать научает верующих отвергать всякое нечестие и мирские похоти (Тит 2, 11–12); оно увещевает нас свергнуть с себя всякое бремя и запинающий нас грех (Евр. 12, 1); оно побуждает нас выйти и отделиться от среды беззаконных и не прикасаться к нечистому (2 Кор. 6, 17); оно призывает нас к распятию себя (Гал. 5, 24), к умиранию (Рим. 6, 8; 2 Тим. 2, 11; Кол. 3, 5) и к очищению от всякой скверны плоти и духа (2 Кор. 7, 1; 1 Ин. 3, 3). Писание требует, чтобы верующие имели попечение о святости (Евр. 12, 14), трудились над своим спасением со страхом и трепетом (Фил. 2, 12), совершая святыню в страхе Божием (2 Кор. 7, 1), старались и усердствовали в добром (2 Петр. 1, 5; Евр. 4, 11), трезвились, дабы противостать врагу (1 Петр. 5, 8–9), постоянно бодрствовали в молитве (Кол. 4, 2; 1 Фес. 5, 6) и были верны даже до смерти (Откр. 2, 10). Эти места Писания сразу приходят мне на ум, вкупе с многими другими изречениями слова Божия, поскольку и вообще Евангелия и Апостольские послания исполнены этими и подобными убедительными увещеваниями, обращёнными – я подчёркиваю это! – к тем, которые уже, будучи истинно верующими, пребывают под благодатью. И если всё это называть только Законом и отказывать в именовании Евангелия, то нужно будет признать, что Апостолы проповедовали совсем иное Евангелие, чем то, которое хочет возвещаться в наши дни[165].

32. Если бы у меня было время и силы, сообразные моему желанию, то я смог бы показать из писаний церковных учителей, следующих непосредственно за Апостолами, что все они говорили совсем иное, чем многие, чуждые смирения, в наши дни. Единственным основанием первых христиан, как и Апостолов, был Иисус Христос (1 Кор. 3, 11), Его вочеловечение, смерть и воскресение и проистекающее отсюда примирение с Богом, благодать и Дух. И на этом основании они строили серьёзное, самоотвержное, внутреннее, духовное христианство, в котором Сам Христос действовал и жил в них. Они знали и исповедовали, что Христос освободил их от закона греха и смерти (Рим. 8, 2); но они также знали, и почитали это своим спасением, что Христос поставил их под закон Своей благодати и Духа жизни во Христе Иисусе (Рим. 8, 2; Иак. 1, 25; 2, 12). Первые христиане веровали не только в то, что Спаситель предан за грехи наши, дабы удовлетворить за них и даровать нам оставление оных, но что Он и воскрес для оправдания нашего (Рим. 4, 25), то есть для того, чтобы мы на деле стали праведными. А то, что это слово здесь, как и в других местах Писания, должно пониматься не как только внешнее оправдание (когда человеку формально объявляется о снятии с него греха), не подлежит никакому сомнению. Силой воскресения Иисуса Христа верующим дан дух жизни и святости – так говорят Апостолы: смотри 1 Петр. 1, 3; Рим. 1, 4; 5, 8–10; 6, 4; 22; Еф. 2, 5–6; 4, 24; Фил. 3, 10–11; Кол. 2, 12; 2 Тим. 1, 10 и т. д.

33. Что же, собственно, есть Закон и состояние под Законом? Это не есть Закон – отвергать себя самого и мир сей (Мф. 16, 24; 1 Ин. 2, 15), распинать плоть свою со страстями и похотями (Гал. 5, 24) и настаивать, вкупе с вышесказанным, на необходимости всецелого освящения (1 Фес. 4, 3; Евр. 12, 14); иначе Апостолы во всех своих посланиях возвещали бы Закон. Это не есть проповедь Закона – призывать к тому, чтобы вера действовала любовью (Гал. 5, 6), утверждать, что она без дел мертва (Иак. 2, 20), что христианам надлежит со всем старанием подвизаться в вере (2 Петр. 1, 5) и за веру, дарованную святым (Иуд. 3), и что тот только праведен, кто делает правду (1 Ин. 3, 7). Всё это слова четырёх первостоятельствующих Апостолов. Это не есть Закон – напоминать христианам о том, чтобы они поступали осторожно (Еф. 5, 15 – последнее слово правильнее перевести как «исполняли своё дело с точностью и полнотой»), чтобы они проводили свою жизнь свято и благочестиво (2 Петр. 3, 11) и со страхом (1 Петр. 1, 17) – да, со страхом и трепетом (Фил. 2, 12); и что по временам они должны скорбеть от различных искушений[166] (Иак. 1, 2; 1 Петр. 1, 6). Это всё сказано уже верующим христианам. Не есть состояние под Законом – воздерживаться от того или иного внешним образом, и даже предпринимать телесные, и весьма строгие, подвиги, дабы соблюсти благопристойный и святой чин (1 Кор. 14, 40). Иначе Павел действовал бы не по-евангельски, когда он в христианском подвизании от всего воздерживался (1 Кор. 9, 25), усмиряя (со строгостью – если точно переводить это греческое слово) и порабощая тело своё (1 Кор. 9, 27), когда он учил других умерщвлять земные их члены (Кол. 3, 5), и когда с той же настойчивостью, что и Пётр, не хотел допускать, чтобы христиане украшали себя плетением волос, или золотом, или жемчугами, или многоценными одеждами (1 Петр. 3, 3; 1 Тим. 2, 9).