Книга Мир - Наталья Мар

Серые обрывки савана текли сквозь пальцы, и робот провел по нитям вверх, чувствуя, как дымка уплотняется ближе к кокону.

– Я все слышу, – Лешью заиграл желваками и обвел взглядом охрану. – Заткните свою магию, не то я заткну вас навсегда.

Крестовик и скорпион попрятались за колонны, проклиная виноватого, чей интерес к андроиду пересилил страх перед магнумом.

– Для чего этот резервуар на постаменте? – спросил Эйден.

– Это водный ресивер. Вода – универсальный проводник диастимагии. Все давно готово к запуску, и как только нашелся исполнитель главной роли, мы заторопились. Если не сейчас, придется ждать еще месяц. Для запуска реле необходима энергия, но ее нам даст планета. Как только три кольца придут в положение точно друг над другом, полярность гравимали над алтарем изменится, сила гравитации швырнет жрицу прямиком в ресивер… А нас с Вами – в гиперпространство.

Эйден погрузил стальные пальцы в воду. Настолько холодную, что от его прикосновения задрожали льдинки.

– Хорошо, что я услышал это «нас с Вами», – задумчиво произнес он, волнуя поверхность воды. – А то уж грешным делом решил, будто во втором чане искупаюсь я.

Шчер расхохотался и тотчас вспыхнул, озираясь:

– Да кому здесь неймется! Возле реле запрещено фонить, пошли вон!

Охранники торопливо покидали зал, когда Лешью передумал.

– Стойте! Приведите второго, – как только пауки ушли, магнум поспешил объяснить. – Не скажу, что не было отбою от кандидатов умереть от удушья и переохлаждения, но любой из нас отдал бы жизнь ради запуска реле. И вот – где алмазы, там и гранат: вместе со жрицей нам попался эзер.

Бритца затолкали в зал в наручниках и ошейнике с блокировкой превращений. Такие же носили его рабы. Но здесь эзер мог выпускать крылья, чтобы не упасть от тычков охраны. Эйден с любопытством обошел пленника и вернулся к алтарю:

– А стрекозиных нет в Вашей коллекции, Лешью. Мятых стрекозиных.

– Никаких еще нет. Там в коридорах – плебейская шваль, а это минори. И не просто минори, а мой личный заклятый враг. Он пытал и убил семью моего брата. Зарезал жену, их маленького сына! – шчер весь побагровел, перечисляя заслуги живореза, пока тот расплывался в скромной улыбке юбиляра. – Мой брат покончил с собой от горя в его тюрьме! Он бросил мою племянницу на утеху солдатам. Он…

Лешью захлебнулся гневом.

– …будет награжден за это легкой смертью, – закончил Кайнорт и получил в челюсть от крестовика-охранника.. Уже не впервые, судя по фонарям и ссадинам. Пауки еще не усвоили, что бить негодяя бесполезно.

– Время, – процедил магнум. – Бросайте его в ресивер.

Эзера потащили за шкирку, но Лешью опять вскинул руку на полпути:

– Стой! Стой. Заставь его отрезать себе крылья. Только быстро, быстро!

Крестовик отстегнул ножны и вытянул длинный обоюдоострый клинок. В зале потемнело: он применил магию. Паук развязал Бритцу руки, и тот послушно взял нож. Звуки утихли. Кайнорт завел клинок за спину, полоснул мятое крыло у основания и бросил к ногам Лешью.

– О… – не удержался шчер и поднял трофей, а Бритц занес лезвие над вторым крылом. Рукоять скользила в ладони, наполненной кровью.

– Быстрее, падаль, – зарычал магнум – Давай второе.

– Лови, – Кай послал нож из-за спины прямо в Лешью.

Для паука время течет втрое медленнее, чем для нас. Но шчер в тот момент был человеком – со скоростью реакций куда ниже скорости клинка, летящего ему в глаз.

24. Глава, в которой Эйден выполняет обещание

Этого не должно было случиться. Кто мог знать, что конкретно Бритц окажется невосприимчив, да еще именно к такой магии? Кто мог предположить, что паук захочет оставить себе его крылья? Кто… хотя нет: о крыльях знал Эйден.

Он был готов стереть тот эпизод из сценария – и стер. Реакция имперского робота сравнима с паучьей. Мгновение спустя Лешью открыл глаза, чтобы увидеть клинок в руке андроида. Смерть, пойманную в дюйме от его лица.

– Ваша пылкая вендетта едва не лишила меня величайшего оружия, – сказал Эйден, к облегчению магнума убирая нож с глаз долой. – Месть не выносит аффекта. На Ибрионе говорят: кровь смывают холодной водой.

Подоспел скорпион, и вдвоем охранники швырнули эзера в ресивер. Крестовик превратился, чтобы удержать Бритца под водой, а напарник в миг наморозил толстую корку над энтоморфом. Лед сковал ему руки, но осталась прослойка воздуха. Чтобы не захлебнулся раньше времени.

– Я позволю Вам сделать первый выстрел, когда все закончится, – магнум протянул руку, и андроид ее пожал.

– Когда запуск?

– Кольца сойдутся с минуты на минуту. И знаете, что восхитительно? Ни одна живая душа нам не помешает: ведь никто не остановит их вращение, и никому не под силу вырвать жрицу из кокона! А Бритцу не разбить лед. Даже убей он меня – здесь довольно пауков, чтобы занять мое место. О, не волнуйтесь за свои магнетары. Мы прыгнем в карман, и знаете, куда я выстрелю первым делом?

– По Урьюи.

– Что?.. – шчер осекся и улыбнулся. – Как догадались?

– Пальцем в небо. Вот только как быть с пауками, которые погибнут вместе с ними?

– Пусть! Они рабы: были ими, когда сдались через месяц войны. Рабы и теперь: не противятся, не восстают, не борются.

– Разумно. И рабами останутся, и наплодят себе подобных. Грязи. А чем больше грязи, тем больше тараканов, – упала тишина, и андроид перехватил взгляд магнума, потерявшего дар речи. – Что? А, ждали осуждения. Если б я мог похвастать безупречным прошлым. Но и на моей совести вращается убитая планета.

Зазвучал сигнал: жилое кольцо Алливеи уже поднялось над гравималью алтаря. Реле запустило отсчет для кольца атмосферы:

Три.

Ни одна живая душа не помешает…

Два. Самина услышала голос. Эйден?

– Хотите фокус?

– Что?

Один.

Кокон упал в ресивер, где Самину кольнула стужа. Ударила прямо в сердце. Она тонула. А лезвие – лезвие?! – уже поднималось из воды, сверкало багрянцем. Осознание реальности смерти завопило в голове. В голове! В том, что теперь осталось от нее. Отключиться, скорее: умереть прежде, чем станет больно! Но больно не было, только вода стала кровью, мир поплыл и потемнел и… она поняла, какое обещание сдержал робот. «Если придется оторвать тебе голову… сделаю… не задумываясь», – была ее последняя мысль.

Ни одна живая душа не помешает, сказал магнум. А как насчет одного мертвого тела? Три кольца Алливеи сомкнулись, обнялись и начали расхождение.

– Нет! Не-е-ет!!! – Лешью бросился к резервуару и перегнулся через край.

В алой дымке подо льдом голова последней жрицы – глаза распахнуты и стеклянны – уже отделилась от тела, неестественно повернулась, запрокинулась и ушла на дно. Белое тело билось в конвульсиях, сбрасывая паутину. Вот и конец. Миг – и договор с империей перечеркнут тем же пером, которым был подписан.