Книга Мститель. Смерть карателям! - Валерий Шмаев

Вот почему он выжил, хотя оглушило его изрядно. Фельдфебель спал не у окна, а у небольшой печки-каменки, она-то и приняла на себя осколки. Последняя граната, что кинул «Фёдор», взорвалась с небольшой задержкой, этих секунд фельдфебелю хватило, чтобы проснуться и схорониться за печкой.

Вышел во двор, вытирая пот и размазывая грязь и копоть по лицу, прислонился к стене у входа, чуть прикрыв глаза. Светло уже, воздух пронзительно влажный. Хорошо-то как! Разительный контраст с вонью в доме, у меня даже голова закружилась. Из соседнего дома выскочил «Серж» и мухой подскочил ко мне.

– Что? Ранен? – Тревога была неподдельной.

– Нет. Умотался просто. Фельдфебель, гадёныш, выжил. Пока уговорил зажмуриться, утомился. Давай грузи «Ганомаг» и за девчонками пошли кого-нибудь. Берём бронетранспортёр и все мотоциклы. Подберите форму на всех, переодеваться придётся. Я посижу пока, перегорел. Скажи «Бате», пусть пеленгатор заминирует. Не жечь же. – «Сержа» учить не надо. Процесс мародёрки, подправляемый его указаниями, принялся набирать обороты.

Управились минут за сорок, но можно было не торопиться. Никого мы не всполошили – далеко здесь до ближайшей засады. Грамотно за нас взялись. Выставили засады, как весной у склада горючего. Похоже, это одно и то же подразделение. Непонятно только, откуда их такое количество? Неужели специально по нашу душу какой-то батальон с Кавказа перебросили? Неплохо – нашим на фронте легче будет. Грамотные ребята. Их экипировку и выучку я уже оценил. Только не просчитали они, что мы засадим самой засаде по самое не балуйся. Ничего. Урок будет.

Хорошо, что я вокруг поля не пошёл, мины там, и по полю не пошёл правильно. В шесть утра два патруля обходят округу и осматривают траву на предмет ночных следов. Фора у нас была бы час, и догнали бы нас сразу. Все опорные пункты радиофицированы и располагаются на редких в этих местах хуторах, и уже от них навстречу друг другу ходят патрули, контролируя выход из лесного массива, а там, куда не доходят патрули, расположены суточные секреты. Сильно за нас взялись, просекли, что здесь выходить будем, кто-то умелый у них в штабе сидит, с правильной головой. Сваливать надо, пока не вцепились и как волков не затравили.

Надо будет Марку что-нибудь из трофеев подкинуть с этих егерей. В благодарность за глушители. Он собирает всякие значки, жетоны, награды и пояснения себе в дневник пишет, а напротив имён убитых нами немцев и полицаев пишет имена своих погибших родственников. Сказал мне как-то Марк прошедшей зимой: «Сам убить столько не смогу, но костьми лягу, чтобы вы их как можно больше перебили».

Так и не отошёл Марк от ужасов сорок первого года и своего рабства. Ничего! Наш результат это лучшее для него лекарство. Ему не только я трофеи таскаю, но и «Погранец», и «Старшина», и девчонки. Притащим мы ему с этого рейда эксклюзива. Я там нагрудный штурмовой пехотный знак видел. Серебряный. Редкая штука. Марк доволен будет. А уж знаков за ранение штук шесть есть. Точно повоевавшие егеря. Есть чем Марка порадовать.

Уезжали мы с комфортом. Загруженный всяким добром бронетранспортёр и пять мотоциклов. Нет, кататься нам недолго, но бросать трофеи я не собираюсь. На базу мы потащим только рации, батареи и личные ништяки, а всё остальное, отъехав подальше, мы просто закопаем в приметном месте. Мало ли, пригодится какой-нибудь рейдовой группе. Здесь группы «Погранца» постоянно шарятся, благо, до Резекне уже недалеко. Вернее будет недалеко от того места, где мы бронетранспортёр утопим.

К тому же пока ребята мародёрили и упаковывали всё это хозяйство, мы с «Сержем» вдумчиво допрашивали пленных и по результатам допроса наметили маршрут. Даром, что ли, я старшего поста живым брал? Очень информированный гауптман, с очень подробными картами. Был. Нельзя оставлять его живым. Вдруг заявится кто днём? А тут справочное бюро с подробным маршрутом нашего движения. Вот того первого фрица имело смысл оставить живым, пусть нашу листовку упырям отдаст. Тем более что он «Сержа» не видел.

Кляп ему вытащили, и напарника своего он лицезрел во всей красе, но вот «Серж» всё время находился у него за спиной, и видел немец только поигрывающего наточенной до бритвенного состояния пехотной лопаткой злобного еврея типа «Гном». «Серж» с «Гномом» постоянно так пленных допрашивают, очень эффективный приём в исполнении «Гнома». Обычно для усиления психологического эффекта «Гном» что-нибудь перерубает этой лопаткой. В данном случае получилась нога упёртого немца, которому перед этим переломали почти все пальцы на руках.

Перед отъездом мы вежливо побеседовали с оберлейтенантом Людвигом Таппертом, оба в масках. Нечего давать немцам мой словесный портрет, а «Серж» ещё и в чёрной перчатке на левой руке. После чего спеленали немчика и отоварили его по голове. Пусть полежит, подумает о своей нелёгкой судьбе. Я надеюсь, в гестапо он будет не менее разговорчив. Гестаповцы же не идиоты. Всех убили, а этот «фриц» живой остался и не покоцанный, так что упыри из гестапо его сами на ленты распустят, добиваясь правдивых показаний.

Маршрут мы действительно проложили очень удачно и проехали достаточно далеко. Сначала по просёлочной дороге в лесу, потом через огромное засеянное пшеницей поле, оставляя слева от себя здоровенное озеро, затем опять дорога пошла через лес. Я всё время ждал какой-нибудь засветки, либо поста с бронетранспортёром, либо встречной машины с пехотой, но нет, ничего такого, только пара крестьянских телег попалась на дороге. Были бы полицаи, убили бы, а так прошли мимо как хозяева жизни, согнав крестьян на обочину. Обогнули озеро и опять пошли по хорошо накатанной просёлочной дороге, минуя поля и перелески. Единственная деревня, которая попалась по пути, была очень небольшой, и дорога огибала её по пологой дуге.

Вот тут-то нам и попались давно ожидаемые мной полицаи. Да сразу четверо и на одной телеге. Ехали полицаи нам навстречу, и, миновав их, я остановил колонну. Соскочив с мотоцикла, я, ни слова не говоря, встал на гусеницу притормозившего бронетранспортёра, перевалился в кузов и, передёрнув затвор заднего пулемета, вывалил по полицаям и телеге с коняшками всю пятидесятипатронную ленту.

Тридцать метров не расстояние для немецкого станкового пулемёта. Поворотное крепление жёстко удерживает двенадцатикилограммовую железную смерть, и очередь в упор буквально растерзала мою мишень. Я не видел в этих четырёх полицейских людей. Как тараканов раздавил. Сообразить полицаи ничего не успели и за оружие не схватились. Только один из них, обернувшись, недоумённо посмотрел на наведённый на них ствол пулемёта. Длинная очередь, дёргающиеся тела, пробиваемые насквозь пролетевшими через них пулями, протяжно простонавшая лошадь, плеснувшая на песок кровь.

Пока я менял ленту, «Гном» лихо подкатил к расстрелянным полицаям, скинул с плеч ранец и быстро пробежался по карманам трупов. Приказывать ему не было нужды. Будь он на моём месте, сделал бы то же самое, только очередью из «станкача» дело не ограничилось бы. Трофеи Марку собираю не я один. У этого немногословного трудолюбивого и крайне обязательного человека была очень большая семья, а в живых остался один племянник.

Вся моя группа собирает Марку сувениры с убитых нами упырей, а пока даже до середины списка не добрались. Жила семья Марка в крупном посёлке уже второе столетие, и одних детей в домах его многочисленных родственников было больше тридцати человек. Всех в одну яму уложили. Даже грудничков. А постарались вот такие вот латыши – соседи Марка. Те, кто жил рядом с ним долгие годы.