Книга Похождения Червонного валета. Сокровища гугенотов - Пьер Алексис Понсон дю Террайль

Анна захотела испытать на этой девственной натуре победное обаяние своей красоты. Она вышла из своего темного уголка и стала так, что лучи заходящего солнца осветили ее лицо.

Гасконец взглянул и… замер в восхищении! Никогда еще, даже в самой страстной грезе, ему не приходилось видеть такое дивное создание!

«О, как она прекрасна!» — подумал он.

Заметив произведенное ею впечатление, Анна Лотарингская заговорила, придавая своему голосу особо обольстительные нотки. Недаром же еще в Нанси говорили, что вовсе не нужно видеть герцогиню Монпансье, чтобы потерять от нее голову: достаточно услышать звук ее голоса.

— Не вас ли, мсье, наваррский король прикомандировал к моей особе? — спросила она.

Гасконец поклонился, смущенный и взволнованный.

— Как вас зовут?

— Гастон, ваше высочество.

— У вас прелестное имя, мсье, и оно мне очень нравится!

При этих словах гасконец покраснел, при виде чего герцогиня подумала: «Не пройдет и суток, как этот юноша будет безгранично влюблен в меня!»

Однако вслух она сказала:

— Вы, конечно, состоите в свите наваррского короля?

— Да, ваше высочество.

Анна отпустила его знаком и милостивой улыбкой, прибавив:

— Попросите же наваррского короля ко мне, если он хочет ужинать со мною!

Гастон вышел, окончательно завороженный, герцогиня же подумала:

«Ну а теперь — поборемся, мой прелестный кузен!»

XXIII

Была глубокая ночь. Поужинав с герцогиней, наваррский король ушел к себе. Шаланда продолжала спускаться. Анна Лотарингская лежала на кушетке в своей каюте и, кутаясь в медвежью шкуру — охотничий трофей Генриха Наваррского, думала свои думы. Однако последние касались не столько Генриха, сколько его бочек с золотом.

«Красавец кузен, — думала она, — говорит, как по писаному, о своей любви ко мне, но я-то отлично понимаю, что ему нужно только одно: доставить в надежное место свое золото. Я же, со своей стороны, страстно хотела бы, чтобы это сокровище не попало в руки гугенотов, которых да поможет нам Бог истребить всех до единого! Но как сделать это? Как предупредить это несчастье? Для нас ведь будет настоящим несчастьем, если гугеноты получат в свое распоряжение такие громадные суммы! Он уверен, что в Бретании и он сам, и его сокровища будут в безопасности. Это правда. Бретань кишит гугенотами, но зато там найдется также достаточно католиков, не говоря уже о том, что гарнизоном в Ансени командует офицер, всецело преданный королю. Достаточно предупредить этого офицера, чтобы шаланда была арестована. Но как это сделать?»

Герцогиня не могла более лежать; она вскочила и подошла к окну. Ночь была очень светла и ясна; по характеру берегов Анна поняла, что шаланда находится в данный момент где-нибудь около границы Анжу и Бретани.

«Замок сира д'Энтрага расположен за Ансени, а там, как и в Сомюре, имеется мостовая застава. Если бы удалось предупредить офицера, командующего заставной стражей, то шаланду можно было бы задержать. Но как сделать это?»

Анна, думая это, высунулась из окна и кинула взор на палубу. У руля стояла одинокая высокая фигура. Герцогиня пригляделась и узнала в ней Гастона.

«Вот мое орудие!» — с торжеством подумала она и, накинув на плечи плащ, осторожно вышла из каюты.

Действительно, у руля стоял Гастон. Весь вечер его неотступно преследовал образ прекрасной герцогини, и юноше все более и более хотелось стяжать ее любовь, тогда как воображение подсказывало, что тут нет ничего невозможного. Он ведь молод, красив, пылок, и хотя происходит из незнатного дворянства, но и герцогиня Анна тоже до сих пор выказывала не особенно щепетильную разборчивость. И чем больше думал и мечтал юноша, тем больше опьянялся мечтой.

В таком настроении застал его Ноэ, явившийся сменить рулевого и поставить на этот важный пост Гастона. При этом граф сказал юноше:

— Около трех часов утра мы прибудем в Ансени. Когда ты издали увидишь очертания города, то позовешь меня!

— Хорошо, — ответил Гастон.

— Но еще до этого ты увидишь на левом берегу мельницу. Постарайся провести шаланду как можно дальше от левого берега, потому что в этом месте летом начали постройку плотины, выворотили со дна реки массу громадных камней, да так и оставили пока. Если шаланда напорется на эти камни, то пойдет ко дну.

— Хорошо, я буду настороже, — ответил Гастон.

Ноэ ушел, а юноша опять погрузился в свои мечты.

«В самом деле, почему герцогине и не полюбить меня, — думал он. — Ведь любила же она Лагира и Рауля… А уж я, по крайней мере, не предам ее так подло, как это сделал Рауль! Нет, я отдал бы ей за любовь и тело, и душу и последовал бы за нею на край света!»

В то время как он думал так, на палубе послышался легкий шум осторожных шагов. Гастон обернулся и чуть было не крикнул от изумления: перед ним была героиня его грез!

Но Анна успела зажать ему рот рукой и поспешно сказала:

— Тсс! Меня измучила бессонница, и я вышла подышать свежим воздухом.

Сердце Гастона сильно забилось. Анна Лотарингская уселась на сверток каната около руля и продолжала:

— Вы уже давно стоите у руля, мсье Гастон?

— Около часа, герцогиня.

— А вы только один стоите на страже?

— Да, герцогиня, мы все сторожим по очереди.

— Почему вы с таким напряжением всматриваетесь вперед?

— Я стараюсь вовремя заметить мельницу.

— Какую мельницу?

Гастон рассказал герцогине то, что ему сообщил Ноэ.

— Вы умеете плавать?

— Как рыба, герцогиня!

Адская мысль промелькнула в голове герцогини. Если шаланда потерпит крушение, бочки с золотом пойдут на дно; потом можно будет достать их оттуда, а если даже и нет, то, во всяком случае, и гугеноты их тоже не достанут… Значит, авария будет весьма на руку.

— Ах, боже мой! Следите же хорошенько! — с хорошо разыгранным испугом сказала она Гастону. — Если мы потерпим крушение…

Юноша окинул ее взглядом, полным любви и беззаветного восхищения, и затем сказал:

— Не бойтесь ничего, герцогиня, что бы ни случилось, я спасу вас!

Анна подошла вплотную к юноше и ласково многозначительно спросила:

— Бывали ли вы когда-нибудь в Париже, мсье?

— Никогда в жизни!

— Боже мой! Значит, вы не имеете понятия о жизни двора?

— Увы! Нет.

— Но ведь только там и может сделать карьеру такой красивый и храбрый дворянин, как вы.

Гастон вздрогнул.

— И только там он может… быть любимым… по-настоящему! — совсем тихо прибавила герцогиня.