Книга Клыки. Истории о вампирах - Терри Виндлинг

И эта мысль вызывала еще бо́льшую тревогу.

Возможно, Майкл и мама были для него как домашние животные. Это предположение его развеселило.

Люди любили своих питомцев.

Пока Джошуа не вышел из спальни, Майкл притворялся спящим. Он любил старшего брата крепко, открыто, как любят дети, а с недавних пор научился определять эмоциональную погоду в доме и теперь чувствовал, что настроение Джошуа стало нестабильным, как никогда. Он сердился по пустякам, например, когда Майкл хотел взяться за руки или когда мама приводила домой Тайлера. Майкл считал Тайлера чудаком из-за того, что тот не желал с ними разговаривать, но не понимал, почему Джошуа так злился.

Он послушал, как шаги брата удалялись по коридору. Затем выждал немного, чтобы убедиться, что тот действительно ушел. Тогда Майкл соскользнул с кровати, закатившись под нее, лег на живот и прижал ухо к полу. Дом дрожал и скрипел, наполняя ночь странными звуками. Он ненавидел жить в нем с тех пор, как прошла буря. Он чувствовал, будто обитает в животе у монстра.

Пролежав так несколько минут, Майкл услышал голос.

Джошуа открыл окно и принялся ждать. Он больше не пытался уснуть, хотя и постоянно чувствовал усталость. Ночь стояла ясная и прохладная, с моря доносился легкий ветерок. На другой стороне улицы тихонько шелестели пальмы – лохматые гиганты словно делились друг с другом секретами.

Спустя примерно полчаса вампир выполз из щели в задней части дома, что открывалась всего в нескольких футах от его окна. Сердце Джошуа забилось сильнее. Он ощутил знакомый непроизвольный страх – тот самый, который испытывают стадные животные при появлении льва.

Вампир выпрямился, посмотрел на море. Бо́льшая часть его плоти обгорела; лунный свет отражался на белом изгибе его черепа. Одежда, превратившаяся в темные лохмотья, развевалась на ветру.

Впереди на подъездную дорожку заехал автомобиль – двигатель несколько секунд проработал вхолостую, но затем отключился. Мама вернулась.

Вампира словно скрутило, каждый его мускул вдруг напрягся. Он воздел кверху нос, поводил им, принюхиваясь.

Джошуа услышал смех матери, затем мужской голос. Она была с Тайлером.

Вампир сделал шаг в сторону передней части дома – его суставы при этом дернулись так, будто были налиты жидкостью, а не состояли из костей и связок. Но даже в таком разбитом, полумертвом состоянии вампир двигался быстро и плавно. Джошуа вновь невольно сравнил его с танцором. Задумался, как двигался вампир, когда был полностью здоров и когда ночь возносила его, будто бумажного змея. Должно быть, он мог перемещаться по воздуху, как угорь по воде.

– Возьми его, – прошептал Джошуа.

Вампир обратил к нему безглазое лицо.

Джошуа улыбнулся.

– Возьми его, – повторил он.

– Ты знаешь, я не могу, – ответил вампир, и в его голосе отчетливо послышался гнев. – Почему, черт возьми, ты меня не впустишь?

– Мы так не договаривались, – сказал Джошуа. – Потом впущу. А пока забирай Тайлера.

Он услышал, как открылась парадная дверь и голоса стали доноситься изнутри. Мама и Тайлер были в гостиной, хихикали и переговаривались шепотом, уже подвыпившие.

– Его-то мне как раз хватит, – сказал вампир. – Такой здоровый деревенский парень…

Тут в комнату Джошуа постучали и донесся голос матери:

– Джош? Ты там по телефону говоришь? Тебе давно пора спать!

– Прости, мам, – бросил он через плечо.

Затем послышался сдавленный голос Тайлера, и мама засмеялась.

– Тс-с-с!

От этого у Джошуа скрутило живот. Когда он снова выглянул в окно, вампир уже успел ускользнуть в подполье.

Вздохнув, мальчик высунул голову наружу, ощущая кожей прохладный ветерок. Все вокруг окутывала безграничная ночь. Он представил, как взмывает сквозь облака, наваленные, как сугробы, к звездному небу, к безграничной россыпи ледяных кристаллов звезд. Выше и выше, туда, где царят холод и тьма.

Занятия в школе тянулись, словно нескончаемая тяжелая пытка. Сосредоточиться на чем-либо Джошуа становилось все труднее. Все его тело, по ощущениям, состояло из свинца. Никогда еще в жизни он не испытывал такой усталости, но каждый раз, как закрывал глаза, его переполняла безумная энергия, от которой он начинал ерзать на стуле. И тогда ему требовалось прилагать усилия, чтобы не вскочить и не забегать по классу.

В мозгу вскипал жар. Прикасаясь ладонью ко лбу, Джошуа приходил в изумление от собственной температуры. Звуки в голове раскалывались, а свет, проникающий в окна, словно был заострен по краям. Джошуа блуждал взглядом по классу, фокусируясь на своих товарищах, сгорбившихся за партами, беспечно шепчущихся на задних рядах или уставившихся в никуда, точно безмозглые животные. Он никогда не был таким, как они, и хорошо. Просто так сложилось. Раньше он чувствовал себя меньше их, каким-то незначительным, будто родился без некого важного гена, при отсутствии которого не мог считаться приемлемым в сравнении с остальными.

Но сейчас он воспринимал их по-новому. Они вдруг стали казаться ему другими. Выглядели как жертвы. Как маленькие розовые свинки, которые ждали того, кто исполнит их предназначение, перерезав им глотки. Джошуа представлял, будто весь класс залит кровью, а он шагает по нему, будто ворон среди мертвых туш.

Джошуа был на полпути к подполу, когда его одолела тошнота, и тело стало содрогаться от рвотных позывов. Мышцы то и дело сокращались от боли. Он свернулся калачиком, прижавшись лицом к холодной земле, пока тошнота не прошла, оставив его, изможденного, лежать и ловить ртом воздух. Горло, почувствовал он, опухло и пересохло.

– Я не могу уснуть, – проговорил вампир из тени.

Джошуа моргнул и, еще не отрывая головы от земли, поднял глаза. Он сомневался, что ему хватит на это сил даже при всем желании.

Вампир находился где-то в дальнем углу под домом, за полосами света, косо падающими сквозь решетку.

– Здесь свет движется слишком быстро, – проговорил он, явно не обращая внимания на боль, мучившую Джошуа. – Я не могу расслабиться. А мне нужен покой.

Джошуа молчал. Он не знал, что должен на это ответить.

– Пригласи меня, – сказал вампир. – Внутри я смогу сделать, чтобы было темно.

– Что со мной происходит? – спросил Джошуа. Ему пришлось с усилием вытолкнуть воздух из легких, чтобы заговорить. Он с трудом слышал сам себя.

– Ты меняешься. Уже почти закончил.

– Я будто умираю.

– Ха-ха, забавно.

Джошуа уткнулся лицом в землю. Ощутил слабое покалывание, будто что-то взбиралось по его штанине.

– Я помню, как сам умирал. Было страшно. Это нормально, что ты боишься, Джошуа.

Это прозвучало смешно. Мальчик прищурился и всмотрелся туда, откуда исходил голос.