Книга Подлинная история тамплиеров - Шэран Ньюман

Однако, какие бы причины ни побудили Людовика действовать тем или иным образом, этот поход вновь закончился полным провалом. На этот раз армия потерпела поражение не от мусульман, а от летней жары. В Северной Африке французы высадились в августе. Людям не хватало воды, негде было укрыться от солнца, в лагере свирепствовали болезни. Первым из членов королевской семьи скончался сын Людовика Жан-Тристан. Затем заболел его старший сын Филипп. Следующим недуг поразил Людовика, который так до конца и не оправился после своей болезни во время египетского похода. Почувствовав близкую смерть, король велел положить себя на пепел и раскинул руки крестом. Умер Людовик 25 августа 1270 года.

Вскоре в лагерь прибыл Карл Анжуйский. Он приказал выварить тело короля в воде и вине, дабы отделить плоть от костей, а кости отправить во Францию для погребения. Кроме того, Карл смог заключить с эмиром весьма благоприятный для Сицилии договор.

Так закончился последний значительный крестовый поход, когда-либо предпринятый европейским монархом.

Во время этого похода умерли брат Людовика Пьер и его жена и дочь и зять короля. Филипп III, сын Людовика, оправился от болезни, но его супруга Жанна скончалась после падения с лошади, успев родить мертвого ребенка. Интересно, стал бы их сын Филипп Красивый таким жестоким, если бы его мать осталась жива?

Единственный уцелевший брат короля Карл воздвиг в своем дворце усыпальницу, где были захоронены останки Людовика. Почти сразу же после этого пошли слухи о чудесах на его могиле.

Согласно всем источникам, Людовик неизменно питал приязнь к тамплиерам. Сотни рыцарей Храма были убиты или пленены во время египетского похода. Король высоко ценил их мужество и воинское искусство. Поэтому враждебность к ордену Филиппа Красивого, внука Людовика, никак нельзя связывать с памятью о деде.

Вся связь храмовников с последним походом Людовика Святого сводится к тому, что через орден совершались операции по переводу средств для армии. Однако после неудачных походов Людовика в народе укрепилось и без того распространенное мнение, что тамплиеры и госпитальеры проявили недостаточное усердие в защите Святой земли.

Глава десятая. Тамплиеры и деньги

«Целая страна на Востоке была бы уже покорена, если бы не тамплиеры, госпитальеры и прочие ордена, называющие себя духовными… Но тамплиеры, госпитальеры и их присные, жиреющие на неумеренных барышах, опасаются, что утратят власть над этой страной (Египтом}, буде она заживет по христианскому закону»[238].

Эти слова английский летописец Мэтью Пэрис вложил в уста Робера Артуа, брата Людовика IX. Мэтью написал их вскоре после завершения безуспешного и весьма дорогостоящего похода Людовика в 1250 году. Предполагается, что Робер произнес это в ответ на совет магистра тамплиеров Гийома де Соннака воздержаться от нападения на мусульман близ египетского города Мансура[239].

В действительности Робер вряд ли мог сказать что-нибудь подобное. Жан Жуанвиль, очевидец тех событий, не упоминает о таком высказывании Робера. Скорее всего, Мэтью отражает бытующее в Европе мнение о сказочных богатствах тамплиеров и госпитальеров. Сам он был монахом английского монастыря Святого Альбана и видел в храмовниках лишь соперников в получении различных даров и пожертвований от мирян.

Предполагалось, что всем и каждому известно о богатстве тамплиеров и спрятанных в надежных местах немыслимых сокровищах. А поскольку после роспуска ордена никаких сокровищ обнаружить не удалось, стало быть, они все еще хранятся в тайниках.

В подобных утверждениях очень много допущений. Тамплиеры действительно имели репутацию скупцов, но соответствует ли это действительности? Были ли они богаты? В какой форме существовало это богатство? Каково было финансовое положение ордена к 1312 году, когда он прекратил свое существование? Какова, в конце концов, истинная история тамплиеров и их денег?

Начнем, пожалуй, с конца. 13 октября 1307 года тамплиеры командорства Божи (Кальвадос, Нормандия) были арестованы вместе со всеми остальными тамплиерами Франции. В тот же день в присутствии трех членов ордена, приписанных к Божи, пять официальных королевских представителей произвели опись имущества командорства.

Как выяснилось, братьям принадлежало: четырнадцать молочных коров, пять телок, один бычок, шесть телят старше одного года, два взрослых быка, один теленок-сосунок, сотня овец, девяносто девять свиней и восемь поросят, один конь для командора и четыре упряжные лошади. Кроме того, у тамплиеров нашли солидный запас зерна — ведь урожай только что собрали и не прошло и двух недель, как орден получил положенную десятину, — а также полбочки вина и запас пива «для слуг и работников»[240]. В часовне не оказалось никаких излишеств: церковные облачения, один потир, книги и алтарный покров. В комнате командора нашли несколько серебряных и деревянных кубков, постельное белье и плащ-дождевик. Там же обнаружили голубую накидку, «принадлежавшую супруге Роже де Плана, которая хранилась в качестве залога за полученную ссуду, как сообщил командор Бертен дю Гуазель»[241]. У королевских представителей женская накидка в комнате командора вызвала было подозрения, но поскольку там же хранились кое-какие предметы одежды, принадлежавшие живущим по соседству мужчинам, они решили поверить объяснениям храмовников. В то время как в Париже и Лондоне тамплиеры ссужали деньги королям, провинциальные командорства, похоже, исполняли функции местных ломбардов.

Все, что нашли в командорстве, можно было обнаружить в любом приличном фермерском хозяйстве Нормандии. Присутствовавшие при описи три тамплиера оказались единственными членами ордена, жившими в Божи. Кроме них в командорстве обитали двадцать шесть работников, включая капеллана Гийома Дюрендена, который, по всей видимости, членом ордена не был, поскольку вместе с прочими работниками ожидал выплаты жалованья, о чем и сообщил чиновникам короля.

Все прочие описи имущества тамплиеров дали похожие результаты. Даже во влиятельном лондонском командорстве ордена обнаружилось не больше ценностей, чем в провинции. В погребе хранились кленовые кубки, двадцать две серебряные ложки, несколько полотняных скатертей и четыре большие пивные кружки. На конюшне стояло семь лошадей, три из которых предназначались для сельских работ. В имущество начальника командорства, помимо одежды, входило постельное белье, одна золотая пряжка и арбалет — правда, без стрел.