Книга Трагедия 1941 года - Арсен Мартиросян

Подготовку к отражению агрессии Сталин начал в самом конце 1925 г. Да-да, в самом конце 1925 г. Когда «благодетели» на Западе выпустили на свободу «дух войны», то есть когда под давлением Великобритании вся континентальная западноевропейская шваль в октябре 1925 г. подписала так называемые Локарнские соглашения, явившиеся, по сути дела, прототипом Мюнхенского сговора с Гитлером образца 1938 года. Потому, что по донесениям разведки ему хорошо было известно, что в основе Локарнских соглашений лежит британская концепция о «русской угрозе», которой в те времена Лондон старательно стращал Западную и Восточную Европу. Одним из первых шагов на пути подготовки к грядущей войне стало принятое по инициативе Политбюро ЦК ВКП(б) постановление «Об активной разведке» 1925 г. Оно предусматривало заблаговременную вербовку и внедрение агентуры на важнейшие военные и военно-промышленные объекты основных противников СССР, своевременное выявление планов нападения, подготовку крупномасштабных диверсионных мероприятий и т. п. Однако, при всей исключительной важности активизации разведки для своевременного выявления планов нападения на СССР, не это было главным в планах Сталина по подготовке к отражению агрессии. Главное заключалось в индустриализации, коллективизации и культурной революции, грандиозных масштабов планы которых поставил перед страной Сталин. Вот что на самом-то деле было самым главным. Потому как воюют не армии — воюют экономики. А что мог противопоставить индустриальному Западу Советский Союз в середине 1920-х гг.? Шашки Ворошилова и Буденного?! Или пулеметы «максим»?! В то время Советский Союз по всем параметрам отставал не только от Запада, но и даже от Польши, которая уже имела, пускай и плохонькие, но свои собственные танкостроение и самолетостроение. А грядущая война, и это было ясно уже всему миру, всенепременно стала бы войной моторов.

Собственно говоря, те трудности, которые пришлось пережить Советскому Союзу в годы особенно первой пятилетки, и были связаны с тотальной подготовкой СССР к грядущей войне, которую против него готовил Запад. Потому как для этого были нужны сильная экономика, сильная промышленность, особенно тяжелая, сильное сельское хозяйство, высококвалифицированные кадры инженеров, техников, рабочих. На Западе это тоже прекрасно понимали. Потому беспрестанно и ставили палки в колеса, используя любые средства и методы — от финансовой и торговой блокады до внутренней антисталинской оппозиции, которая только тем и была занята, чтобы сорвать темпы коренных социалистических преобразований. Лишь бы только задержать темпы экономического развития СССР. В ответ на эти попытки 4 февраля 1931 г. Сталин прямо заявил: «Задержать темпы — это значит отстать. А отсталых бьют… Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут!» Если не успели бы, то… впрочем, не приведи господь!

Все три довоенных пятилетки были нацелены на создание не только сильной экономики, но и надёжного оборонного потенциала:

— первая пятилетка (1928–1932 гг.) — строительство основ тяжёлой промышленности, новых отраслей промышленности, создание основы военно-промышленного комплекса, а также самих Вооруженных сил СССР;

— вторая пятилетка (1933–1937 гг.) — развитие такого промышленного и военно-промышленного, а также военного потенциала, который обеспечивал бы противостояние одному или двум крупнейшим в военном отношении и индустриально развитым капиталистическим государствам в Европе или Азии;

— третья пятилетка (1938–1942 гг.) — дальнейшее развитие такого промышленного и военно-промышленного, а также военного потенциала, который гарантировал бы стране безопасность от нападения коалиции ведущих капиталистических государств. В том числе и за счет создания дублирующих производств за Уралом. Из-за начавшейся войны пятилетка не была выполнена. Тем не менее созданные промышленный и военно-промышленный потенциалы обеспечили Советскому Союзу победоносное противостояние в той страшной войне против гитлеровской Германии, которая военной силой и при попустительстве западных держав смогла консолидировать военный и экономический потенциалы почти всей Европы.

Оценивая спустя десятилетия итоги той не простой и крайне тяжелой работы Сталина и советского народа по экономическому развитию страны, современный общественный деятель Ю. Белов справедливо указал: «Именно перед реальной угрозой военного нападения на СССР Сталин сознательно пошел даже на более ускоренные темпы индустриализации, чем предполагали пятилетние планы. Пошел и на ускоренные темпы коллективизации, справедливо опасаясь разгула мелкособственнической (мелкобуржуазной) стихии при сохранении многочисленных крестьянских хозяйств. Индустриализацию он перевел на рельсы мобилизационной экономики — война стояла у порога. За годы, чуть более 10 лет, СССР при Сталине прошел путь индустриализации, на что Западу потребовалось сто и более лет. Социалистическая индустриализация стала порукой Великой Победы. Мы спасли не только себя, но и все человечество от чумы фашизма, что записано на скрижалях мировой истории».

Несмотря на абсолютную очевидность фактов истории даже в столь обобщенном изложении, многие историки и публицисты сознательно идут на искажение истины. И клевещут, и клевещут на Сталина, на СССР. Даже тогда, когда громко заявляют о своем стремлении к поиску истины. В связи с этим позволю себе привести парочку уникальных фактов, свидетельствующих о том, насколько внимательно подходил Сталин к вопросам заблаговременной подготовки к отражению агрессии.

1. В 1935 г. заведующий центральной лабораторией Ижорского металлургического завода, тридцатилетний инженер Александр Завьялов провел испытания брони танков Т-18 и Т-26, состоявших тогда на вооружении РККА. Результат был печальный — снаряд самой малокалиберной 37-миллиметровой пушки вдребезги разносил броню этих танков. Удивительного в том ничего не было — броню для этих танков делали противопульной. Хотя догадаться о существовании противотанковой артиллерии было не так уж и трудно, особенно возглавлявшим тогда техническую политику наркомата обороны маршалу М. Тухачевскому и комиссару Автобронетанкового управления РККА П. Аллилуеву.

Завьялов же, в отличие от этих наркоматовских бонз, обозвав танки того периода «ходячими гробами», поставил в повестку дня вопрос об изменении подходов к решению проблемы бронирования танков. Вполне естественным образом молодой инженер напоролся на яростное сопротивление «все знающих» начальников и производственников — те с ученым видом знатоков тыкали, что-де такие танки у всех. То, что наши основные танки того периода действительно были, только не ходячими, а ползучими «гробами», очень быстро подтвердилось в процессе Гражданской войны в Испании. Внимательно изучив все тенденции в танкостроении, особенно в части их бронирования, Завьялов подготовил развернутое обоснование срочной необходимости реконструкции и модернизации советской металлургии в оборонных целях, в частности, для выпуска надежной брони для различных видов боевой техники, прежде всего танков. При содействии А. А. Жданова уже в мае 1936 г. Завьялов подробно доложил свою концепцию на заседании Совета Труда и Обороны в присутствии Сталина. Реакция была немедленной. По решению Сталина было создано новое управление «Спецсталь», куда вошли Ижорский и Мариупольский металлургические заводы. Более того. На базе их центральных лабораторий были созданы Центральные броневые лаборатории, которые в 1939 г. были реорганизованы в Броневой институт.