Книга После Путина - Константин Долгов

Сегодня Россия совершенно другая. Это сильное государство, хоть и с огромным количеством проблем, но эти проблемы либо решаются, либо как минимум осознаются властью. Это государство, которое озабочено своим будущим, своим развитием. Государство, способное за себя постоять. Враги внешние всеми силами стараются «запереть» Россию в пределах, не просто безопасных для них, а максимально упрощающих им жизнь, обездвиживающих Россию. Они сегодня гораздо пристальнее следят за изменениями российской власти, они знают Путина уже 17 лет и постараются любой ценой не позволить воспроизвести условную «ельцинскую» схему, а уж тем более осуществить более рациональную операцию подбора смены. Конечно, у внутренних, да и у внешних врагов сегодня существенно ограничены возможности влияния на судьбу России, но значит ли это, что этих возможностей у них нет? Да что вы: безусловно, не значит. Возможностей у них полно, и они активно их используют. Именно поэтому Путину, который почти со стопроцентной (всегда оставляю допуск на случайности) вероятностью победит на этих выборах, необходимо сразу же начинать готовить себе смену.

«Производство преемников» — очень непростое дело. Если подходить к решению этой задачи прямолинейно, исключительно в личностной плоскости, вырисовывается сразу несколько серьёзных трудностей. Во-первых, соблазн искать полного двойника в политико-идеологическом и характерологическом смысле. Поскольку полный успех такого поиска невозможен, то у властителя вполне может развиться комплекс исключительности, который приведёт к отказу «сменяться». И тогда какую бы линию властвования правитель ни выбрал, эффект «смерти Сталина» для системы становится неизбежным. Во-вторых, поиск «личного» преемника априори превращается в задачу скорее нравственно-эмоциональную, а такая задача не может быть решена рациональными средствами — соответственно, иррационализируется весь процесс смены власти. В этом случае нет никакой возможности добиться рационального результата: он будет столь же иррационален, как и средства его достижения. В-третьих, многократно увеличивается возможность «ошибки»: душа человека — потёмки, а уж его поведение в необычных или непривычных обстоятельствах и подавно. Если правитель выбирает преемника по личностным параметрам, то нет ни малейшей гарантии, что эти параметры обеспечат ожидаемое поведение преемника при власти. Потому что личные характеристики — это одно, а политические — совершенно другое. Помните знаменитую любовь Гиммлера к детям? Это, конечно, утрированная аналогия, но вполне уместная: точно так же, как чудовищность деяний Гиммлера никак не могла быть спрогнозирована по его личностным особенностям, так и преемника почти невозможно подобрать, ориентируясь исключительно на личностные характеристики, видимые невооружённым глазом. Наконец, в-четвёртых, если поиск преемника по «личностной» линии всё-таки завершится успехом (ну, или чем-то, что будет сочтено таковым тем, кто искал), результат будет слишком зависеть от личностных особенностей самого правителя — а какими бы они ни были, ничего хорошего в такой зависимости нет. Ведь подбирает правитель не самодержца, а человека, которому придётся работать в изменившихся условиях и с грузом «предшественника» за спиной. Такой преемник может идеально подходить самому правителю, но невозможно гарантировать, что он будет подходить сложившейся системе государственного управления.

Обеспечить относительную свободу преемника от груза как его собственных личностных особенностей, так и личностных особенностей предшественника можно лишь созданием системы производства преемников. Пусть вас не смущает технократическое звучание этих слов: оно здесь вполне уместно. Речь ведь идёт о том, что преемник нужен системе; значит, он должен в известной степени быть не только полноценным самостоятельным человеком, но и носителем функции, элементом. Для того чтобы заполучить такого преемника, его нужно не искать, а создавать, выращивать, формировать, в общем, производить.

А для этого, само собой, необходима система подготовки кадров государственного масштаба. И не стоит надеяться, что её может заменить практика подбора преемников из числа соратников, сотрудников или просто людей, дорастающих до государственных должностей в рамках неполитических сфер — военной, экономической, научной и т. д. Такая практика даёт слишком случайный и непредсказуемый результат: что, если просто не попадётся подходящий человек? Да и не так много логики в мысли о том, что выдающийся военный или выдающийся губернатор обязательно будет эффективным президентом. Кажущееся сходство лидерства в различных сферах — опасная ловушка, и то, что кагэбэшник Путин стал эффективным президентом, ничуть не свидетельствует о том, что спецслужбы — кузница неизменно полезных государственных кадров. Лукашенко был и учителем, и председателем колхоза — какая именно из его профессий позволяла предположить, что он станет спасением для Белоруссии? Да никакая. Невозможно было этого предположить, если ориентироваться только на профессиональную успешность в неполитических областях.

Я, безусловно, далёк от мысли, что можно создать какую-то «школу» государственных кадров по образцу разнообразных академий высшего государственного менеджмента. Хотя специальная «государственническая» надстройка на полноценном образовании — каким бы оно ни было — не помешает, полагаться только на неё бессмысленно. Поэтому речь идёт не о точечной подготовке на этаких «тренировочных политических базах», а именно о системе, в которой школа кадров будет составлять лишь одно звено. В эту систему должна, безусловно, входить практика на государственных должностях — но только не на чиновных, на которых достаточно щёки надувать и бумаги подписывать, а на государственных, где человеку приходится принимать решения, сопряжённые с высокой ответственностью. Вот в этом смысле, например, для «государственных качеств» того же Шойгу работа в МЧС значит гораздо больше, чем в Минобороны — в последнем лет уж пятнадцать всё определяется Верховным главнокомандующим, а отнюдь не министром. Но главное, эта система не должна зависеть от личностных особенностей правителя. И не должна впадать в ступор, если с правителем что-то происходит. Главные задачи такой системы — дать правителю выбор потенциальных преемников и одновременно гарантировать страну от эффекта «смерти Сталина» в непредвиденных обстоятельствах. Такую систему необходимо создавать как такой же полноправный элемент государственного аппарата, как правительство и силовые органы. Поскольку без неё современное общество обречено регулярно попадать в труднопреодолимые препятствия электоральной демократии.

Глава 14

Победить Путина, или «при Путине такого не было»

И кто бы ни пришёл после Путина, как бы этот кто-то ни был подготовлен, его тоже ждут серьёзные трудности. Помимо банальных сложностей вхождения в должность, налаживания рабочей коммуникации и так далее преемник столкнётся с проблемой, куда более значимой для публичного политика. А именно — с давлением образа предшественника (если угодно, Путин будет «преследовать» преемника как минимум весь первый срок).

О чём идёт речь? Конечно же, о продолжении эффектов, описанных ранее. Только здесь уже приходится рассматривать проигрыш не самому себе, а тем представлениям и впечатлениям, которые сложились у большинства граждан в отношении Владимира Владимировича. Преемнику придётся бороться с 89 % поддержки и популярности. И это очень непростая задача.