Книга Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828-1921 - Уильям Эдвард Дэвид Аллен

На крайнем левом фланге правого крыла русских колонна генерала Шелеметева достигла на рассвете подножия горы Большие Ягны. Эту высокую конусообразную возвышенность защищал всего один батальон низамов, и к 7:30 утра, после отчаянного боя, она перешла в руки русских (в ходе боя уцелело лишь 150 защитников, которые сдались).

В этот момент на Большие Ягны прибыл генерал Гейман, намереваясь принять командование. С самоуверенностью, которая была характерна для этого генерала, он приказал пехоте и кавалерии Шелеметева наступать на Авлиар и Визинкей. Он заметил, что на Авлиаре царит тишина, и сделал правильный вывод – фортификации на этой горе пусты, и орудий там нет. Он также увидел, что из Керхана и Буланика турецкая пехота бежит на запад. Мухтар был обеспокоен тревожной ситуацией на своем левом фланге и приказал нескольким батальонам при четырех орудиях занять город Авлиар. Гейман решил, что сумеет помешать перегруппировке турецких сил, проведя демонстрацию в направлении Субатана и Хачивели. Поэтому он приказал генералу фон Шаку начать наступление в этом направлении с пятью батальонами. Тем временем пришло сообщение от Шелеметева о том, что его люди, закрепившиеся на горе Большие Ягны, находятся на ногах со вчерашнего вечера и под жаркими лучами утреннего солнца сильно страдают от жажды. Более того, у них почти не осталось патронов, поскольку предназначенные для них боеприпасы были по ошибке отправлены колонне фон Шака.

Предположение Геймана о том, что в 8 часов утра в Визинкее не осталось никаких войск, оказалось правильным. В тот момент между турецкими позициями имелся большой разрыв – между горой Авлиар и ущельем Калекёя. Его ширина составляла около 10 км. Две сотни терских казаков дошли до Визинкея и до 3 часов дня спокойно отдыхали в пустых турецких траншеях.

Чтобы прикрыть правый фланг атакующих войск, что не мог сделать Гейман, фон Шак повел свои войска в бой, словно на параде. На левом фланге его мингрельцы были остановлены сильным огнем из турецких окопов, окружавших Субатан, а на правом – 157-й (Кутаисский) полк штыковой атакой взял Хачивели, развивая свой успех, пересек долину Маврик-Чая и начал подниматься по склону, ведущему к Керхане. Однако здесь кутаисцы попали под сильный огонь турецкой артиллерии и подверглись контратаке с трех сторон. Понеся большие потери, они были отброшены назад; лишь половине полка удалось вернуться на другой берег Маврик-Чая. Одновременно с контратакой на Хачивели турецкие пехота и кавалерия вышли из Буланика и двинулись в сторону Больших Ягн. У подножия этой горы стоял недавно созданный Несвижский полк, у которого закончились патроны и который был сильно утомлен своим первым боем. Несвижцы уже начали отступать, но тут появились драгуны Тверского полка и казачья батарея, которые сумели остановить турок, а 2-й Ростовский полк, наступая вверх по долине, лежавшей между Хачивели и Большими Ягнами, атаковал турецкий фланг. Эта неожиданная атака отбросила назад турецкую пехоту, и туркам не удалось отбить Большие Ягны. После 10 часов утра турецкая контратака в районе Субатана, Хачивели и Больших Ягн захлебнулась, поскольку, к удивлению турок и русских, на главном хребте Саганлуга неожиданно появились войска Шелковникова.

Шелковников, узнав о том, что начало наступления было назначено на 2 октября, в ночь с 30 сентября на 1 октября с войсками перешел Арпа-Чай. Его смелый план заключался в том, чтобы атаковать турецкие позиции в Кизилкуле в долине Дигор-Чая; после чего сделать вид, что они собираются отступить к Камбинскому посту, а потом ночью вновь перейти эту реку и неожиданным маршем выйти к левому флангу Аладжинских гор.

Утром 1 октября войска Шелковникова вступили в бой в Кизикуле с силами Ахмет-паши. Потеряв около 100 человек, генерал отдал приказ прекратить огонь и начать отступление, чем его солдаты были крайне недовольны. К 3 часам дня он отошел к Арпа-Чаю и под наблюдением турецкого кавалерийского патруля перешел на восточный берег реки. Вечером в его лагерь пришли подкрепления, посланные Тергукасовым (два батальона Бакинского полка). Солдатам было дано всего несколько часов для отдыха; Шелковников обходил войска и разъяснял свой план. После 9 часов вечера он с предельной осторожностью начал переводить их назад, на другой берег Арпа-Чая. Колонна прошла в темноте по правому берегу этой реки, потом повернула на запад и двинулась к деревушке Алам, стоявшей в 6,5 км от селения Аладжа (местность, по которой шли войска, была тщательно изучена ранее при дневном свете). Марш был совершен успешно; турки ничего не заметили, хотя их лагерь в Кизилкуле располагался всего в 6 км от Алама. Однако самое сложное оказалось впереди – подъем по крутому склону хребта Нахарчи-Тепе, который представляет собой юго-восточный отрог Аладжийских гор. В темноте сделать это было практически невозможно, поэтому Шелковников решил рискнуть и дождаться рассвета.

Ему повезло – он не был обнаружен. К 8 утра русские добрались до вершины Нахарси-Тепе и двинулись в направлении главной цепи Аладжийских гор. Между 9 и 10 часами, к изумлению турок, с вершины Аладжи в направлении Керхане обрушился огонь русских горных орудий. Генерал увидел, что между Хачивели и Суботаном идет бой, но не мог понять, что происходит в районе Ягн. Он решил не спускаться с гор, а занять заброшенные летние укрепления Мухтар-паши на Аладжийском хребте. В случае успеха русских войск в Авлиаре он рассчитывал обороняться здесь.

Узнав о появлении на Аладже Шелковникова, русские солдаты очень обрадовались, но только генерал Лазарев (еще один армянский командир на русской службе), который стоял напротив Кизил-Тапы и наблюдал за долиной Маврик-Чая, имея строгий приказ держать оборонительную позицию, додумался прислать ему подкрепления – один батальон и один полк дагестанской нерегулярной кавалерии из Юч-Тапы, которые не смогли обойти Ани.

Кульминация в битве за Ягны наступила слишком рано – между 10 часами утра и полуднем, – но ни русское, ни турецкое командование не сумели этого понять. Ни та ни другая сторона не смогла воспользоваться преимуществами, которые перед ними открылись: разрывом между войсками (с турецкой стороны) и между колоннами (с русской). Только Гейман понял, что ему представилась возможность дойти до Визинкея благодаря разрыву в позициях турецких войск, и он бросил свои резервы в помощь войскам фон Шака, которые атаковали Суботан. В свою очередь, появление Шелковникова на вершине Аладжи заставило Мухтар-пашу, перебрасывавшего войска с востока на запад для защиты Визинкея, прекратить этот маневр, который мог бы создать серьезную угрозу для измученных боем русских частей в районе Яги. Мухтару пришлось отправить сначала 6, а потом 12 батальонов на Аладжийские горы.

Вскоре после полудня Шелковникову пришлось отбиваться от турецкой пехоты, которая наступала по трем направлениям – от Чифт-Тапы, Керхане и Инах-Тепеси. Два часа спустя его положение стало сложным, поскольку по нему вели огонь 12 турецких полевых орудий, но он успешно сопротивлялся натиску противника до 4 часов дня, когда казаки, патрулировавшие у него в тылу, доложили, что турецкая бригада из Дигора собирается перерезать ему пути отхода. Генерал понял, что пора отходить – другой возможности уже не будет. Пока казаки удерживали турецкие земляные укрепления в арьергарде, пехота Шелковникова начала свой отход по Нахарсийскому хребту, а оттуда – вниз по его крутым склонам, в ущелье. Русские пехотинцы, унося раненых, шли по узкому ущелью, а турки обстреливали их с нависавших над ними гор. Положение войск Шелковникова становилось критическим – в любую минуту на них могла напасть Дигорская бригада Ахмет-паши, шедшая с юга. В сумерках войска Шелковникова добрались до селения Аладжа, и в темноте турки их потеряли. Генерал, который сумел вывести все свои четыре пушки, разбил на ночь лагерь в долине Арпа-Чая, восточнее Аладжи, и утром перешел через реку у Камбинского поста. Он потерял 800 человек убитыми и ранеными (около 15 % своего личного состава), но его рейд сумел отвлечь на себя около четверти турецкой пехоты в самые критические моменты Аладжийской битвы. Захват Шелковниковым Аладжийского хребта представляет собой большой интерес с точки зрения стратегии, а его героический ночной марш и отступление по крутым склонам гор являются примером того, каких успехов может достичь небольшой независимый отряд под командованием талантливого и решительного генерала.